Тигр в камуфляже - Лев Пучков

— Щас ремень возьму — будет тебе любовь, — грозно нахмурился Вовец, делая шаг вперед и отвешивая дочурке ручищей солидный поджопник. — Марш домой, я сказал! А то щас отстегаю при хахале — вся любовь и пройдет к чертовой матери. Бегом!

Видимо, угроза была нешуточной — Аленка, плача и причитая, ухромала в сторону усадьбы. А Вовец, приблизившись к незадачливому любовнику, ловко уронил его на живот, вставил ствол между ягодиц и тихо посоветовал:

— Ты, Андрюшка, того… Не по себе дерево рубишь… Хоть и сосед, но чтоб я тебя у твоих родаков более не видел. Есть хата в городе — живи. Яйца отрезать не буду — пожалею по-соседски. Щас дашь слово мужика, что больше к Аленке на пушечный выстрел не подойдешь. И все. Нет — стреляю в жопу. Ну! — и надавил на пистолет. Ствол начал протискиваться вместе с нейлоном плавок между плотно сжатыми ягодицами сыщика.

— Даю! — закричал Андрей. — Слово мужика!

— Ладно — верю. — Вовец тотчас же перестал давить стволом. — Нарушишь — сам знаешь, что будет. А щас — бегом отсюда! Это мой пляж — не хер загромождать…

С тех пор Андрей с Аленкой не встречался: в городе она без охраны не появлялась, а к родителям он ездить перестал. Уж коль дал слово мужика — держать надобно.

А позавчера, когда девушка уже уходила, он спросил в спину:

— А сама… как?

— Прекрасно, — через плечо бросила Аленка. — Пока… — И, не остановилась, пошла по лестнице вниз. Глядя на ее удаляющуюся спину, он вдруг почувствовал, что потерял в этой жизни что-то невероятно важное для себя. Нет, не сейчас, а тогда, три года назад…

…В 12.30 — аккурат за полчаса до обеда, по радио прервали трансляцию концерта, затем дикторша, неловко откашливаясь и запинаясь, довела до сведения жителей Ложбинска, что очередное загадочное исчезновение благополучно состоялось — не далее как позавчера вечером. На сей раз пропал заместитель начальника областного УФСБ подполковник Щетинкин. Разумеется, активно ведутся поиски. Дикторша также сообщила, что имеется непроверенная информация, будто бы накануне вечером кто-то видел, как подполковник заходил в подъезд готовящегося к сдаче дома № 6, расположенного в восьмом микрорайоне.

Информация проверяется…

— Народные мстители не спят! — съязвил Андрей, сладко потянувшись в предвкушении хорошего обеда. — Высоко сижу! Далеко гляжу! Ни фига не вижу…

— И вдруг осекся, пораженный странным совпадением. Звенья ассоциативной цепочки, никак не желавшие собираться в кучу, стремительно бросились друг к другу и мгновенно преобразовались в вопиющий факт.

— Бабинов… Бабинов, черт… Вот же недоумок! — крепко стукнул себя по голове Андрей и, достав ручку, спешно принялся пририсовывать кружочки к черточкам, тянущимися от овала на листке. — Ну не пьянь ли болотная, а? Вот недоумок…

Позавчера, часа через два после разговора с Аленкой, они с Колей Зленко, занимающим соседний кабинет, по плану шефа работали по «квадратам». То есть в порядке профилактики обходили отмеченные на карте Старикова участки на предмет поиска каких-либо следов гипотетической жизнедеятельности пресловутой секты похитителей.

В дом № 6 Андрей заходил один. А Коля пошел в расположенный неподалеку бар забивать столик — они решили немного расслабиться, время близилось к десяти вечера, и с местами могли возникнуть проблемы. Так вот — Андрей обошел все четыре подъезда новостройки и ничего подозрительного не обнаружил. Несколько домовитых мужиков мастерили в своих будущих квартирах какие-то прибамбасы, пользуясь возможностью по дешевке приобрести у строителей материалы. Два сторожа, хронические алкоголики, сидели во дворе в свежесоструганной детской беседке. Ничего такого особенного… Если не считать встречу с Бабиновым. Андрей поднимался по лестнице, а Бабинов, облаченный в спецовку, спускался вниз с ведром клея в руке, а за ним следовали двое строителей, тащившие на плечах здоровенный рулон линолеума. Встреча произошла на площадке между седьмым и шестым этажами и одинаково неприятно удивила как сыщика, так Бабинова. Нет, козни Аленки здесь ни при чем — в тот момент Андрей даже и не вспомнил о недавнем визите несостоявшейся возлюбленной.

