Сборник Наше отечество - Опыт политической истории (Часть 2) - неизвестен Автор

смотрим на вашу работу здесь и хотим проверить лишний раз ваше отношение к буржуазным республикам -- то есть способны ли вы жить в мире с соседями. Все уверены, что вы скоро покажете свое отношение к мирному договору как к клочку бумаги". Что и произошло.

В. И. Ленин хорошо понимал значимость национального вопроса для реализации стратегических задач партии в условиях многонационального государства. Известны его высказывания о необходимости ликвидации имевшей место при царизме "национальной травли и грызни". Вождь большевиков призывал к терпимости и уступкам в области межнациональных отношений. Однако классовый подход и здесь выстраивал свою систему координат. Ленин писал не просто о союзе, а о "союзе социалистическом", направленном на укрепление фронта трудящихся всех наций против буржуазии всех наций. Весьма показательной в этом плане явилась его работа "Выборы в Учредительное собрание и диктатура пролетариата", написанная в декабре 1919 года. Настаивая на необходимости борьбы с великорусским шовинизмом, Ленин замечает: "Мы обязаны именно в национальном вопросе, как сравнительно маловажном (для интернационалиста вопрос о границах государств вопрос второстепенный, если не десятстепенный), идти на уступки". Такая тактика, по Ленину, поможет непролетарским трудящимся массам изжить "колебания" -- то есть испробовать различные формы государственных отношений. Гарантом изживания подобных колебаний является "нетерпимость и беспощадность, непримиримость и непреклонность" в главном вопросе -- пролетарской (а по существу партийной) диктатуры.

В этом, воспользуемся ленинским термином, "гвоздь" национальной политики большевиков. Ее можно сравнить со своего рода национальным нэпом, когда конечная цель -- создание мировой коммунистической республики требует на какое-то время, до перехода "к полному единству", учета национального момента. Но всем процессом должна руководить Коммунистическая партия, интересы ее идеологии и политики во всех случаях являются определяющими. Именно сквозь призму этой "генеральной линии" и следует рассматривать ход создания советского многонационального государства.

Первые годы Советской власти характеризовались определенным поиском форм национальной государственности народов. Позитивным в нем были попытки апро

бировать разные варианты этой государственности, которые должны были учитывать демографическую, этнографическую, социально-экономическую специфику того или иного региона. Наряду с национально-территориальным принципом создания государственности, ставился вопрос о принципе территориальном, что давало бы возможность выделить, скажем, русскую республику. Присутствовали предложения (они были и у Ленина) о дополнении национально-территориальной автономии -- культурно-национальной. Словом, речь шла о том, чтобы как-то отойти от жесткой унификации, единого централистского шаблона в развитии национальной государственности.

Однако, к сожалению, события пошли по иному руслу. В столкновении между идеологическими приоритетами и реальными интересами народов первые в конечном итоге всегда побеждали. Власть партии могла утвердиться только в определенных рамках, партийное единство требовало "единства" государственного, и партийные органы стремились искусственно форсировать данный процесс, используя методы административного нажима.

И дело заключается не только в том, что решали, но и как это делали. Осуществлялось "партийное руководство" национальными процессами "сверху" --через Политбюро, Оргбюро ЦК РКП, на съездах, пленумах, партийных активах. При партийных и государственных органах не было создано институтов научной этнологической экспертизы. Конечные решения не предваряли опросами населения, референдумами. И многое делалось волюнтаристски, непрофессионально.

Действительно, в практике договоров, заключенных между республиками, к началу 20-х годов обнаружились "расстыковки", несогласованность, функциональные сбои. Наверное, необходимо было устранять эти проблемы, не спеша совершенствовать систему горизонтальных связей между республиками, но... "глас народа" -- Пленум ЦК Компартии Украины в 1922 г. ставит вопрос перед ЦК РКП о создании специальной комиссии для этих целей. Вот так, "комиссиями ЦК" и решали серьезнейшие вопросы. На этом же уровне проходило затем национально-территориальное размежевание в Средней Азии, когда представлявший собой единый экономический комплекс многонациональный регион, с этнической "чересполосицей" рассекли путем административной реформы сверху, подгоняя под "типовые блоки" складывавшейся системы партии --государства. Так, сверху нередко проводили и

другие акции в области национального строительства. Вместо того, чтобы дать возможность народам вырастить снизу свой "продукт", посылали "бригады строителей" -- полпредов ЦК -- Туркбюро, Средазбюро, Закбюро и т. п. В итоге -- оставили "свищи" на стыках республиканских границ, явившиеся результатом чисто политических комбинаций, поделили народы на "перво"- и "второсортные".

