Пятая Печать. Дом с привидениями - Галина Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вставай и иди за мной, – послышался голос тети Маргариты. – И ничего не бойся!
Анна послушно выбралась из-под одеяла.
– Иди вперед, – приказала тетя. – Молча.
Девочка переступила через порог босыми ногами.
В коридоре было так темно, что она растерялась и вытянула вперед руки, чтобы не наткнуться на стены. Пол поскрипывал под ее шагами. Где-то далеко раздавался заунывный вой. Анна попятилась и наткнулась на что-то живое, кажется, кошку. Отчаянный крик замер на губах, и в ту же секунду чья-то рука крепко сдавила ей запястье.
– Иди вперед. Молчи, – послышался голос тети Маргариты.
– Н-но…
– Не бойся! Это только ветер.
Прислушавшись, Анна поняла, что так оно и есть. Живое существо не может издавать таких звуков. Хотя, если вспомнить, что в доме живет призрак… Но он, кажется, наказан? Его не было слышно уже несколько дней. А без его присутствия дом казался обычным, большим и старым, но лишенным тайны.
Держа руки перед собой, девочка пошла вперед. Она ощупью добралась до лестницы, нашла перила и, цепляясь за них, спустилась на первый этаж. Немного замешкалась, не зная, куда двигаться дальше.
– Налево, – подсказала темнота голосом тети.
Из-под плотно прикрытой двери в кухню пробивался слабый отблеск света. Анна направилась туда. Дверь распахнулась сама при ее приближении.
В кухне в огромном камине, который все эти дни стоял пустым, сейчас жарко пылал огонь. Громадные уродливые тени ложились на потолок и стены, придавая обычной в общем-то кухне вид заколдованной пещеры. Сходство довершало то, что обеденный стол куда-то исчез.
Было ужасно жарко и душно, как в бане. Пахло дымом и смесью разных трав. Девочка узнала душицу, белладонну, ночную фиалку.
– Разденься, – послышался шепот.
Анна отчаянно помотала головой. Она вдруг ощутила страх и вцепилась двумя руками в свою ночную рубашку.
У камина, выделяясь темными силуэтами, стояли две женщины. Обеих девочка узнала, когда те сделали шаг навстречу. Это были лесная ведьма сестра Клара и сестра Виктория. Обе были в длинных белых рубахах без рукавов и с глубоким вырезом на груди, босые, с распущенными волосами. Сейчас они казались совсем чужими. Отсветы огня изменили их лица до неузнаваемости, глаза горели лихорадочным огнем. Сестра Клара двумя руками держала чашу, в которой плескалась темная жидкость.
– Выпей!
Анна заробела. Тетя, стоявшая за спиной, дотронулась до ее плеча:
– Выпей. Ты же ведьма. Ты не должна ничего бояться!
– А если будет горько? – попробовала сопротивляться девочка.
– Вся наша жизнь – череда горечи и горестей, – торжественно изрекла сестра Виктория. – Выпей!
Девочка послушно пригубила напиток. Он обжег язык, горло, желудок своей неимоверно ужасной горечью. А от запаха ее чуть не стошнило.
– Что там? Дохлые улитки? – промолвила она, морщась.
– Пей! – хором приказали все три ведьмы. Они встали кругом, держась за руки и, не открывая ртов, затянули какую-то монотонную мелодию, пока Анна, давясь и морщась, глотала противную жидкость.
– Хватит!
Тетя решительно забрала у нее наполовину опустевшую чашу, быстро сделала из нее глоток, передала чашу сестре Кларе и дернула Анну за руку, заставив встать в круг четвертой. Сестра Клара отпила и в свой черед передала чашу сестре Виктории, которая одним махом вылила в себя остатки. После этого все опять взялись за руки, запели громче, начиная хоровод.
От едкого напитка у Анны закружилась голова. Ведьмы тянули ее за собой, и девочка перебирала ногами, чтобы устоять. Все стало расплываться перед глазами. Комната начала расти, стены отдалялись. Огонь же, наоборот, приближался. В какой-то момент он оказался уже не в камине, а в центре комнаты, а ведьмы водили вокруг него хоровод. Они уже не пели – просто выкрикивали вразнобой непонятные слова:
– Арум-барум! Тору-рару! Оум-наум! Эна-оно!
Анне тоже захотелось кричать, и она завопила во весь голос. Но язык заплетался, и получалось нечто дикое:
– Тела-хеа… Агу-оу…
В какой-то момент ноги ее оторвались от пола. Девочка повисла в воздухе, подхваченная ворвавшимся в распахнувшиеся окна порывом ветра. Она завизжала, чувствуя, как ветер парусом вздувает на ней ночную рубашку. Но ее крики потонули в вое ветра и воплях ведьм.
– Не бойся! – прогремел чей-то голос над ухом. – Ничего не бойся!
