Эскортница (СИ) - Вечная Ольга

В итоге запрет когда-либо вновь серьезно заниматься танцами.

Конец света. Новый удар — измена отца. Больше я не могла верить родителям, особенно папе. Да и матери тоже, с ее наивностью.

В одном из учебников по политологии я прочитала интересую вещь: в прошлом миром правили военные, сейчас — силовые и юридические корпорации. Андрей Осадчий выглядел как раз так, словно он делает что-то великое. У меня появился шанс стать значимой. Я увидела новый путь.

Отдала всю себя учебе, накопила денег, поступила, поверила в успех... и новое потрясение — отказ в бюджете.

Тупик. Кажется, в тот момент у меня просто закончились силы. Нагрузка оказалась непомерной. Разочарование — опустошающим. Страх, что больше не найду себя, — грандиозным.

Все эти годы я никогда не думала о чем-то приятном для себя самой. По-настоящему приятном. В общине забота о себе считалась стыдным и греховным. Мама часто хвасталась, что ни разу ни одним кремом лицо не намазала.

С Артёмом Истоминым я действительно ощущаю себя счастливой, просто потому что нравлюсь ему такой, какая есть. Ночью, когда он целовал меня между ног, я так сильно растерялась! Столько ласки для меня одной. Его возбуждало мое удовольствие. А меня — его кайф.

Потрясающий замкнутый круг. Разбудила Артёма, а он мало того, что не отказал. Еще и залюбил до смерти!

Пью молоко и думаю о том, что готова сделать для Истомина все что угодно! Столько чувств внутри горит! Душа требует обнимать его, целовать. Прижиматься и облизывать. Клянусь, я бы съела его, если бы было возможно! И позволила бы съесть себя.

Зажмуриваюсь.

Все, что Артём предлагает, приносит удовольствие. Я верю ему. И хочу зайти еще дальше. Вдруг и правда групповой секс — это мое?

Проверяю телефон — несколько сообщений от Адель, Наиры. Они волнуются, всё ли нормально, не обижают ли меня. Пишу, что не обижают.

И одно от мамы.

«Алина, детка, папа не звонил?»

«Привет, мамочка. Нет, а должен был? Ты же знаешь, он давно не звонит. Что-то случилось?»

«Папа сказал, что ему нужно побыть одному, снял квартиру в городе и уехал. Но уже неделя прошла. Не звонит, деньги не присылает, хотя зарплата была позавчера. Мы все волнуемся».

Папа работает терапевтом в городе, в одной частной клинике. Он и раньше уезжал дня на два-три, но всегда возвращался.

«Дима что говорит?»

«Злится, боюсь подходить к нему лишний раз».

«Понятно. Нет, мам, я ничего не знаю об этом».

«На лекарства нужны деньги, Рая приболела, а я от нее. Не хватает рук, дочка, сама еле справляюсь. Может быть, ты приедешь хотя бы на месяц? Отдохнуть бы мне чуть-чуть. В моем положении тяжело бегать, не спать ночами. Меня все бросили».

«Давай я пришлю немного денег. Прости, мама, приехать пока никак».

Звоню Диме, но тот немногословен. Психует, злится на отца и его внезапные каникулы, когда денег и так нет, суд впереди и мать едва ползает. На работу папа ходит, с ним всё в порядке, просто в семье не появляется.

Перевожу десять тысяч матери и прошу нанять соседскую дочку, чтобы посидела с мелкими. Я часто сидела и со своими братьями-сестрами, и с чужими.

Артём просыпается и идет умываться. Голый, красивый, взъерошенный.

Я откладываю мобильный: не стоит грузить Истомина чужой семейной драмой. Вскакиваю на ноги, плавно подхожу к большому зеркалу и позволяю полотенцу упасть к ногам. Тело побаливает после секс-марафона. Провожу по влажным волосам растопыренными пальцами. Смотрю на свое отражение.

Смотрю. Смотрю. Смотрю.

— Пётр приглашает на завтрак, — говорит Артём за спиной. В руках у него зубная щетка. — Через час.

— Я буду готова.

Мы завтракаем втроем в одной из ближайших кафешек. Нога все еще беспокоит, поэтому приняли решение не нагружать ее долгими прогулками. Ангелине плохо после вчерашнего, и она, увы, не может присутствовать. Я вновь оказываюсь в компании двух симпатичных мужчин свободных взглядов. Близких друзей, которые уже делили девушку.

