Запретная стена - Серж Брюссоло

Как он мог быть таким слепым? Неужели из-за того, что Гун чем-то напоминал ему отца и он счел себя обязанным защищать его?

Шагая по пустынным улицам, он вдруг ощутил, что за ним следят. Резко обернувшись, он успел засечь длинную тень на уровне земли, которая ползла вдоль стены.

Темные переулки наполнились звуками приглушенного движения — шорохами, чуть слышным царапаньем, как будто кто-то полз по мостовой. Город словно наводнили привидения. Все двери окрестных домов были забаррикадированы или заколочены досками, на многих окнах виднелись новые железные щиты. Жители затаились в угрюмом бдении, настороженно прислушиваясь к ночным звукам. Невидимые глазу Ползуны были везде — в каждой улочке, на каждой тропке, где они могли в любое мгновение появиться из подвального оконца, из зазора между стенами или даже из грязи, где они могли лежать часами, как ящеры, подкарауливая добычу. Весь холм был в их безраздельной власти.

«Они шпионят за мной, — подумал Нат. — Неб прав, я все время у них под надзором. А теперь, увидев, как я разговариваю с подозрительным лицом, они решат, что я переметнулся в стан врага, и расправятся со мной немедленно».

Войдя в здание, где он облюбовал себе жилище, Нат зажег специально припасенный на этот случай факел и выскочил с ним на улицу. На какую-то долю секунды дрожащее пламя высветило три вымазанных грязью лица на уровне мостовой. Это были они, Ползуны, — на коротких кривых руках-лапах, с острыми ножами в зубах.

В следующее мгновение он опять остался один: убийцы с повадками ящериц неслышно растворились в темноте.

Юноша осторожно, с оглядкой, поднялся по лестнице, сжимая в одной руке факел, а в другой кинжал. Сдаваться он не собирался. Если уж они собираются отрубить ему ноги, им придется дорого заплатить за это. И все же особых иллюзий насчет своего будущего он не питал: его дни сочтены, это ясно. Быть может, до сих пор к нему сохранялось относительно «доброжелательное» отношение, но этому сразу придет конец, как только Ползуны доложат Гуну о событиях этого вечера.

Однако он не мог не задуматься, почему же Гун так долго берег его, несмотря на его далеко не лояльное отношение на протяжении последних недель.

«Быть может, ему просто-напросто нужен слуга? — размышлял Нат. — Или, зная о моих связях с Сигрид, он рассчитывал использовать меня в качестве шпиона?»

И все же в глубине души он не мог окончательно отбросить предположение об «отцовской привязанности», хотя эта мысль смущала его больше остальных.

Тщательно забаррикадировав дверь, он уселся на кровать. Руки у него дрожали от недавнего выброса адреналина, и было совершенно ясно, что заснуть ему не удастся. Один вопрос не давал ему покоя: где же Сигрид и ее сторонники нашли себе укрытие? Холм не так уж велик! Есть только два места, где могли спрятаться последние Кочевники: на подземном кладбище… или в бывшем пыточном зале.

«Вряд ли они на кладбище, — прикинул юноша. — Смоляные мумии едва ли помешают Ползунам проникнуть в некрополь… Подземелье пыток — другое дело. Там живут призраки, и никто не может пробраться в туннель, не рискуя быть разобранным на части».

Он резко выпрямился, уверенный, что не ошибся. Именем всех богов! Значит, чтобы спастись от преследователей, Сигрид решила поискать защиты у призраков. Он вспомнил, что у девушки были защитные амулеты. Она дала ему один из них, когда он ходил с ней в то проклятое место. Впрочем, на следующий день после того похода она потребовала вернуть его, так что теперь у Ната не было возможности снова посетить подземелье и вернуться оттуда целым и невредимым. Ну да ничего не поделаешь! Ему все равно придется наведаться туда, чтобы убедиться, что девушка все еще жива.

Весь остаток ночи он провел, разрабатывая план. Как только рассвело, он отправился по окрестным пустующим домам и подвалам, собирая разрозненные части доспехов — заржавленные, покореженные наплечники, поножи, кольчуги, шлемы и прочие жалкие реликвии прежних битв, о которых в людской памяти уже ничего не осталось. Из этих обломков он собрал полный доспех, тщательно смазав каждую деталь салом. Результат получился, конечно, корявый и отчасти даже гротескный, но Нат надеялся, что стальной костюм сможет устоять против натиска призраков достаточно долго, чтобы дать ему возможность обследовать подземелье и найти Сигрид.

Догадываясь, что повстанцам нужна помощь, он раздобыл большой окованный железом дорожный сундук и наполнил его съестными припасами, перевязочным материалом и заживляющими снадобьями. Затем разобрал доспехи и сложил их детали в два объемистых джутовых мешка. Завершив эти приготовления, он нанял двух бродяг в качестве носильщиков, чтобы они помогли отнести его поклажу на вершину холма. Соседям он как бы между прочим сказал, что собирается переехать. Те восприняли новость с явным облегчением — наконец-то шпион дозорного окажется далеко от них! — и не стали задавать лишних вопросов.

Багаж он велел сложить неподалеку от развалин замка и там же расплатился с носильщиками; бродяги немедленно убрались, торопясь потратить заработанные денежки в ближайшем портовом кабаке.

Убедившись, что никто за ним не наблюдает, Нат тщательно упаковался в доспехи, при необходимости скрепляя некоторые сочленения кусками проволоки. В глубине души он понимал, что его затея абсолютно безумна. Подземелья кишмя кишели призраками тех, кого палачи замучили здесь до смерти, и у этих привидений была лишь одна навязчивая идея — вернуть себе вырванные или отрезанные палачами органы: глаза, пальцы, ногти, уши… Они жадно набрасывались на любого, кто по неосторожности забредал в проклятый туннель, чтобы завладеть теми частями тела, которых им так не хватало.

Сигрид нашла способ защититься от них с помощью амулета, который внушал призракам, будто она опасно больна, а значит, ее органы непригодны для других. Нат, к сожалению, не знал ни одного колдуна, который мог бы снабдить его подобными оберегами, следовательно, ему приходилось выходить из положения с помощью доступных средств.

Кожа под металлическим панцирем обильно потела, и это было плохо: запах пота грозил еще больше возбудить кровожадность призраков, но он не мог ничего с этим поделать. В правую руку он взял зажженный фонарь, а левой ухватился за ручку сундука с предметами первой помощи. Из-за глухого шлема он почти ничего не видел, а из-за ржавых наколенников походка у него стала как у страдающего артритом старика, но он усилием воли подавил зарождающуюся внутри панику и шагнул в сумрак туннеля.

Лязг и скрежет доспехов едва ли делали его передвижение бесшумным, но не это заботило Ната больше всего. Из-за заедающего левого наколенника он трижды чуть не упал, и это его здорово напугало — он не был уверен, что в случае падения сможет самостоятельно подняться на ноги: слишком уж тяжел и неуклюж был его защитный панцирь. Опрокинувшись на спину, он так и остался бы лежать, беспомощный, как перевернутая черепаха, и оказался бы полностью во власти призраков, которые в конце концов непременно сорвали бы с него доспехи.