Для большевистской партии, фактически порвавшей с присущей социал-демократии идеей эволюционного (реформистского) развития, была присуща ориентация на революционный скачок, "спрямление" исторического пути. Это наглядно проявилось и в национальном вопросе. Кстати, в самых последних ленинских работах начинают звучать уже более реалистические ноты. В его записках "К вопросу о национальностях или об "автономизации" имеются достаточно серьезные противоречия -- "оставить и укрепить союз социалистических республик" или "оставить союз социалистических республик в отношении дипломатического аппарата". Похоже, что Ленин проявлял колебания и готовой модели союзного государства у него не было (хотя сверхзадача --установка на победу мировой революции оставалась).

Несомненно, Ленин хорошо видел опасность идеи "автономизации", понимая, что она может привести к самым негативным последствиям, усилить центробежные процессы, что было бы чревато распадом нового государства. Он выдвинул новую форму союзного государства: на основе добровольного и равноправного объединения самостоятельных советских республик. Указывая на недопустимость бюрократического извращения идей объединения, он выступал за необходимость укрепления суверенитета и атрибутов независимости каждой республики как обязательного условия сплочения народов. "...Мы признаем себя равноправными с Украинской ССР и др. и вместе и наравне с ними входим в новый союз, новую федерацию", -- писал Ленин, добавляя категорическое -- "Великорусскому шовинизму объявляя бой не на жизнь, а на смерть... Надо абсолютно настоять, чтобы в союзном ЦИКе председательствовали по очереди

русский

грузин и т. д.

Абсолютно!".

И хотя за скобками Ленин оставлял и руководство партии и социалистическую идею как гарантов единства создаваемого государственного образования (в том числе

и как права на "советизацию"), но тем не менее его установка на добровольность объединения объективно несла позитивный заряд. Она давала шанс народам войти в союз республик с более реальным статусом самостоятельности.

Столкновения национально-нигилистических подходов с реальными процессами особо явственно обнаружились в период непосредственного образования СССР. В сентябре 1922 г. Д. Мануильский пишет письмо И. Сталину, в котором настаивает на необходимости ликвидации самостоятельности республик и замены ее широкой автономией. Национальный этап революции, когда "пролетарской диктатуре пришлось развязывать национальный вопрос", по его мнению, уже пройден.

О том, как он был "пройден" на деле, свидетельствовали драматические события в Закавказье, где представители центра в лице С. Орджоникидзе прибегали к адми-нистративно-централистскому произволу. По-своему об этом свидетельствовали материалы комиссии Ф. Дзержинского, представившей в начале 1923 г. оправдание действий Орджоникидзе и его сторонников. Главным для комиссии было то, что "сначала Кавбюро, а потом Зак-крайком" проводили линию, "вполне отвечающую директивам ЦК РКП", выразившуюся, в частности, "в превращении народных судов в органы пролетарской диктатуры, усилении репрессий против меньшевиков". Насколько при этом учитывались национальные интересы, не говорилось.

Все это не могло не беспокоить представителей республик. На заседании секции XII съезда РКП (б) по национальному вопросу X. Раковский, апеллируя к вышеназванной ленинской работе, предостерегал против торопливости, доказывая, что "наше союзное строительство не явилось результатом причин объективных, исторических... есть результат торопливости, нажима и давления сверху центральных органов".

В прошедших в первой половине 1923 года, после продекларированного образования СССР, дискуссиях обнаружилось стремление как-то совместить задачу укрепления режима партийной диктатуры с элементами здравого смысла. Правда, именно последним впоследствии жертвовали в первую очередь.