Артём много говорит по телефону, обсуждая дела. У Петра же дел, судя по всему, нет, его внимание приковано ко мне. Болтающей ногами под столом.

Мы шутим, часто переглядываемся, из-за чего я ежеминутно напоминаю себе, что у Петра мои стринги. Что он с ними сделал — остается только догадываться. Надеюсь, выбросил. И все же... когда в очередной раз мы смотрим друг другу в глаза, я осознаю, что он прекрасно помнит, какими влажными они были. И хочет еще.

Запрет и непристойность в тугую косу сплетаются, душат. Я делаю глоток воды со льдом.

Артём лениво приобнимает меня одной рукой. Прижимаюсь к нему и чувствую. Много всего: доверие, благодарность, страсть. Кажется, я люблю его.

Пусть неправильной и грязной любовью шлюхи. Но другой у меня нет, вся что имеется — его.

— Ангелина к нам не присоединится? — спрашивает Артём.

— Нет, она выспится и поедет домой. Вы рано ушли вчера, пропустили небольшое шоу в ее исполнении. Жаль, что его не пропустил я, — закатывает глаза Пётр.

— Приходи тогда к нам вечером, — приглашает Артём, поднимаясь. — Выпьем вина.

— Хорошо, — кивает Пётр. — Захвачу пару бутылок. Я заплачу за завтрак, не парьтесь.

Днем я вычитываю для Артёма несколько документов, с которыми он потом работает. Мы заказываем обед в апартаменты. Занимаемся своими делами, как обычная семейная пара.

Пока не наступает семь вечера. Пётр оказывается пунктуальным, приходит вовремя, минута в минуту. Я как раз заканчиваю сервировать столик в гостиной, когда раздается звонок. Артём открывает дверь, мужчины здороваются, сразу включаются в разговор, отказываясь замечать мою робость.

Проходят к столу. Пётр, как и обещал, принес вино, Артём открывает первую бутылку, разливает по бокалам.

— Что ж, за хозяйку, — предлагает Пётр первый тост.

Истомин кивает, и мы впервые за вечер чокаемся.

Время летит быстро. Следующие пару часов много пьем, болтаем. Поначалу Артём с Петром обсуждают неизвестные мне дела. Они словно мыслями уже в столицу вернулись, и я чувствую неприятный холодок — лишняя. Этим вечером на курорте в Сочи они восхищены мною, но вскоре оба забудут о девочке Гале. На мое место придут другие, еще лучше. Наверное. И пока это кажется очевидным, ощущаю тоску.

К счастью, вскоре темы становятся более личными. Пётр в красках рассказывает, как Ангелина нанюхалась и напилась, после чего ее рвало при всех. Оказывается, они накануне познакомились в Тиндере и особо пару ничего не связывает. Как добавляет Пётр:

— К счастью.

Артём достает из холодильника еще одну бутылку, смотрит на меня внимательно, отчего дыхание перехватывает. Он принимает решение. Произносит:

— Галя, включишь музыку?

Мужчины не выглядят пьяными. Скорее, слегка расслабленными. Я же на качелях качаюсь из-за жгучей чужеродной эйфории, которая одновременно и пугает, и отправляет в небеса. Как только включается первая мелодия, Пётр предлагает покурить на балконе.

Достает пачку сигарет, зажигалку.

— Позже. Мы потанцуем пока, — отвечает Истомин.

Едва Пётр уходит, я обвиваю шею Артёма руками, и мы целуемся, словно сильно соскучились. Знакомый приятный вкус языка и красное вино. Космически. Крепкие ладони стискивают талию, проходятся по спине, опускаются на ягодицы. Артём вжимает меня в себя.

— Красивая девочка. Чувствуешь, как я хочу тебя?

— Вы оба хотите.

— Блть, да. Ты моя.

— Конечно.

— Не бойся ничего, я рядом. Тебе должно понравиться.

Я быстро киваю, захлебнувшись паникой. Мы вновь целуемся, и на этот раз поцелуй куда глубже и откровеннее. Мир кружится, и дело не в паре бокалов выпитого вина. Ноги едва не подкашиваются.

Артем ведет меня к дивану, присаживается и тянет к себе. Забираюсь сверху — это его любимая поза для прелюдии. Он любит смотреть, как покачивается грудь. Чувствовать, как я прижимаюсь промежностью.

Расстегиваю пуговки на рубашке, наклоняюсь и сладко целую его в губы. Потом в шею. Артём стягивает лямочки платья, расстегивает молнию на спине, бережно раздевая меня.