Драматерапия - Милан Валента

Скульптура оживает – движением, звуком, словом. Протагонист может управлять этим движением и звуком, как хореограф или дирижер. Через несколько минут ожившая скульптура снова становится застывшей картиной (как по команде «Замри!») это происходит по указанию протагониста, который все время осуществляет контроль над своими фигурами. Если сцена оказывается слишком болезненной для него, ее можно заморозить в любой момент. Заморозить сцену можно и на время короткой паузы, в которой протагонист успеет обдумать, как управлять фигурами, чтобы они наилучшим образом отражали его собственные представления о себе.

Протагониста просят, чтобы он сам сыграл одну из ролей (фигур). Спустя некоторое время он играет следующую роль, до тех пор пока, не пройдет через все фигуры; последняя, как правило, бывает самая эмоциональная.

Драматерапевт может влиять на происходящее несколькими способами. Его вмешательство обращено на протагониста с целью мотивировать его:

• прервать инсценировку и пересмотреть свои планы внутреннего изменения или психической интеграции;

• обратиться к каждой фигуре с тем, чтобы каждый персонаж был способен принять самого себя;

• сосредоточить внимание лишь на двух фигурах и таким образом облегчить взаимодействие между клиентом и этими фигурами.

Будут ли выполняться все эти этапы развития, зависит от глубины и сложности созданной скульптуры. Техника облегчает самопознание клиента. Терапевт может подождать, пока у клиента не возникнет эмоционально насыщенная скульптура, прежде чем действие перейдет к следующему этапу с личным участием протагониста. К построению сцены может подключиться вся группа.

Смещение акцента на то, как группа видит каждого из своих членов, может привести к созданию скульптуры, в которой группа пытается идентифицировать каждого участника с помощью части скульптуры, которая появляется в игре. Эту технику следует предварить упражнением, в котором клиенты учатся работать с «ваянием» фигур и оживлением застывшей картины, остановленной по команде «Замри!». Как и во всех техниках, направленных на самопознание, терапевту следует облегчить клиентам доступ к их эмоциональной сфере простой инструкцией.

Рекомендуемыми разогревающими упражнениями для этой техники являются «Скульпторы-партнеры» и «Сценические скульптуры», описанные выше.

Эта техника облегчает переход от третьего терапевтического этапа (исполнение роли) к четвертому этапу (кульминационное событие). Ее следует использовать лишь тогда, когда члены группы хорошо знают друг друга.

Моя маска

Маска в драматерапии является важным средством дистанцирования.

Членам группы раздаются пустые маски (т. е. без выражения) с тем, чтобы они придали маскам выражение, создали автопортрет клиента. Этот портрет должен быть достаточно абстрактным и экспрессионистским, демонстрирующим скорее их самооценку, нежели копирующим физические особенности их лиц. Клиенты могут выбрать любую технику работы: рисунок, живопись, коллаж, ассамбляж и т. п.

Готовые маски выставляются в ряд. Доброволец из числа клиентов проходит мимо них и выбирает ту, которая его заинтересует. Он заговаривает с нею, задает ей вопросы или как-то по-другому комментирует ее – ему от лица маски отвечает ее создатель. Важно, чтобы доброволец продолжал рассматривать маску и не смотрел на человека, отвечающего за нее, это дает создателю маски больше свободы, и таким образом маска превращается в независимый персонаж.

Данная техника сочетает в себе арт-терапию в строгом смысле слова и драматерапию. Клиенты бывают весьма увлечены художественным творчеством.

Маски психотических пациентов часто содержат третий глаз или вопросительный знак, маски пациентов, пострадавших от жестокого обращения и заброшенности, часто раскрашены широкими полосами красного цвета, что демонстрирует гнев их создателей. Диалог между маской и добровольцем из группы часто приводит создателя маски к внутреннему прозрению по поводу самого себя. Эта речевая деятельность может сопровождаться физической активностью, когда клиент, надев маску, движется, танцует (можно перейти к танцевальной терапии), один или несколько клиентов могут вступить в импровизацию с маской, используя при этом музыку или звуки. Можно также сыграть в игру, когда тот, на кого надета маска, не знает, что это за маска, и пытается отгадать по реакции других членов группы, с которыми он взаимодействует.

Существует много модификаций этой техники:

• Каждый клиент создает две маски. Первая представляет его социальное лицо, а другая – некую часть его самого, которая скрыта от глаз окружающих, причем вторая маска должна быть нарисована на обороте первой.

• Клиент создает несколько масок, представляющих различные аспекты его личности. Этот вариант целесообразно сочетать с описанной выше техникой «Самоваяние».

