Легкое отклонение от канона. Или гоп со смыком по-корейски - esteem

class="p1">Бум! Со стула на пол упало тело менеджера Кима. ГиСок вскочил с места.

— Не трогать! — приказал ИнСон и нажал на клавишу интеркома. — СуНа, срочно вызови скорую! И…и у нас есть таблетки от головной боли?

— Есть, сабоним.

— Неси!

Секретарша босса. СуНа.

Я был в шоке! Сидел, молчал, а потом бац и в обморок. Или ещё чего хуже.

— Сабоним, а что случилось с менеджером Кимом.

— Ты. Ты случилась. Мало того, что имеешь наглость присутствовать на совещании верхушки агенства. Так ещё и требования высказываешь. Ты сломала бедному Киму, все шаблоны поведения в корейском обществе.

— А…а, что мне надо было делать?

— Уже ничего. Ты уже всё сделала. Отвечай, зачем тебе ещё один хор? Церковный?

— Босс, погодите! — растерялась девчонка. — Ещё тело не успели вынести, а вы, как говорится, уже закусываете.

ГиСок, хрюкнул в кулак, изо всех сил стараясь сдержать лицо. ИнСон не успел ответить, в кабинет ворвалась бригада скорой помощи. Через несколько минут манипуляций, менеджера Кима погрузили на носилки.

— Ничего страшного, — констатировал врач. — Микроинфаркт. Через недельку-другую выпишут.

— Так зачем тебе церковный хор, понадобился? — строго спросил сабоним.

— Так для реквиема же.

— А школьный не подойдёт? И тогда зачем тебе он нужен?

— Для открытия станции. Я для них песню напишу.

— А монахи?

— А монахи нужны не всякие, — принялась разглагольствовать ЧжунГи. — Допустим православный хор не подойдёт. Специфика не та. А вот католический в самый раз.

— СуНа, — снова позвал секретаршу ИнСон. — У нас есть связи с католической конфессией?

— Да, сабоним, — ответила девушка. — У нас есть номер телефона кафедрального собора Мёндон. Его настоятель, отец Габриэль, в миру Ким СанОк. Соединить?

— Соединяй.

Минуту ничего не происходило, а потом на том конце провода, подняли трубку.

— Слушаю вас, раздался мягкий баритон. Я настоятель храма Непорчного Зачатия Пресвятой Девы Марии. Отец Габриэль.

— Доброго вам утра, падре, — вежливо поздоровался ИнСон

— И тебе утра доброго, сын мой, — ответил голос.

— Падре, я владелец музыкально — развлекатнельного агенства «FM», Ким ИнСон.

— Очень приятно, сын мой, — усмехнулся в трубку свщенник. — Что же привело сюда, ко мне,столь занятую особу?

— Падре, а можно без предисловий?

— Нужно!

— Благодарю. Так вот, моя трейни пишет реквием по случаю Дня Независимости и настаивает, чтобы первым, его исполнил хор католических священников.

— Реквием? — в голосе настоятеля послышалось явное удивление наряду с уважением. — Она верующая?

— Я не знаю, святой отец. Она мне не рассказывала. Просто это её горячее желание. И реквием должен прозвучать в минуту молчания, памяти жертв японской агрессии и погибших в войнах за независимость нашей страны.

Несколько секунд тишины.

— А где будет происходить церемония?

— В Чхунчхоне.

— Канвондо?

— Да, падре.

— Ну, что ж. Это похвальное желание. Есть у нас в соборе певчие-монахини. Когда ты собираешься прислать ко мне это дитя?

— Когда вам будет удобно, святой отец.

— Давай тогда через два дня, часам к пяти вечера.

— Спасибо, падре. Через два дня в пять часов вечера, ГопСо будет у вас.

— ГопСо? — рассмеялся отец Габриэль в трубку. — Эта девочка, которая «Танцуй Корея»?

— Да.

— Присылай. Молодые монахини будут рады встретить её.

— Ещё раз благодарю, отец Габриэль. И всего хорошего.

— До свидания, сын мой.

— Ну? — обернулся ко мне, сабоним. — Я выполнил все твои хотелки?

— Спасибо, сабоним, что заботитесь обо мне, — поклонился я сидя.

— Тогда беги и старайся выполнить свои обязательства. Студия звукозаписи 2 А, сейчас свободна. Туда тебе скоро принесут гусиные перья, принимайся за работу, монументальная портянка!

— Сабоним, а как с моим продюсированием?

— Брысь, сказал! Посмотрим.

Ни слова не говоря, я побыстрому вымелся из кабинета ИнСона, просеменил мимо СуНа, чем заработал очередной фырк, и выйдя из приёмной направился к лифту. Первый рабочий день начался!

Буквально через десять-пятнадцать минут, как за ЧжунГи закрылась дверь кабинета, по интеркому раздался голос СуНа:

— Сабоним, к вам пришла Ли СуМи-сии, — сразу же, — Сабоним, к вам сонсенним Ли ХёнСу.

— Пропусти обоих,- ответил ИнСон.

Двери распахнулись и вошли оперная дива и директор школы Сонхва.

— Здраствуй, хён.

— Привет, оппа, — сказали они одновременно и рассмеялись.

— Прости, не выдержал, — начал оправдываться директор. — Очень хочется узнать, что ГопСо собирается написать на 1-е марта.

— На 1-е марта? — удивилась певица.

— День Независимости, — подсказал ГиСок, тихо примостившийся за столом президента агенства.

— Ах, да! Как я могла забыть. А, что? Она собралась выступать?

— Нет. Выступать будут другие. Она собралась к этой дате написать несколько произведений.

— Несколько?

— Она пообещала. Сейчас ушла над ними работать.

— А мы как раз созвонились с уважаемым директором и решили подписать предварительный договор.

— О чём?

— О моём поступлении на работу в школу Сонхва, в качестве преподавателя вокала. Оппа, — добавила певица лукаво.

ГиСок, усмехнулся, ХёнСу внимания не обратил.

— А так-как сонсенним, выразил желание навестить старого друга и делового партнёра, мы решили совместить приятное с полезным, и встретиться у тебя в агенстве.

— Тогда не спуститься ли нам вниз и наконец-то позавтракать? — предложил сабоним. — Признаться честно, господа с самого утра маковой росинки во рту не было.

— Бедный, оппа, — СуМи погладила мужчину по руке. — Совсем дела замучали?

— Твоя любимица, — буркнул сабоним. — За то время, пока вы сюда ехали, я уже успел отправить менеджера Кима в больницу и переговорить с настоятелем кафедрального собора.

— Менеджер Ким помер? Отпевать будут? — спросила СуМи. — Когда? Надо бы соответствующим нарядом озаботиться. Сейчас онни ХёЧжин позвоню, — она полезла в сумочку за телефоном.

Директор школы Сонхва. Ли ХёнСу.

— Погоди, дорогая, — прервал её занятия, сабоним. — С менеджером Кимом, будет всё в порядке. Во всяком случае, так пообещали врачи. Сказали, что через две недели он вернётся на работу. По большому счёту, именно твоя ГопСо и отправила его на больничную койку.

— Что?

— Его сердце, честного хангука, не выдержало нашего