Смертоносный груз «Гильдеборг» - Павел Гейцман

Тени редели и удалялись. Только гул еще продолжался и земля дрожала. Мне казалось, что это длится целую вечность. Наконец и я с громким вздохом устало упал на раскладушку. Парад закончился, танковая дивизия исчезла под покровом ночи,

В полусне я еще услышал хриплое эхо львиного рычания. Все в порядке, жизнь саванны начинала пульсировать в обычном ритме.

Глава IX

Прежде, всего я залез под машину, осмотрел оси и медные трубки подвода топлива, затянул болты, а потом начал смывать красную пыль.

Корнелия в это время принимала душ. Супруги Шиппер. Мотель на окраине Уанки был точно такой же, как и все мотели, которые я узнал до сего времени. Белые уютные домики, бассейн с прозрачной водой и в центре, под крышей из бамбуковых матов, ресторан. Как только приведу в порядок машину — пойду поплаваю. Чувствовал я себя великолепно. Ужасная дорога была позади. В каких-нибудь двухстах метрах отсюда начиналось широкое асфальтированное чудо Уанки — Матетси — Ливингстон.

Значит, я все-таки сумел это сделать. Проехал через всю страну, а вечером мы выпьем бутылку коньяку и будем любить друг друга в настоящей постели.

Я начал спокойно насвистывать, продолжая направлять поток воды из шланга на стекло кабины и капот машины. Перейдя на противоположную сторону, я заметил, что у одного из бунгало стоит на стоянке зеленый джип. Его вид пробудил во мне прежнюю неуверенность. Таких машин по всей стране ездило, конечно, тысячи, но все-таки… Нельзя убаюкивать себя чувством безопасности. Мы все еще на родезийской земле, и люди, которые меня выслеживают, определенно не сидят сложа руки.

Мне хотелось, чтобы кто-нибудь вышел из бунгало — хотя бы посмотреть на его жителей. На дорогах внутри страны невозможно скрываться постоянно. В Энкелдоорне во время нашего пребывания появился полицейский начальник, в Кве-Кве мы предпочли не задерживаться. Любому преследователю было ясно, что следующую остановку мы должны сделать только в Уанки: пополнить запасы воды, продуктов и горючего и, в конце концов, отдохнуть тоже.

Чем дольше я об этом думал, тем быстрее меня покидало хорошее настроение. Разумнее всего нам было миновать мотель и попросить ночлега на какой-нибудь ферме в окрестностях. Тогда бы мы не вызвали ни у кого подозрений. Но если я теперь пойду к Корнелии с новым предложением, она посмотрит на меня как на сумасшедшего. Из-за одного джипа прервать только что начатый отдых? Не стоит преувеличивать опасность, хотя с незнакомыми соседями надо быть осторожными. В бюро обслуживания мы зарегистрировались как супруги Шиппер, это должно быть достаточной защитой против случайной проверки людей.

Я закончил с мытьем машины и направился к нашему бунгало. Купаться в бассейне мне расхотелось. Корнелия лежала в широкой супружеской постели, прикрытая только легким одеялом, и беззаботно спала.

Я принял душ, побрился и тихо, чтобы не разбудить ее, вытянулся рядом. Она даже не пошевелилась. Я смотрел на белый потолок и снова перебирал в памяти все события с того момента, когда покинул базу. Единственное место, где могли напасть на мой след, было у Гуцци.

"Л.С.".

"Любовь и Счет!"

Тот старый мерзавец мог проболтаться. Но Умтали лежит далеко, на другом конце страны. И потом, он не мог предполагать, что я превращусь в фермера Шиппера.

Я закрыл глаза: ослепительная белизна потолка утомляла. Мне даже не нужно жениться на Корнелии. Где-нибудь в Европе нам, как беженцам, выдадут настоящие документы, и я навсегда стану Бернардом Шиппером. Это была интересная мысль, она начала крутиться у меня в голове.

Я понимал, что меня несет по волнам фантазии, но казалось соблазнительным и дальше развивать эту возможность, представлять себе, что я на самом деле могу стать кем-то другим. Иметь жену, и детей, и деньги! "Л.С.". Проклятый Гуцци — какая бессмыслица может зародиться в голове у человека. Незаметно я повернулся и наблюдал за Корнелией. Мог бы я с ней жить?

Она неслышно дышала. — Артерия на шее отмечала удары сердца. Собственно, я не знаю ее, вижу только то, что она мне готова показать, что мне предлагает, как проникнуть внутрь, как овладеть ее сущностью? В чем мы похожи?

— О чем ты думаешь? — спросила она неожиданно рассудительным, спокойным голосом, даже не открыв глаза.

Мгновение я молчал.

