Пленники Генеллана (том I) - Скотт Джир

Они шли всю вторую половину дня и остановились у журчащего по камням ручья, огибавшего склон холма. Рельеф становился все более плоским, то и дело попадались мшистые участки. Оставшееся за спиной плато казалось еще более величественным и грозным, нависая над головой разведчиков, подобно сказочному замку. Оглянувшись, Макартур невольно задрал голову и даже неосознанно отступил на шаг. Выше по течению плато уходило в сторону, являя взорам землян свой профиль. Террасы, выступы, обрывы, крутые шпили тянулись вдоль гранитной стены.

От реки поднимались клубы пара и, словно огромные белые змеи, ползли от подножия скал вверх, рассеиваясь по расщелинам, застревая на уступах и, наконец, расплываясь под лучами солнца. Ветерок стих, температура упала, туман становился все гуще. Затененная сторона скал окрасилась унылым серым цветом.

Макартур отвел взгляд от каменного колосса. Ручей, вдоль которого они шли, превратился в едва заметную струйку, вяло сочащуюся из окруженного яркими синими цветами ключа. Капрал поднялся и принюхался.

— Ты чувствуешь запах? — обратился он к сидящему рядом на камне Пети.

— Какой запах? — спросил тот. — Все, что я чувствую, это запах моих собственных подмышек.

— Животные, очень много животных, — ответил Макартур. — Бизоны или овцебыки. Когда дойдем до перевала, ты их увидишь и, помяни мое слово, почувствуешь их запах.

— Командор! — Шэннон втягивал в себя воздух, как большая собака. — Пожалуй, нам следует остановиться на ночлег, как только мы выйдем наверх. Здесь оставаться опасно, мы видны со всех сторон. И никаких костров вечером.

— Вам виднее, сержант, — кивнул Квинн.

Темнело. Открытое пространство, расстилавшееся вокруг, действовало на людей угнетающе, а нависающее сзади плато только усиливало ощущение отчужденности. Здесь, на равнине, запах животных становился все явственнее, приобретая неприятный металлический привкус. Группа поднялась на поросший мхом холм, и первым, что предстало их взору, было огромное стадо овцебыков, пасущееся вдалеке. Люди остановились, наблюдая за мирно щиплющими траву животными.

— Фу! — застонал Пети. — Неужто нам не найти лучшего места для ночлега? Здесь такая вонь, что у меня уже сейчас голова раскалывается.

— Перестань ныть, Пети! — оборвал его Шэннон.

— Я тоже согласен с Пети в этом пункте, — сказал Макартур. — Почему бы нам не вернуться к источнику и не разбить лагерь там? По крайней мере, не так воняет. Нам потребуется не более получаса. А завтра продолжим путь по тропе.

— Звучит неплохо, — согласился Квинн. — Что вы думаете, Сарж?

— У меня только одно возражение, — сказал Шэннон. — Уж очень не хочется оставаться на открытой местности, — он еще раз посмотрел в сторону стада, повернулся и стал спускаться к реке. Остальные последовали за ним. Линия горизонта, образуемая плато, высилась вдалеке, резким черным силуэтом выделяясь на фоне пурпурного предзакатного неба. Над головой уже зажглись звезды, яркие и крупные, они складывались в незнакомые созвездия, еще раз напоминая о том, как далеко Земля.

Тьма сгущалась; пологие холмы теряли отчетливость, сливаясь в общий фон.

— Что это? — негромко произнес Шэннон. — Смотри! Вон там! И там…

— Да! — прошептал Пети. — Вижу. Огни по всей скале.

Люди замерли, не сводя глаз с черной массы, проступающей на фоне неба. Огоньки, едва заметные тусклые точки, усеяли скалу, подобно скопищу светлячков. Фасад плато перестал быть скалой, он превратился в звездную галактику.

— Ради этого стоило сюда идти, — прошептал Квинн.

Слушая восклицания длинноногих, Браан понимал охвативший их трепет. Вспыхнувшие на скале огни служили маяком безопасности для бесчисленного множества охотников, возвращающихся домой с бескрайних равнин.

— Что ты думаешь? — спросил Крааг.

— Они видели наши дома, — ответил Браан. — Нам почти нечего больше скрывать.

— Голдберг беременна, — тихо и как-то буднично сообщила Ли.

— Она… что? — не сразу поняла Буккари.

— Беременна, — по-прежнему негромко повторила Ли.

Буккари посмотрела на врача так, словно у той выросли две головы.

— Но… как? — вырвалось у нее прежде, чем она успела осознать всю глупость вопроса.

— Имплантанты не вечны, — терпеливо пояснила Ли, — особенно в условиях полной планетной гравитации. У Голдберг общий профилактический осмотр должен был состояться в прошлом месяце. Мой — через шесть, у Доусон через три. Если память мне не изменяет, ваша очередь только через девять месяцев. Но, учитывая гравитацию, кто знает?

— Проклятье! — прошептала Буккари — И кто отец?

Ли откинула голову и уставилась в голубую бесконечность неба. Ветерок мягко шевелил ее блестящие черные волосы.

— Было бы легче сказать, кто им не является, — ответила она, поморщившись. — Придется подождать, пока не появится сходство с родителем, или провести тест на ДНК, если, конечно, мы когда-нибудь вернемся к цивилизации. Она считает, что Татум.

— Этого только не хватало! — Буккари чуть не плюнула от досады. — Командор запляшет от радости, когда его дурацкая поисковая группа вернется, — она посмотрела в сторону плато. Патруль опаздывал уже на три дня.

— Ну, я бы отнеслась к ней помягче, — робко сказала Ли.

— Что? Я-то думала, что это вы задумаетесь о последствиях, — ответила Буккари. — Вам и беспокоиться. Кому же еще принимать ребенка? Или вы можете?..

— Аборт? — Ли приняла задумчивый вид, вероятно, впервые столкнувшись с этой мыслью. — Слишком рискованно. Не знаю, что и делать. Слишком рискованно.

— А что скажет командор Квинн?

— Это не имеет значения. Голдберг все равно останется беременной. И не надо волноваться, — Ли улыбнулась. — Она молода и здорова. И попотеть придется ей, а не доктору.

— Так ребенок появится зимой, о Боже! Кто знает, какие здесь зимы? И в такое время рожать! Как бездумно!

— Возможно, нам следует поблагодарить ее, — упорствовала Ли, вся ее робость улетучилась.

— Поблагодарить ее? — чуть не закричала Буккари.

Ли кивнула. Буккари обернулась и увидела подходящего к ним Рено.

— Это так Нэнси говорит, — шепнула Ли и замолчала, так как матрос уже приблизился. Проходя мимо, Рено кивнул.

— Доусон знает? — спросила Буккари, когда он удалился.

— От нее-то я и узнала. Так вот, — твердо продолжала Ли, — нам следует поблагодарить ее. Нэнси говорит, что ее… э… активность… избавила многих от психологической депрессии. Да и нам всем — я имею в виду женщин — помогла.

— Ведь это не шутка, да? — спросила Буккари. — Ты серьезно? Послушай, она действительно сняла с нас бремя!

Все это было не так уж смешно, но она рассмеялась, мысленно представив, какое бремя сняла с них Голдберг и возложила на себя. Смех ее уже становился неконтролируемым, и Ли тоже хихикнула. Неизвестно, чем закончилось бы их веселье, если бы сверху от пещеры не раздался крик.

— Патруль! — донесся голос О'Тула. — За озером. Похоже, они едва ноги волочат.

Буккари приказала Татуму, О'Тулу и Честену пойти вместе с ней, возможно, кто-то ранен. Поначалу она бежала, но вскоре перешла на обычный шаг. Подойдя поближе к разведчикам, лейтенант поняла, как они устали.

— Как мы рады тебя видеть, — пробормотал Квинн. Он был полностью измотан, усталость исказила его лицо: под глазами мешки, щеки провалились, синие губы двигались, как будто не в такт словам.

— Добро пожаловать домой, — приветствовала его Буккари. — Татум, возьмите у командора Квинна рюкзак. Остальные тоже помогите — ребятам нужна помощь.

Она подошла к Макартуру и стала расстегивать лямки его рюкзака. Капрал рассмеялся, стянул его с плеч и протянул Буккари. Помогая надеть его, капрал коснулся ее шеи, поправил прядь волос. Лейтенант повернулась к нему, затянула на поясе ремень и подтянула лямки рюкзака. Разговоры вдруг стихли, мужчины изо всех сил старались не пялиться на парочку. Она знала, что движения эти только подчеркнули ее женственность: тонкую талию, крутые бедра, округлые груди. Внезапно, что было совершенно для нее нехарактерно, Буккари почувствовала, что ей стало жарко, лицо вспыхнуло от смущения. Она повернулась спиной к мужчинам и направилась к лагерю.

На нее и раньше пялились мужчины, но смех Макартура прозвучал словно для нее одной, а его прикосновение вызвало настоящую химическую реакцию в организме. Явно неподходящее время извещать Квинна о беременности Голдберг. Буккари вспомнила слова Ли о том, что нужно быть помягче с ней, и вдруг поняла, чему именно уступила Голдберг: их жизни здесь висели на волоске, и физическая привязанность — это островок надежды. Где-то рядом таится опасность, и люди знают это, но из глубины подсознания поднимается понимание того, что угроза нависла над человеческим родом, а потому страсть — это одновременно и бегство от реальности, и решение проблемы.