Москва, которую мы потеряли - Олег Гончаренко

В конце XVIII и в начале XIX столетий Москва положительно бредила масонами: в городе существовало более сорока масонских лож. Но что же такое были эти масоны? По словам Карамзина, это были просто христианские мистики: толковали природу и человека, искали таинственный смысл в Ветхом и Новом Завете, хвалились древними преданиями, унижали школьную мудрость, но требовали истинных христианских добродетелей от своих учеников, не вмешивались в политику и ставили в закон верность государю. Кроме того, они проповедовали чистую евангельскую любовь, не щадили капиталов в пользу благотворительности бедным и несчастным и заботились об устройстве больниц и аптек. Нравственная сторона их учения заслуживает полной симпатии: она вполне объяснена в их катехизисе. Однако про масонов ходили дурные слухи, и их обвиняли в том, в чем они были совершенно неповинны: им много вредила их таинственность. Одним из известных масонов XVIII столетия был Н.И. Новиков, много пострадавший из-за своего масонства. Он имел четыре типографии, из которых одна была тайной и помещалась в его доме на Лубянской площади. Тр и другие типографии находились: а) напротив Дома консистории, в низеньком каменном здании; б) в Армянском переулке, в доме, который позже был занят под Лазаревский институт; в) в доме Гендрикова у Сухаревой башни. В 1850-х гг. масоны уже не существовали.

Знаменитая московская церковь во имя Св. Архангела Гавриила находится близ Чистопрудного бульвара в скромном и маленьком Архангельском переулке, которому она и дала имя. В советское время он носил название Телеграфный. В историю Москвы эта церковь вошла как Меншикова башня, которую в народе еще величали «сестрой Ивана Великого». Как известно, ее построил в начале XVIII столетия светлейший князь Александр Данилович Меншиков как домовый храм при собственном московском дворце, находившемся в Мясниках. Однако вопреки этому распространенному мнению первая, еще деревянная церковь Св. Архангела Гавриила существовала здесь задолго до того, как в этих краях обосновался светлейший князь – еще в XVI столетии. Впервые она упоминается в летописи в 1551 г., где именуется Гаврииловской церковью в Мясниках. В то время она была обыкновенным приходским храмом в старинной слободе московских мясников, которые поселились тут еще в XV в. и дали название этой местности и ее главной улице – Мясницкой. Отходы их деятельности сливались в местный водоем – запруду от реки Рачки, прозванный Поганой Лужей или Поганым Прудом. О поселении московских мясников тех времен ныне напоминает и название Костянского переулка в районе Сретенки. А уже в 1620 г. этот храм именовался «Гавриила Великого, что на Поганом пруде» и был центром Патриаршей Гаврииловской слободы. Тогда же, в первой половине XVII в., вместо деревянного был выстроен каменный трехшатровый храм старинной московской архитектуры дониконовских времен – вероятно, по типу церкви Рождества Богородицы в Путинках. Он простоял недолго – на его месте была возведена Меншикова башня. Меншиков приобрел себе владение в Мясниках в самом конце XVII в. Прежде оно принадлежало Дмитриевым-Мамоновым; один из членов этого рода даже женился на царевне Прасковье Ивановне, дочери царя Ивана VI, одно время правившего вместе с Петром I. А в 1699 г. эти земли за 2 тыс. руб. купил ближайший «друг царев» и начал строить там свой знаменитый дворец с роскошным садом. Прежде всего он занялся благоустройством прилегающей территории. Жить по соседству с Поганой лужей светлейший князь не захотел и повелел ее вычистить. С тех пор мясницкий водоем стал называться Чистыми прудами.

Главное же заключается в том, что князь Меншиков, приобретя это владение, сам стал прихожанином старинного Гаврииловского храма. И тогда, в самом начале XVIII в., князь решил перестроить его в новом вкусе как домовую церковь в своем московском дворце. Новая церковь была ему нужна и для того, чтобы устроить в ней придел для чудотворной иконы, – находясь в городе Полоцке, Меншиков приобрел образ Полоцкой Божией Матери, написанный, по легенде, самим евангелистом Лукой. Вернувшись в Москву, он приказал сначала обновить старую мясницкую церковь Св. Архангела Гавриила и устроить в ней Введенский придел, куда и поместил икону. А затем Введенский придел был сооружен и в самой Меншиковой башне, где он существовал до XIX столетия.

