Указующий коготь (Со смертью заодно) - Альтс Геймер

Глава 1. Где–то на восточной точке входа

В этом мире не имели хождения наручные часы и поэтому секунды не тикали звонко, а лишь беззвучно стекали вниз по колодцу времени. Выгнутый горизонт нависал, давил на плечи. До волнительного дрожания рук и сбоев сердечного ритма. Казалось – сделай всего лишь шаг, посмей оттолкнуться от почвы, и ты поплывешь вместе с восходящими потоками воздуха туда, где вьются косички перистых облаков и в их обрамлении величаво парят и переливаются в искрах точечной подсветки планеты. Путник, простоявший уже немало в неудобном положении с задранной вверх головой, наконец–то смог оторваться от нереальной картины. Он схлопнул на воспаленных от напряжения глазах широкий козырек ладони и тяжело опустился на мшистый валун позади себя.

– Ух, ты! – выдохнул чужеземец.

– Ага, – ухмыляясь, подтвердил смотритель границы и по–молодецки хекнув, сломал об колено сухую сосновую палку.

– Слушай, как тебя там…

– Сойкин.

– Хм. Сойкин? Занятно. Переборщил я малость с первым впечатлением, Сойкин. Башка гудит, точно колокол. И все кружится вокруг. А сам–то как? Привык уже, поди?

– Да что ты! – отмахнулся страж. – Бывает, набегаешься за день словно суслик, наломаешься так, что дух из тебя вон, приляжешь вечером на мягкую травку и как давай ввысь смотреть. Глядишь себе, глядишь и умиляешься! Душой светлеешь! Так заберет иногда, так зазнобит внутри от всей этой красоты, что реально, не вру, ей Богу, не вру – хочется жить лучше! И всякие добрые дела насаждать немедленно! Приходится прямо–таки уговаривать себя. Как мантру какую читаешь иногда: «Ты спи, засыпай, малый. Придет утро, и вся блажь эта беспокойная из тебя повыветрится».

Путник задумчиво, понимающе кивнул и устремил свой взор в сплетение древесных стволов, обступающих их со всех сторон, словно мог взглядом раздвинуть лесную чащу. А может, и мог? Смотритель искоса, исподтишка вновь обозрел массивную фигуру незнакомца. Белые клубы пара от мощных выдохов могучей грудной клетки чужака равномерно будоражили настылый воздух. Одет обычно. По–дорожному. Кожаная потертая походная куртка с толстой наружной шнуровкой, добротные суконные штаны, мягкие сапоги для долгой ходьбы. Из–за плеча многозначительно торчит длинная рукоять полутораручника. Воин. И вождь, конечно. Путник явственно распространял вокруг себя ауру власти, смешанную с каким–то необузданным налетом веселой жестокости. С подобным человеком поневоле хочется говорить тихим голосом, чтобы не вывести ненароком его из спокойного состояния. Желательно о чем–то нейтральном, например, о красоте окружающего мира. Да о чем угодно! Лишь бы не встречаться с ним глазами, не видеть его насквозь прожигающих собеседника корундовых зрачков. Смотритель кротко опустил взгляд в котел с нехитрой похлебкой из дичины и мысленно еще раз пожелал, чтобы скорее вернулся патруль. Сторожко как–то с такими нежданными гостями. Ишь – сидит, набычился. Неспешно оглаживает прокуренные концы ржаных усов. Рызмышляет о чем-то. Вот за каким лешим, спрашивается, их принесло в локацию? А спросить–то боязно.

Сзади раздался тихий протяжный стон. Сойкин так и подскочил на месте от неожиданности. Большая куча нечистого на вид тряпья, неподвижно лежавшая сбоку от костра, зашевелилась, и из нее показалось серое одутловатое лицо человека. Он, измотанный изнурительным переходом, пытался выпутаться из кокона одежды, но ослабевшие руки отказывались ему служить. Воин хмыкнул и повернулся к копошащемуся в своем барахле спутнику:

– Гляди–ка, ожил! Говорил же тебе, Пиявыч, предупреждал добром – сиди–ка ты дома, Ерема, плети–ка свои веретена! Нет же, навязалась на мою грешную голову эта «некумека». Исследователь! Натуралист, едрена… Дерсу Узала! Видал такое замешательство вавилонское?! – как бы призывая в свидетели данного непотребства, обратился путник к смотрителю. Тот хоть и повеселел при слове «Пиявыч», но тут же осекся. Зачем гусей дразнить? Мало ли…

– Вот хоть раз отстань от меня на переходе! – продолжал громыхать здоровяк. – Только попробуй меня задержать! Брошу тут! И все! А ты как думал?

