История странной любви - Лариса Райт

– Это ты обязан понять, что я буду до конца жизни жалеть, если не сделаю этого. Такой шанс выпадает один раз!

– Вика, их шанс – это ты. Ты уже столько сделала, и еще сможешь сделать, я уверен. К тому же у тебя есть я, ты можешь на меня рассчитывать, я буду тебе помогать…

– Боря, – она перебила, не желая слушать его аргументов, – я очень тебе благодарна, но ты должен жить своей жизнью, а не решать мои проблемы.

– Что ты несешь?! Я на тебе женился, чтобы решать твои проблемы.

– Ну да! – Она недоверчиво усмехнулась. – Тебе их как раз не хватало.

– Не в этом дело. Просто ты не права, понимаешь?

– Нет! Нет, я не понимаю! – Она все-таки перешла на крик. – Я столько лет старалась, я во всем себя ограничивала. Нет, я ни о чем не жалею, я все правильно делала. Я просто хотела, чтобы у них было все. Я дала себе слово, что у них будет все. И я просто держу его. Это их шанс.

– Шанс? Какой? Потерять семью?

– Не потерять, Боря! Найти! У них будут родители, а это самое главное.

– Приемные родители.

– Это неважно!

– Возможно. Но это будет другая семья, а тебя не будет.

– Пускай! Я переживу.

Она немного успокоилась и заговорила тише:

– Я просто не могу представить, что когда-нибудь они узнают, что их хотели усыновить, а я отказала. Ты думаешь, они скажут мне «спасибо»? Поблагодарят? «Какая ты молодец, дорогая сестра, что лишила нас матери. И не один раз, а даже два».

– Они любят тебя. Им уже не по два года. Я же видел, как они смотрят на тебя, как ждут, когда ты приходишь. И что ты им говорила все эти годы, вспомни: «Вот закончу институт, устроюсь на приличную работу и заберу вас отсюда». А теперь что? Заберут-то их заберут, только чужие люди.

– Не чужие люди, а родители.

– Приемные.

Ее глаза снова сверкнули гневом:

– Я не желаю переливать из пустого в порожнее. Это дело решенное, я уже подписала документы.

– Ты что сделала? – Борис не поверил своим ушам.

Он не ожидал, что она решится на такой шаг, даже не посоветовавшись. Конечно, это ее брат с сестрой, но он все-таки тоже не последний человек в Викиной жизни, все-таки муж родной, как-никак. И живут они вместе уже не два месяца, а два года. И он все о ней знает – по крайней мере, ему так кажется. И доверие между ними всегда было, ведь не просто так она ему знания о травках-муравках доверила. Что же такое случилось, отчего все взорвалось и испарилось в одну секунду?!

Хотя, скорее всего, странного в этом было не так уж и много. Как началось все внезапно, так может и закончиться. В сущности, он женился на милой сердцу незнакомке: легкой, веселой, симпатичной девчонке. Ему было хорошо, и он не пытался рассматривать, что же там такого интересного скрывается за внешней оболочкой. Она его не утомляла, не грузила, не ревновала. Она ничего не требовала, в отличие от девушек, с которыми он встречался раньше. Хотя былые встречи его тоже вполне устраивали. Он не собирался жениться, поэтому легко рвал прежние отношения, как только они становились обременительными, и так же легко вступал в новые, если находил девушку достаточно симпатичной.

Когда судьба свела их с Викой в первый раз, она ему совсем не показалась. Да и кому понравится обтянутый старым ситцевым платьем скелет, валяющийся на полу в голодном обмороке? Вторая встреча тоже была мимолетной. Виделись в цирке, куда приходили на представление к дядюшке друга. Вернее, видел он, она вообще тогда стояла спиной. Дружок спросил дядьку, указав на какую-то девицу:

– А эта крошка из какого номера?

Борис взглянул: вдалеке, у левой кулисы, стояла стройная, худенькая девушка маленького роста. На ней было черное трико, открывающее все достоинства ее хрупкой фигуры. Ноги у незнакомки были длинные, талия узкая, грудь, для такой узкой кости, довольно большая и обтянутая плотной материей, очень волновала его, светлые волосы открывали высокие скулы и были стянуты в высокий хвост. Лица видно не было, девушка стояла боком и смотрела на манеж. Борис так увлекся своими наблюдениями, что даже начал мысленно просить: «Повернись! Повернись! Повернись!» И вдруг услышал голос пригласившего их артиста:

– Так это же моя ассистентка. Вы же сами мне ее и сосватали.

– Это она?

Друг Бориса присвистнул недоверчиво, а потом положил конец всем романтическим грезам, заявив:

– Косметика творит чудеса.

Иллюзионист, правда, возразил:

– Почему косметика? Хорошенькая девочка, даже очень.

Но флер романтики уже бесповоротно увял.