Руки ведьм разжались, но Анна не упала, подхваченная в невидимые объятия ветра. Кухня куда-то делась. Они оказались на открытом воздухе во дворе возле дома. После жары и духоты натопленной кухни прохлада была так приятна, что девочка рассмеялась. И на нее нахлынуло веселье. Не зная, как выразить словами обуревавшие ее чувства, девочка подпрыгнула и почувствовала, что взмывает вверх. Она летела! Она, как птица, парила в воздухе! Вспомнилась рассказанная когда-то мамой легенда про мальчика, который умел летать. Оказывается, она тоже так может! Это было здорово! Это было чудесно! Анна взмахнула руками и перевернулась в воздухе. Двигаться тут было намного легче, чем в воде. Она словно ничего не весила и летела на ветру, как пушинка.
Мимо с хохотом и криками пронеслись три ведьмы.
– За нами! Летим за нами! – закричали они.
Анна взмахнула руками, как будто плыла, – и в самом деле ринулась вперед, догоняя их. Ночная рубашка вздулась пузырем.
Ветер налетел, как ураган, подхватил всех четверых и мигом вынес ведьм на крышу особняка. Тут только ей было позволено встать на ноги. Холодное кровельное железо ненадолго отрезвило девочку. Она с тревогой огляделась по сторонам.
Ночь была ветреной и темной. С высоты вдалеке был виден город. Практически весь Дебричев лежал перед нею как на ладони. Она могла бы при желании различить главный собор, парк, старое кладбище, реку, большую площадь, ратушу, особняк губернатора Вышезванского, школу, больницу и богадельню… А кажется, вон там тот самый угол Сенной и Конюшенной, где стоит магазинчик сестры Виктории!
Та тут же обняла девочку за плечи и улыбнулась, без труда угадав ее мысли:
– Все правильно, малышка!
Порывы ветра трепали волосы, раздували подолы рубашек. Анна продрогла и поежилась:
– А что теперь? Где мы?
– Сейчас мы отправимся на праздник. Ты хочешь праздника? Сегодня особенная ночь!
– Какая?
– Птичья!
Словно в подтверждение этих слов мимо пролетела стая птиц. Все они кричали на разные голоса, но, несмотря на темноту и какофонию звуков, Анна различила воробьев, синиц, галок, ворон, сорок. Попались даже две утки, летевшие чуть поодаль. Птицы носились туда-сюда и орали как оглашенные.
– Они сошли с ума?
– Нет. Им весело. А сейчас полетим и мы.
Анна не успела открыть рот, чтобы спросить, как, – порыв ветра опять подхватил всех четверых и швырнул прямо в гущу птичьей стаи. Девочка упала, как на перину, на сбившиеся плотным строем маленькие теплые тельца. Вблизи было заметно, что тут есть и другие птицы – ласточки, стрижи, зяблики, щеглы. Эти летели молча, словно чего-то стесняясь.
Лежать на птицах было непривычно – все под тобой шевелится, дрожит, иногда издает странные звуки. Время от времени стая чуть рассыпалась в стороны, и тогда девочке казалось, что она падает. Но это продолжалось всего несколько секунд – потом птичьи тельца опять оказывались под нею, и стремительный полет продолжался, а испуг куда-то исчезал.
Иногда внизу мелькала земля. Глядя вниз, Анна видела поля, леса, изгибы рек и дороги. Несколько раз мелькнули небольшие деревеньки, а однажды где-то в стороне показался и город. Куда они летят? Долго еще? Не устанут ли птицы? А вдруг они однажды больше не захотят ее нести и бросят? Падать с такой высоты, наверное, страшно и больно…
– Не бойся! – долетел женский крик. – Лети – и не упадешь!
Белое пятно ночной рубашки виднелось где-то в стороне. Судя по полуседым волосам, это была тетя Маргарита. Девочка помахала ей рукой:
– Я не боюсь!
– Молодец! Это правильно!
Тетя летела без метлы, как обычно думают про ведьм. Ее тоже несли птицы, держа в клювах края ее рубашки. Сама тетя держалась руками за лапы двух крупных воронов, слишком больших для птиц, – таких огромных Анна не видела даже на картинках. Эти вороны были покрупнее индюков.
– А нам долго еще лететь? – крикнула девочка. Ветер отнес ее голос назад, куда-то вдаль, но пожилая дама услышала и кивнула:
– Нет. Сейчас снизимся… Смотри!
Она кивнула головой вперед и вниз. Анна опустила глаза и сквозь мелькающие тела воробьев, синиц и сорок увидела вдалеке холм, который петлей огибала река. На холме горели далекие огни.
– Подлетаем!
Стая птиц стремительно понеслась к земле. Анна, стоявшая на четвереньках на живом, отчаянно машущем крыльями ковре, закричала от смешанного чувства ужаса и восторга.