Одну из главных трудностей для историков представляет имя архитектора Меншиковой башни, построенной в стиле раннего петровского барокко. Официально им признан известный московский зодчий И. Зарудный, хотя часто называют и архитектора Трезини, построившего в Петербурге собор Петропавловской крепости. Русский архитектор, один из основоположников петровского барокко, выходец из украинского дворянства, Зарудный впервые упоминается в делах Малороссийского приказа за 1690 г. как гонец гетмана И.С. Мазепы. С 1701 г. он состоял на царской службе в Москве, будучи на все руки мастером – скульптором, живописцем и архитектором, по-видимому, прошедшим хорошую западную школу. Заняв видное положение при царском и патриаршем дворах, Зарудный с 1707 г. надзирал «за исправлением изографов», т. е. осуществлял общий контроль за живописными работами. Его наиболее примечательной и в то же время подробно документально зафиксированной постройкой и стала знаменитая церковь Архангела Гавриила. До того, как в 1723 г. сгорел верхний ярус церкви с часами и большим шпилем, она выделялась рекордной для Москвы того времени высотой (81 м). Самое главное, что притягивало взор – волнообразные, устремленные ввысь барочные формы, наложенные на характерную древнерусскую ярусную структуру, гораздо последовательнее, с более систематическим применением ордера и пышного (в том числе и интерьерного) скульптурного декора, чем в памятниках «нарышкинского» стиля. На основании стилистических аналогий Зарудному приписывают и ряд других зданий, в первую очередь – церковь Ивана Воина на Якиманке (1709–1713). Под его руководством и при непосредственном участии были также исполнены выделяющиеся своим особым пластически-декоративным богатством иконостасы Преображенского собора в Таллине (1719) и Петропавловского собора одноименной крепости в Петербурге (1722–1727). Умер Зарудный в 1727 г.

Возвращаясь к Меншиковой башне, можно сказать, что первоначально ее купол венчал огромный шпиль-игла, как и Петропавловский собор в Северной столице, а на самом его верху тоже была позолоченная фигура ангела с крестом. Ходила даже легенда, что знаменитый Петропавловский шпиль был всего лишь точной копией московской Меншиковой башни. Загадочная башня овеяна тайнами – легенд о ее истории и судьбе слагалось великое множество. Иногда считают, что автором проекта новой церкви был сам Петр I, собственноручно начертавший ее чертеж. Такое не раз случалось с московскими церквями – кроме Меншиковой башни, Петру приписывается, например, авторство церкви Святых Апостолов Петра и Павла на Новой Басманной, тоже, кстати, построенной И. Зарудным. А поскольку, как известно, высота Меншиковой башни изначально на 3,2 метра превышала высоту Ивана Великого, то другая легенда гласит, будто князь Меншиков в гордыне захотел превзойти самого царя Петра. Потому он и выстроил у себя на дворе собственную домовую церковь выше главной кремлевской колокольни и был наказан Богом за гордыню против государя. Еще говорили, что Меншиков захотел затмить Сухареву башню, незадолго до того возведенную по указу Петра, которую в народе прозвали «невестой Ивана Великого». Та к или иначе, только первоначальная высота Меншиковой башни, превышавшая священную высоту главной московской колокольни, была не только ее отличительной особенностью, но и причиной, по которой она сразу же сникала себе народное недоверие. К тому же на башне церкви Меншиков поместил часы-куранты с боем, купленные в Лондоне за огромные деньги – такого еще не случалось с московскими храмами. Эти часы играли каждый час и били четверти, а их 50 колоколов в полдень звонили целых полчаса. В народе все эти новшества сочли за проявление княжеской гордыни и ожидали возмездия. Меншикову не удалось долго прожить в своем роскошном Мясницком дворце и помолиться в новой церкви – Петр I приказал ему переселиться в новую столицу Санкт-Петербург, где он был назначен губернатором. Московская церковь осталась недостроенной, часы сломались, а огромный верх угрожал падением.

Беда пришла в 1723 г. 13 июня того года священник церкви Архангела Гавриила после вечерни присел на паперть передохнуть, но вдруг упал мертвым. На следующий день, когда его тело понесли в храм на отпевание, прямо над церковью внезапно нависла небольшая туча, трижды прогремел гром, и с последним ударом молния зажгла купол. Страшный пожар продолжался два часа – его не могли залить из-за очень большой высоты башни. Верх башни целиком сгорел, и на землю обрушились все 50 колоколов, подавив много людей, спасавших от огня церковную утварь. Полоцкую икону после пожара перенесли в придел церкви, а в 1726 г. тяжело заболевший Меншиков потребовал ее к себе в Петербург. После его выздоровления икона осталась в домовой церкви знаменитого дворца светлейшего князя на Васильевском острове. В 1727 г., когда опальный Меншиков был сослан, образ пропал. Потом капитан лейб-гвардии Михаил Приклонский рассказывал, что видел эту икону в молельне императрицы Елизаветы Петровны, когда стоял в дворцовом карауле. Та к что, возможно, образ находился потом и в Зимнем дворце. А мясницкий дворец Меншикова сначала был пожалован в вечное владение «бриллиантовому» князю А.Б. Куракину, увековеченному знаменитым парадным портретом кисти Боровиковского, затем от его семьи перешел к богатому армянину И. Лазареву, а от него, в свою очередь, к Московскому почтамту. Ныне его здание на Мясницкой улице вобрало в себя старинный дворец Меншикова. А вот Архангельская церковь так и оставалась недостроенной. Лишь в 1787 г. ее восстановил после пожара известный московский масон Гавриил Захарьевич Измайлов, живший неподалеку на Мясницкой. Тогда и появился ее винтообразный купол, напоминающий горящую свечку. Церковь была украшена масонскими символами и эмблемами с латинскими надписями, которые только в 1852 г. повелел уничтожить митрополит Московский святитель Филарет (Дроздов).