Убедиться в том, что девочка действительно хорошенькая, Борису удалось только через полтора года. Цирковые, опять же через друга, обратились к нему с просьбой организовать в ресторане банкет по случаю премьеры новой программы. Борис был только рад. По договору с начальством тот, кто приводил выгодного клиента, получал процент с прибыли. От банкета прибыль обещала быть немаленькой, и поэтому Борис очень хотел, чтобы цирковые остались довольны. Он готовил, что называется, от всей души – с изюминкой, с музыкой, с полетом. И как только выдавалась свободная минутка, выходил из кухни, чтобы посмотреть на лица в зале: довольны ли, оценили ли?

В один из таких «забегов» в зал он и столкнулся нос к носу с Викой.

– Привет, – с ходу заявила она. – А я тебя искала.

Борис, смешной в своем усыпанном мукой фартуке и съехавшем на один глаз колпаке, не понял, зачем вдруг он понадобился симпатичной незнакомке, одетой в красное обтягивающее платье с почти неприличным декольте.

– Зачем? – спросил он, уставившись единственным открытым глазом куда-то в сторону, стараясь не смотреть туда, куда хотелось взглянуть больше всего.

Борис был высоким, крупным молодым человеком. А девушка, которая остановилась перед ним на расстоянии вытянутой руки, была маленькой, и опусти он взгляд – вполне мог увидеть гораздо больше того, что ему желали продемонстрировать.

– Поблагодарить, – вдруг услышал он неожиданный ответ.

– А…

Он наконец поправил колпак, дунул на выбившиеся из-под него волосы, из-за чего мука с колпака и фартука взвилась вверх и осела на платье девушки. Борис с трудом подавил искушение отряхнуть их.

– Ну, это… Это же работа у нас такая. Я рад, что все понравилось.

Она засмеялась и спросила совсем не обиженно:

– Не узнал?

– Э-э-э… А должен был? – Ситуация превратилась в щекотливую. Борис уже начал мысленно перебирать всех девиц, с которыми когда-то встречался, и пытался вспомнить, что именно случилось у него с этой симпатяшкой, и когда в последний раз он выпивал столько, чтобы не помнить, с кем именно закончил вечер.

– Нет, думаю, нет. – Она снова засмеялась, и у Бориса, что называется, отлегло. Судя по всему, эту девчушку он ничем обидеть не успел. – Не думаю, что, когда мы встречались, я произвела на тебя хорошее впечатление.

– Почему? – Мысленно он тут же обозвал себя идиотом. Нет бы поинтересоваться: где встречались, когда, сколько раз…

– Я здесь все перепачкала, – она показала рукой на пол. – А потом тебе пришлось вызвать мне такси.

И она снова засмеялась.

Получалось у нее это очень привлекательно. Смеялся рот, глаза, губы и тугая, обтянутая платьем грудь тоже вздрагивала от смеха, мешая Борису вспомнить. Но ему все же удалось:

– А-а-а… девушка в обмороке. Значит, ты…

– Я – Вика. Память снова тебя подводит, хотя в тот раз ты даже видел мой паспорт.

Борис развел руками, как бы извиняясь. Она взмахнула своими – мол, не стоит. Помолчали. Потом он задал дурацкий вопрос:

– Ну, и как?

– Что «как»? – естественно, переспросила она, и он поспешил исправиться:

– Как – все. Как дела? Как живешь? Как тебе здесь?

– Дела – нормально. Живу – не жалуюсь. А здесь, не считая последних трех минут, было скучно.

Борис почувствовал, что краснеет.

Прежде за ним такого не наблюдалось. Он легко завязывал знакомства, девушки охотно шли с ним на контакт, и обычно это он вгонял их в краску, а не наоборот. Теперь же он стоял смущенный, чувствуя, как горят уши, и не мог подобрать нужных слов, чтобы эти три минуты не превратились бы для Вики в такие же скучные, как предыдущие.

– Я вообще-то шла в туалет и заблудилась.

Она смотрела чуть насмешливо.

– Вверх по лестнице и налево.

Это он сказал вслух, а про себя снова: «Идиот!»

– Так я пойду? – Она изогнула бровь, но не кокетливо, а вопросительно. Он сообразил, что стоит, занимая весь проход так, что даже такая хрупкая девушка, как она, не может протиснуться мимо, не задев его. Он суетливо посторонился:

– Да-да, конечно.

Она пошла к лестнице, не стараясь усилить произведенного впечатления. Она не замедляла шаг, не виляла бедрами, не поправляла волосы. Борис вдруг подумал, что если бы она все это делала, он, пожалуй, потерял бы интерес к такому откровенному соблазнению. Но она просто задала вопрос – получила ответ, и больше ничего. Такой расклад Бориса не устроил, и он спросил первую ерунду, что пришла в голову: