Фауст - Иоганн Гёте

(Уходит с Фаустом.)

Я дам подарки всем, кто сообщит,На что он этот дар употребит.

Я зачащу к знакомым на пирушки.

Цепочку и кольцо куплю подружке.

Запью еще сильнее, но с разбором.

Сыграю в кости с новеньким партнером.

Я замок выкуплю из ипотек.

Я средства округлю на весь свой век.

Я думал вызвать вас на подвиг новый,Но, хоть осыпь вас золотым дождем,Вы остаетесь прежними во всемС неисправимой старою основой.

Тут благ раздача? Дайте мне хоть грош.

Ты снова ожил? Ты его пропьешь.

В листках волшебных ничего не смыслю.

Увы, я дураку их и отчислю.

Вот падают еще. Все это мне?

Лови. Будь рад свалившейся казне.

(Уходит.)

Пять тысяч крон, вот дело ведь какое!

Воскрес, мнимоумерший от запоя?

Я воскресений всех не перечту.

И это ты от радости в поту?

Скажите, это деньги не на шутку?

Все, что для глотки надо и желудка.

На них куплю я поле, дом и скот?

Конечно, лишь пусти их в оборот.

И рыбный пруд и луг с лесною чащей.

Еще бы! Как помещик настоящий.

Переберусь сегодня ж на покой.

(Уходит.)

Хоть и дурак, а вместе ум какой!

Темная галерея

Фауст и Мефистофель.

Зачем мы в этих галереях?Немало поводов вокругСреди гуляющих в аллеяхДля всяких выходок и штук.

Старо, старо! Как ты неловок!Всегда найдешь ты что-нибудь,Чтоб с помощью таких уловокОт разговора увильнуть.Пойми, я должен непременноЗакончить с блеском карнавал,А я Париса и ЕленуНа днях им вызвать обещал,Мужчины олицетвореньеИ лучшей женщины пример.Наш император в нетерпенье,Как я узнал из высших сфер.Все ждут. Об этом ежечасноНапоминает государь.Исполнить надо, дело ясно.Подумай, поищи, пошарь!

Ты обещанье дал напрасно.

Средь дел своих ты упустил,Чем эти плутни завершатся.Раз ты людей обогатил,Они желают развлекаться.

Нельзя так сразу, невзначай,С бухты-барахты. Это крупныйВопрос. Тут мы пред неприступнойТропой в предельно чуждый край.Елену вызвать — это шагОпасный и немаловажный,Не то что призрак благ бумажный.Созвать колдуний, ведьм — пустяк,Тут я всегда к твоим услугам,Но героини, как-никак,Ведь не чета моим подругам.

Опять завел свою шарманку,Отец сомнений и помех.Тебе, чтоб веровать в успех,Все нужно новую приманку.Два-три заклятья прогнусавь —И вызовешь Елену въявь.

Язычники живут в своем аду.Я там чужой и дел их не веду.Но средство есть.

Скажи скорей, какое.

Я эту тайну нехотя открою.Богини высятся в обособленьеОт мира, и пространства, и времен.Предмет глубок, я трудностью стеснен.То — Матери.[136]

Что? Матери?

В смятеньеТы сказанным как будто приведен?

Да. Матери… Звучит необычайно.

Всегда такими и бывают тайны.Да и нельзя иначе. Сам прикинь:Мы называем нехотя богинь,А вам непостижимы их глубины.Они нужны нам, ты тому причиной.

Где путь туда?

Нигде. Их мир — незнаем,Нехожен, девственен, недосягаем,Желаньям недоступен. Ты готов?Не жди нигде затворов и замков.Слоняясь без пути пустынным краем,Ты затеряешься в дали пустой.Достаточно ль знаком ты с пустотой?

Вот новости! Такой вопрос излишен.В нем отголосок «кухни ведьмы» слышен.Решил тряхнуть ты этой стариной?Я по свету таскался, до истомыУчил тщете, учился по-пустому,Дух пустоты, надеюсь, схвачен мной.Мне также одиночество знакомо.Когда я стал судить трезвей, числоЛюдей далеких вдвое возросло.В отчаянье от их вражды, в унынье,Я удалиться должен был в пустыню,Где, чтобы одному не одичать,Я душу черту должен был продать.

Все это вздор. Есть даже в океанеНа что смотреть, не все пустая гладь.Там видно, как не устает игратьТвоею жизнью волн чередованье,Как плещутся дельфины, как в пучинуГлядится месяц, звезды, облака.Но в той дали, пустующей века,Ты ничего не сыщешь, ни единойОпоры, чтоб на ней покоить взор,Один сквозной беспочвенный простор.

Так врали новичкам жрецы мистерий,В святилище им преграждая вход,Но предо мною ты, наоборот,Услужливо распахиваешь двериИ посылаешь в капище пустот,Чтоб с помощью изученных заклятийРуками загребал тебе я жар.Но я в твоем «ничто» надеюсь, кстати,Достать и все посредством тех же чар.

Хвалю тебя, пока нам не пришлосьРасстаться: черта знаешь ты насквозь.Вот ключ, ты видишь?

Жалкая вещица.

Возьми. Не брезгуй малым. Пригодится.

Он у меня растет в руках, горит!

Не так он прост, как кажется на вид.Волшебный ключ твой верный направительПри нисхожденье к Матерям в обитель.

При спуске к Матерям! Чем это словоСтрашнее мне удара громового?

Вот косность! Ты боишься новых словИ хочешь слышать только повторенья?Пора бы не бояться пустяковИ принимать любые превращеньяСпокойно, без боязни катастроф,Как ни звучало б их обозначенье.

Я не ищу покоя столбняка.Способность потрясаться — высока,И непривычность чувства драгоценнаТем, что роднит с безмерностью вселенной.

Тогда спустись! Или: «Направься ввысь», —Я б мог сказать. Из мира форм рожденныхВ мир их прообразов перенесись.В следы существований прекращенных,Давным-давно прервавшихся всмотрись.Но, чтобы их держать на расстоянье,Размахивай своим ключом в тумане.

Мне ключ как бы вливает бодрость в тело.Грудь ширится, я рвусь смелее к делу.

Когда увидишь жертвенник в огне,Знай, кончен спуск, и ты на самом дне.Пред жертвенником Матери стоят,Расхаживают, сходятся, сидят.Так вечный смысл стремится в вечной сменеОт воплощенья к перевоплощенью.Они лишь видят сущностей чертежИ не заметят, как ты подойдешь.Тогда кидайся смело на огоньИ с властностью ключом треножник тронь.

Взмахнув ключом, Фауст делает повелительное движение рукою.