Человек выкарабкался из кучи тряпичной ветоши, оказавшейся продранной в нескольких местах походной накидкой, и на карачках подполз к стоявшей подле очага цебарке с родниковой водой. Наклонил на себя и стал жадно пить, обливаясь студеной влагой. Несколько раз шумно выдохнул, вытер лицо от мокрых капель и неожиданно дерзко заявил:

– Сколько раз вам повторять, Браги, я – Пий Контур. И никак иначе. Всякие позорные клички убедительно попрошу ко мне не применять! Дерсу Узала, кстати, натуралистом не был, но вам этого простительно не знать.

Смотритель ахнул. Ох ты ж, разохты! Жабы грязные! Браги!!! Неужто сам? Правитель Торговой Олигархии, процветающей центральной локации Мидгарда? Прославленный полководец! О его ратных талантах, равно как и о буйстве, особенно во хмелю, уже давно ходили легенды по всем мирам.

– Пи – я – выч, – упрямо с расстановкой повторил Браги, покачиваясь на носках сапог. – Желаю задать тебе один, интересующий меня вопрос. А уверен ли ты, что вокруг тот самый мир? Именно тот, который рисуется в твоем богатом воображении? Не думаю. Настоящий – он жестче. Э–э–эх, и чего я связался с таким олухом?

Несуразный спутник грозного воина в ответ лишь пренебрежительно махнул рукой. Сойкин вытаращил глаза от такой опрометчивости. Не иначе как последняя вспышка окончательно лишила остатков сил и здравомыслия этого горе–туриста. Перечить самому Браги! Пиявыч, преодолевая страшное утомление, неверным движением достал из поясного кошеля маленький пузырек с белесой мутной жидкостью и торопливо опрокинул его в рот. Через несколько мгновений его взор прояснился, а жесты обрели четкость. Он выпрямился и поднялся с мерзлой земли. «Зелье бодрости» – безошибочно определил страж границы.

– Смотри, потом колбасить будет, как вчера. Не перебарщивай со стимуляторами, неофит. Целебные зелья сначала дают, а потом все назад забирают, – недовольно проворчал Браги. – Хотя ты лишь оттягиваешь неизбежное. Отстанешь от меня. Заблудишься. А после тебя сожрут. Тут, в самой красивой локации Мидгарда. И костей не оставят. Каково сдохнуть внутри своей мечты, а Пиявыч?

– Думаю, это будет клево, – невозмутимо отозвался его спутник.

Он, как ни в чем не бывало, порывшись в своих многочисленных карманах, вынул оттуда переломленный пополам грифель, достал из плечевого походного ранца замасленную толстую тетрадь. Ловко пристроил ее себе на коленки и принялся довольно– таки быстро что–то туда строчить. При этом отрешенно бормотал себе под нос. Грифель так и порхал в его пальцах. Смотритель пододвинулся ближе. Прислушался.

– Децентрализовать источники света… Какой неожиданный ход! Определенно, отправной точкой его творчества была Сфера Дайсона. Это ясно, как день! Но он не стал зацикливаться на общепринятой астрофизической модели и внес в нее свои изменения. А почему он не решился использовать способ Алдерсона? Диск и геостационарная орбита! Вот было бы логичное решение проблемы пространства. Боялся повторить идеи футурологов? А Стендфорский Тор? Чем плох, по его мнению, данный проект? Или колония О’Нейла? Это вообще же практически реальность сегодняшнего дня. Просчитан бюджет. Ах, как бы мне хотелось понять цепочку его рассуждений! Нет, но какие возможности…

Сойкин пожевал губами и уважительно качнул головой. Определенно «башковатый» парень. Хотя и сожрут его тут обязательно, прав Браги. Как пить дать, съедят такого рохлю, стоит только зазеваться! Страж перевел взгляд на костер. Почти потух. А варево и не думало закипать. Браги, словно прочитав его мысли, обронил:

– Пойду, принесу хвороста. Ночь будет холодной. Дров понадобится много.

Чужестранец еще раз бросил восхищенный взгляд в вышину. С усилием отключился от зрелища, в эмоциональном порыве с размаху хлопнул себя по ляжкам и упругим шагом направился вглубь леса. Отошел на три десятка шагов, раздвигая колючие лапы елок и утопая в инеистом мху, прислушался к монотонному шороху чащи, втянул в себя звенящий от свежести морозный воздух. Вдруг его брови нахмурились. Левая рука привычно сделала пасс, накладывая заклинание «Видения», а правая плавно скользнула по кожаному воротнику походной куртки и легла на шершавую рукоять «бастарда». Воин застыл в готовности, чего–то ожидая. Неподалеку от него чуть дрогнули кусты ивняка, блеснули сквозь них янтарные нечеловеческие глаза. Раздалось негромкое рычание. Не угрожающее, нет, скорее предупреждающее. Грозный зверь почувствовал силу противника и не стал нападать. Зная, что уже обнаружен, он предпочел просто заявить о своем присутствии.

– Скорпикора, – прошептал Браги. – К костру подкрадывалась, бестия.

– Любопытствуешь? – ехидно вопросил он, возвысив голос. – Канала бы ты мимо, киска! Тут тебе ничего не обломится, окромя неприятностей, конечно.