— Не хотела бы ты стать моей женой? — спросил я с улыбкой после краткого раздумья. — Это было бы так просто.

— Весьма просто, — кивнула она. — Лет пятнадцать назад…

— А сейчас не просто?

— Нет.

Мне показалось, что Корнелия подавила рыдание, но это, видимо, только показалось, потому что она сразу спокойно потянулась и весело сказала:

— Жаль каждой потерянной прекрасной минуты. Сегодня закажем себе великолепный ужин — консервами я сыта по горло.

Ужин был действительно великолепный: из многих блюд, с шампанским и коньяком. И стоил денег, за которые в Праге можно купить дом, а в Африке два. Квартет из черных музыкантов играл без устали, вернее говоря, производил оглушительный грохот. Все было так, как я себе это представлял, не будь двух неопределенного вида мужчин в другом конце ресторана, которые сосредоточенно поедали огромные куски жареного мяса, вливали в себя одну кружку пива за другой и ни на что не обращали внимания.

Сразу же после прихода я осмотрел всех гостей. Совсем не трудно было отгадать профессии посетителей. Торговцы и закупщики угля. Несмотря на то, что население Уанки было не больше двадцати тысяч, городок стал центром угольных шахт. Только тех двоих я не мог ни к кому отнести. Худые долговязые сорокалетние мужчины с загорелыми лицами — такие я видел у парней в корпусе Гофмана. Здесь белые предохраняются от солнца, и только люди, профессия которых вынуждает их проводить время на воздухе, приобретают особый коричневатый цвет высушенной земли. Это могли быть ловцы зверей, проводники экспедиций по Африке или работники национального парка. Им мог принадлежать зеленый джип.

Корнелия мечтательно улыбалась над большой порцией мороженого. Коньяк и шампанское сделали свое дело. Она, по крайней мере, не заметила моей неуверенности. Я не был способен от нее избавиться. Отдохну только тогда, когда родезийская граница будет у нас за спиной.

— Мы можем проехать к водопаду Виктория, он великолепен, — сказала она с довольным видом. — Один или два дня роли не играют. Я хочу, чтобы ты видел все, что тут есть прекрасного.

Она начала описывать мне Мосиатунгу — огромную, стотридцатиметровой высоты ступень, с которой в узкий каньон каждую секунду низвергаются десятки тысяч кубометров воды. Самый большой водопад в мире. Вблизи него построен великолепный мотель для американских миллионеров.

С деланным интересом я прислушался к ее рассказу. Мысленно, однако, я был за столиком тех парней и пытался отгадать, о чем говорят они между собой.

Меня охватил страх. Он проснулся неожиданно и сдавил солнечное сплетение. Это уже было не навязчивое чувство неуверенности, а то состояние напряженности, которое угнетало меня, пока мы скрывались на корабле. Оно исчезло только на пару дней, когда мы с Корнелией проезжали через саванну, и теперь отозвалось снова. Вероятно, я стал более чувствительным к восприятию опасности, возможно, это было шестое чувство, которое в нормальных условиях подавлено. Я сидел как на иголках.

Незаметно я вытер носовым платком влажные ладони и допил рюмку коньяка. Корнелия под прикрытием легкого веселья пытливо посмотрела на меня:

— Хочешь идти спать? С непринужденной улыбкой я подтвердил.

— Случилось что-нибудь? Она все-таки почувствовала мое беспокойство.

— Нет, ничего не случилось, я немного устал, нам обоим нужно отдохнуть. Пойду рассчитаюсь, завтра мы не должны задерживаться.

— Я надеялась, что мы будем долго спать…

— Конечно, но рассчитаться мы можем.

Она снова посмотрела на меня насмешливо и недовольно, но потом встала, и мы направились через ресторан на улицу. Те двое, на другом конце, даже не подняли головы, хотя весь зал смотрел Корнелии вслед. Черные музыканты гремели изо всех сил. Вероятно, я испортил прекрасный вечер и напрасно расстроил Корнелию.

— Я посмотрю еще на машину, — сказал я, когда мы по дорожке, выложенной плитками, шли между цветочных клумб к бунгало. Ароматы тяжело стлались над землей. Стоянка была в стороне от жилых построек и находилась под навесом из бамбука и соломы.

— По крайней мере, я спокойно приму душ, — сказала она кокетливо и поцеловала меня в щеку. — Не будь там долго!

Мгновение я смотрел, как она входит в бунгало, зажигает свет и опускает жалюзи. Потом свернул на дорожку, ведущую к стоянке, и окольным путем вернулся обратно к ресторану. Посмотрю на тех мужчин вблизи! Из ярко освещенного обеденного зала в темноте меня не будет видно.