В свое время Андрей учился в мединституте на одном курсе с Бабиновым, они даже приятельствовали. Бабинов был заводилой их частых совместных вечеринок — родители его довольно редко бывали дома, мотаясь по командировкам, и предоставляли квартиру в полное распоряжение единственного отпрыска.

В отличие от Андрея, отчисленного с последнего курса за безобразную драку, учиненную им на студенческом вечере, Бабинов благополучно получил красный диплом эскулапа, благодаря своему незаурядному обаянию втерся в ординатуру и через некоторое время уже вошел в состав исследовательской лаборатории профессора нейрохирургии Голохвастова, прославившегося на весь свет новациями в своей сфере. Андрей же заочно закончил юрфак пединститута, после чего сразу же пришел в агентство Старикова. Бывшие однокашники не встречались уже более десяти лет, но, по двухгодичной давности информации, имеющейся у Андрея, Бабинов процветал: имел кандидатскую степень, готовился стать доктором, читал курс лекций в альма-матер — и вообще парниша был на загляденье. Правда, гласила дурная молва, здорово прикладывался к бутылке, что, сами понимаете, Андрея совершенно не удивляло — сам такой.

То, что когда-то произошло между ними, уже почти забылось. Будь Андрей в то время постарше, ничего подобного не случилось бы. А что за история?

Да жениться он хотел. Самые серьезные имел намерения — ухаживал старомодно, года два, а то и поболее и, что удивительно, ни разу даже не переспал с предметом своих воздыханий. И вдруг в один прекрасный день его избранница — девушка, которой, казалось, лучше нет на всей земле, уравновешенная и предсказуемая на сто ходов вперед, выкинула такой невообразимый фортель, что хоть стой, хоть падай. Пала девушка — пала жертвой пресловутого обаяния его приятеля Бабинова.

Все было до того простенько и пошло, что и вспоминать не хочется… На том институтском вечере Бабинов, как обычно, изрядно поддал и, куражась, начал внушать своим приятелям, что ни одна женщина не стоит того, чтобы по ней вздыхать и долго ухаживать — как Андрюха, например. Потому что по природе своей все они ветрены и беспутны и при соответствующем подходе готовы перед первыми попавшимися штанами трусики снять. Главное — подход.

Развивая эту пьяную теорию, он приводил множество животрепещущих примеров, которые сводились к одному: неприступных женщин нет — есть мужики-недотепы.

— Ну вот скажи — чем отличается баба от фарфоровой статуэтки?! — приставал сей искушенный муж к Андрею. — Скажи?

— Понятия не имею. — Андрею почему-то весь этот треп страшно не нравился, он знал, что в подпитии Бабинов непредсказуем. — Хватит, пожалуй…

— Нет, коллега, это важно! Важно… Статуэтка падает, потом ломается. А баба? А баба сначала ломается, а потом падает…

В конце концов Казанова ложбинского розлива разошелся до того, что предложил в заклад ящик шампанского с тем, чтобы ему завязали глаза, покрутили в разные стороны, а он ткнет пальцем в пространство. Так вот — он обязуется в течение трех часов переспать с той дамой, на которую падет выбор, кем бы она ни была — хоть женой ректора! Нет — шампанское с него. Ну, естественно, разыграть спектакль нужно незаметно, чтобы никто ничего не заподозрил. Погоготали, завязали, раскрутили — ткнули… Была ли то судьба или просто черт попутал — палец Бабинова указал на невесту Андрея. Сомнений быть не могло — она стояла у входа и разговаривала с двумя преподавателями. Мужчинами. Кроме нее, в радиусе десяти метров женщин не наблюдалось.

Компания, сколь ни была подшофе, дружно выразила сомнение по поводу успешного завершения мероприятия, прекрасно зная репутацию выбранной жертвы. Андрей стоял, как соляной столб.

Бабинов, надо отдать ему должное, будучи в курсе сердечных чувств и серьезности намерений Андрея, тут же по-джентельменски предложил переиграть.

Однако этим предложением Андрей был уязвлен в самых лучших юношеских порывах.

Неужели кто-то может подумать, что его невеста, такая чистая и непорочная, клюнет на подобную дичь? Совсем сдурели, что ли? Он с апломбом заявил Бабинову, что мешать ему не станет — заодно и проверит свою избранницу. Для чистоты эксперимента он подошел к девушке и, сославшись на нездоровье, объявил, что уходит домой, и вышел из зала, Бабинов тут же подскочил к растерянному объекту заговора, осыпал фонтаном пьяного остроумия, выдал на-гора весь запас нежности и обаяния, затанцевал, заболтал… В общем, вскоре они исчезли.

Андрей, спрятавшись за колонну у входа, проводил парочку внимательным взглядом, чувствуя, как в груди закипает ненависть к женщинам всего мира, вместе взятым, а заодно и к самому себе — за то, что участвует во всем этом идиотизме.