• Вместо маски самого себя клиент создает маску героя, божества или другого могущественного существа, которое он желал бы интернализовать.

• Вместо бумажной или картонной маски делается отпечаток лица клиента с помощью марли: нарезанные куски марли, намоченные в теплой воде (можно добавить немного крахмала), накладываются слоями на лицо, покрытое защитным масляным слоем. Очередной слой наносится лишь тогда, когда предыдущий засохнет, остаются отверстия для ноздрей, рта и, если желает клиент, для глаз. Этот процесс – в который в большинстве случаев включается партнер – требует доверия и терпимости к прикосновениям. По окончанию изготовления маска раскрашивается или декорируется. До и после (техника Дженнингса). Клиенты создают две маски своих собственных чувств: одну в начале занятия, другую в конце, а затем сравнивают их и описывают различия.

Я в разных возрастах

Клиент играет самого себя в разных возрастах – в прошлом и будущем. Например, два взрослых клиента играют тринадцатилетних подростков, которые впервые встретились в летнем лагере и беседуют о своей жизни. Или же терапевт или любой другой член группы задает вопрос молодому клиенту, и тот должен ответить, как если бы ему сейчас было шесть лет и его родители разводились. Далее вопросы задаются тому же клиенту, играющему роль себя в возрасте пяти лет. Другой клиент представляет себе, что в будущем (через пять лет) его спрашивают о проблемах, которые он решал пять лет назад (т. е. пытаются заставить его погрузиться в рефлексию текущих проблем с временной дистанции). Проекция в будущее может быть для клиента весьма важна с точки зрения раскрытия мотивации поведения, она может помочь ему изменить довлеющее над ним чувство безнадежности. Автор техники Эмуна (Emunah, 1994) обнаружила такую зависимость у эмоционально ограниченных пациентов-подростков: если их проекции в будущее оптимистичны, то, как правило, это пациенты, лечение которых проходит успешно, которые активно сотрудничают с терапевтами. Те пациенты, у которых проекция своего портрета в будущее пессимистична, как правило, противодействуют лечению, для них характерно ощущение безнадежности своего положения. Большая часть пациентов, которые в своих взглядах на будущее чересчур оптимистичны («Я – миллионер»), также склонны сопротивляться реальным изменениям.

Подходящим разогревающим упражнением для всей группы может быть одновременное и спонтанное представление себя в разном возрасте или техника «Сколько мне лет»: каждый участник получает листок с написанным на нем возрастом, и все вместе показывают, как в этом возрасте они ожидают посадки в автобус, находясь на островке безопасности. Психодраматически эта техника может быть использована так, что роль клиента, проецирующего себя в прошлое или в будущее, исполняет кто-то другой из членов группы, в то время как «оригинальный» клиент возвращается к своей собственной роли «здесь и сейчас».

Стань своим собственным терапевтом

Пример

«Я чувствую, что не могу так жить дальше, – сказала двадцатилетняя Ариана, страдающая рекуррентной депрессией. – Жизнь несправедлива, жить так больно, я устала от жизни». Драматерапевт (Emunah, 1994) мягко попросила Ариану выбрать из группы человека, которому она могла бы откровенно рассказать о своих чувствах. Та выбрала Мишель – девушку, с которой она чувствовала себя наиболее свободно. Мишель села рядом с ней и слушала. «Я чувствую, что мое прошлое полно отвратительных вещей, а я не в состоянии от него избавиться. В моей жизни нет ничего хорошего, я считаю, что это слишком тяжело для меня, я не в силах это переносить. Я чувствую, что хочу со всем покончить».

Мишель сочувственно слушает. Терапевт приглашает членов сообщества встать за спиной Арианы в качестве ее дублеров. Она надеется, что это послужит поддержкой и поощрением дальнейшей экспрессии Арианы. Два человека выходят на сцену, вскоре к ним присоединяется и третий. Кажется, что Ариана перестает смущаться, ее речь становится интенсивней и аффективней. Через некоторое время действие заходит в тупик, и терапевт просит Ариану и Мишель поменяться ролями. Терапевт постепенно внушает Ариане мысль, что она теперь находится в роли своего идеального терапевта. Ариана поначалу кажется растерянной, но слова Мишель быстро привлекают ее внимание: «У меня все позади, и боль, которую я чувствую, распространена по всему телу», – говорит Мишель, имитируя голос и манеру выражения Арианы и одновременно привнося в сказанное собственный жизненный опыт. Ариана слушает. Она не может ничего ответить, однако становится свидетелем своего собственного внутреннего психического состояния, воспроизведенного для нее. Это воспроизведение содержит знание, что она была услышана и понята. А может быть, Мишель и на самом деле была в подобной ситуации.