Уродка: блуждая в потёмках истин - Геннадий Петрович Авласенко

– Тогда угроза вполне реальна, – вынуждена была согласиться я с сенатором. – Тем более, что…

Тут я замолчала, вовремя спохватившись и мысленно кляня себя за едва не сорвавшееся с языка признание.

– Что, тем более? – переспросил Квентин.

– Да так, мелочи! – уклонилась я от прямого ответа.

А ответ (и довольно неутешительный) состоял в том, что я с недавних пор с волнением и даже с некоторой долей тревоги начала ощутить, как постепенно иссякает, уменьшается, казалось бы, столь несокрушимая мощь боевого моего скафандра. Как всё чаще и чаще с явным замедлением реагирует он на мысленные мои команды и приказания.

Это замедление было пока что едва различимым, но всё же оно встревожило меня изрядно. И главное, я никак не могла понять, в чём же тут, собственно: дело: в общей ли изношенности внутренних механизмов самого скафандра или, может, помимо подзарядки световой энергией, какой-то ещё источник внутренней энергии у него внутри имеется, и вот этот-то источник и начал постепенно выходить из строя.

Попытки выяснить хоть что-либо у самого скафандра, к сожалению, ни к чему конкретному не привели. Скафандр даже сути моего вопроса не понял.

А тут ещё и боекомплект, как не экономно тратила я его все эти годы, неоткуда пополнять было. Хорошо ещё, что лазеры пока действуют безотказно, но надолго ли сие?…

– Так, ерунда одна вспомнилась! – как можно более безразлично проговорила я. – Не стоит обращать внимания!

Не знаю, поверил ли Квентин этому моему вранью, или всё же кое-какие сомнения у него остались, но ничего уточнять сенатор не стал. Вместо этого как-то странно и даже испытующе на меня взглянул, впрочем, почти сразу же поспешно отвёл взгляд.

– Ну и? – постаралась я как можно скорее сменить тему разговора. – Внешняя угроза для нас, я так понимаю, более, чем реальная. И что делать будем?

– Действительно, что делать будем? – задумчиво произнёс сенатор, по-прежнему стараясь не смотреть в мою сторону. – Кстати, у меня такой вот вопрос к вам, Виктория: как думаете, не примут ли многие из ваших соплеменников сразу же сторону пришельцев? Тем более, что вряд ли те будут откровенно распространяться о своих далеко идущих завоевательных планах и об истинном месте жителей ваших поселений в этой новой для них реальности. Наоборот даже, тотчас же по прибытии чужаки бросят лозунг об их с вами единокровном родстве, а также об исторической необходимости навсегда покончить с многовековыми вашими угнетателями и истязателями. С нами, то есть. Путём физического устранения всего поселкового населения, от дряхлых стариков до грудных младенцев включительно…

Вот об этом я как-то не подумала ранее. А ведь и верно: то, что вынужден был открыть мне одурманенный зельем пленённый чужак, и то, о чём будут громогласно возвещать прибывшие завоеватели – это, разумеется, далёко не одно и то же. И хватит ли даже мне немалого своего авторитета и влияния для раскрытия правды, для того, чтобы убедить самых упёртых своих соплеменников в коварных планах чужаков, в том, что именно я истину вещаю. Я, а не они…

Квентин, кажется, уловил мятущиеся мои мысли, потому как, не произнеся ни слова, лишь тяжело вздохнула. И я тоже вздохнула вслед за ним, осознавая, сколь непросто будет и ему склонить правящую в Федерации верхушку к искреннему, а не показному сотрудничеству с теми, кого ещё так недавно они даже за людей считать отказывались.

На этой невесёлой ноте беседа наша и завершилась. Квентин пообещал попытаться всё же убедить господ сенаторов и прочих руководящих деятелей Федерации в серьёзности положения, я же, в свою очередь, заверила его, что приложу все имеющиеся усилия и возможности для аналогичного убеждения уже своих соплеменников. После чего мы вышли из беседки и я, как говорится, откланялась.

А на обратном пути в свою резиденцию пришла мне в голову мысль о том, что неплохо бы ещё разочек с Уигуин встретиться. Понятно, что на полную откровенность лекарки вряд ли можно рассчитывать, но что-либо важное и, главное, мне пока неизвестное Уигуин вполне могла бы и сообщить. К примеру, о судьбе тех четырёх пришельцев, которые, то ли погибли в сражении, то ли что-то иное с ними тогда произошло. А может, и о тех трёх чужаках, ранее от основной группы отколовшихся, Уигуин тоже кое-какие известия имеет?

Вот почему и бродила я сейчас по лесу, тщетно пытаясь тот памятный овраг отыскать. Но, не только оврага, ни одной даже крысы мне покамест не повстречалось, несмотря на то, что, входя в лес, поставила я перед скафандром вполне конкретную задачу: визуально распознавать всех крыс в двухсотметровом от меня радиусе.

Задачу поставила, а крысы как сквозь землю провалились, причём, не в фигуральном, а в самом прямом смысле этого слова, учитывая многочисленность их подземных жилищ и переходов.

Крыс не было, зато прочих зловредных тварей в лесу просто кишмя кишело, как встречавшихся мне ранее, так и совершенно незнакомых. К примеру, тушканы, крысятницы, собаки бульдожьи… всех их я даже издали очень хорошо распознавала, а вот огромная пятнистая зверуга, бросившаяся на меня из засады, но тут же на ходу развернувшаяся и прочь умчавшаяся, встретилась мне впервые. Как и более мелкие, сплошь мохнатые твари, передвигающиеся на задних конечностях и чем-то даже низеньких сутуловатых людей напоминающие.

Я их издалека даже за крыс приняла, но потом, приглядевшись, поняла, что никакие это не крысы. Нижние конечности более длинные, нежели у крыс, передние, кстати, тоже. И хвосты отсутствуют совершенно.

Заинтересовавшись, я остановилась, и тварюшки эти мохнатые тоже замерли в нескольких шагах от меня. Я ещё подумала даже: а вдруг они тоже разумные, тварюшки эти, потому и заговорить с ними попыталась, но тем лишь отпугнула.

И, хоть передвигались до сих пор тварюшки на задних конечностях, удирать от меня принялись на всех четырёх… и сразу же кажущая схожесть их с людьми улетучилась. Так что, тварюшки эти своей дорогой куда-то умчались, я же – своей далее двинулась в поисках хоть какой-либо завалященькой крысы. Дабы своё послание Уигуин через неё передать.

И тут в сознании моём зазвучал голос скафандра.

«Крысы, – сообщил мне скафандр. – Слева в восьмидесяти пяти метрах. Очень много».

«Как раз то, что мне нужно! – обрадовано подумала я, поворачивая влево и начиная отсчитывать шаги. То, что крыс там, по мнению скафандра, не просто много, а очень даже много, меня не пугало. Наоборот, среди множества крыс куда легче встретить ту, которая человеческую речь понимает.

Мой шаг, естественно, до метровой длины