Аугенблик - Евгений Анатольевич Сотсков

В круглом настольном зеркале я увидел свое лицо. На нем расплылась совершенно идиотская улыбка.

«Она точно все знает!» – догадался я.

И тут в моей голове впервые возникла и сразу же потерялась мысль: «Это еще неизвестно, кто кого и к чему ведет!»

Мысль возникла, мысль потерялась, но энергетика этой мысли была такова, и эмоциональная окраска ее была столь необычна, что образ ее приводит меня в трепет даже теперь.

– Тонечка, я скучаю, – просто сказал я в трубку.

Мне пришлось немного напрячься, чтобы не выдать дрожи в голосе, но Тонечка оказалась проницательнее, чем я думал.

– Чего у тебя голос дрожит? – с издевательскими нотками спросила моя подруга.

– Отжимался, в себя не пришел, – брякнул я первое, что пришло в голову, и тут же понял свой промах.

– Ага! – даже как-то обрадовано отреагировала на мою маленькую ложь Тонечка Воробьева. – Отжимался, значит?

Я представил, как это должно было выглядеть со стороны: я спокойным томным голосом разговариваю по телефону с Тонечкиной сестрой и при этом отжимаюсь от пола. Разговариваю минут десять и при этом нисколько не задыхаюсь. И вот, Тонечка берет трубку и…

– Тонечка, а почему я никогда Аню у тебя не видел? – попытался я отвлечь мою подругу от, подозрительных, в отношении меня, мыслей.

Тонечка помолчала.

– Она не здесь живет. Не со мной, – ответила она обычным своим голосом.

И тут я еще раз услышал еле различимый шепот и понял, что теперь рядом с Тонечкой стоит Анечка!

«Ах, плутовки! – еще раз восхитился я. – Хорошие, девочки!»

– Тонечка, радость моя, – проворковал я уже устоявшимся голосом, – вы с сестрой меня совсем запутали. Вас двое, а я один.

– Да, Женечка какой-то, – подобрела моя собеседница, – ты большой, а мы ма-а-а-а-ленькие!

А это уже был намек! По крайней мере, мне тогда именно так и показалось.

– Тонечка и Анечка, – начал я осторожно, – вас, наверное, путают все?

– Ах, она уже Анечка! – изумилась Тонечка Воробьева.

Я помолчал прислушиваясь. Трубку закрывала Тонечкина ладошка. Это определялось по изменению внешних шумов – в комнате работал телевизор. Звук слабый, но понять можно. Сестры были рядом, поэтому шепот проникал. Правда, слов разобрать было нельзя, а жаль. Хотя бы парочку расслышать! Сколько бы мне это дало! Однако в том, что говорила мне моя подруга, можно было предположить участие и ее сестры. У меня возникло интересное и очень теплое чувство, что мы беседуем втроем.

Я вспомнил, что в первый месяц моего с Тонечкой знакомства, я осваивал свой новый модем и специально решил что-нибудь послать Тонечке на ее рабочий факс. Леночка-лаборанточка тогда только что устроилась к нам и часто бывала с ней. Я что-то послал, попросил также что-нибудь послать мне. И вот тогда я услышал, как Тонечка торопила: «Давай быстрей! Тетку, тетку давай!» Я получил изображение тетки. Теткой оказалась изумительная по красоте девушка с обложки какого-то рекламного журнала. И в этот раз телефонная трубка, своими еле уловимыми интонациями, выдавала такой же торопливый Тонечкин шепот.

И так, я с довольно большой уверенностью понимал, не я их обрабатываю, а они обрабатывают меня! Но я не знал – с какой целью. Девушки по природе своей коварны. Место мог иметь безобидный розыгрыш. Может быть, я проверялся на верность, хотя… какой смысл? Но если имело место другое, то, что соответствовало моему желанию?..

« Что же это получается, – думал я, – мы вместе, втроем идем к одной цели и простое незнание того, кто на что готов, не позволяет нам обозначить себя более конкретно?»

Красивый образ положения «на лезвии бритвы» очень подходил к моему состоянию. Ведь можно было окунуться в такое мощное по необычности состояние, а можно было все испортить. Вообще все!

– Да! – забросил я пробный шар. – Анечка как-то лучше звучит. Тем более, я привык к такому обращению с тобой. У меня само собой так получается. А ей не нравится?

После трехсекундного замешательства, которое испугало меня – я боялся перебора – Тонечка нейтральным тоном ответила, – а я откуда знаю?

Меня понесло:

– Так спроси ее, она же рядом стоит!

Это было смело! Смело и опасно!

Трубку опять закрыла Тонечкина ладошка, послышался шепот и одинаковое хихиканье двух девушек.

– Ну, она не знает! – неуверенно, хотя и с нотками веселости ответила моя прелестная собеседница.

«Пиздец! – возникло в отравленном гормонами мозгу понимание, – я пропал! Теперь я от себя не завишу. Их двое, а я один».

– Ну что, – лукаво спросила Тонечка, – развеселили мы тебя? Перестал скучать?

– Более чем, – ответил я без интонаций таким голосом, которым говорят девушки, уже на все готовые.

Тонечка Воробьева сослалась на занятость, и мы попрощались.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

В следующее мое дежурство с утра Тонечки Воробьевой не было. Лешка, с Исаевым заехали к ней прямо домой, и увезли в Москву. Однако уже довольно поздно вечером все трое вернулись в офис, привезли какие-то коробки. Коля на проходной не спал, смотрел старый телевизор (правильнее было бы сказать – слушал, так как старинный кинескоп выдавал почти негативное изображение).

Я помог затащить коробки в офис. Коля даже не догадался предложить свою помощь.

Исаев Тонечку оставил, велев ей доделать какие-то дела, предложил потом, если нужно, вызвать такси, сославшись на то, что Алексей устал после интенсивной поездки по столице. При этом он как-то многозначительно посмотрел на меня. Я, многозначительно посмотрел на начальника и, как бы растерянно развел руками. Тонечка от такси отказалась, сославшись на сильную головную боль и желание пройтись по свежему воздуху. Когда Лешка с Исаевым уехали, я сразу поднялся на второй этаж.

Тонечка обозначила допустимую границу, подставив щечку. Я безобидно чмокнул свою подругу и дежурно спросил, куда ездили и зачем.

Тонечка посмотрелась в зеркало, и сказала, что мотались весь день, очень устали все и у нее действительно сильно болит голова.

– Тонь, давай я кофе покрепче заварю, – предложил я, – в себя придешь.

Тонечка удивилась, кивнула и включила компьютер.

– Не буду Вам мешать, сударыня, – благосклонно произнес я. – Кофе принесу.

Тонечка с благодарностью посмотрела на меня, смешно сморщив носик, и повернулась к монитору.

Бесцеремонно выудив из коробки с ключами нужный, я пошел к Леночке в лабораторию и забрал оттуда дежурный поднос, банку с кофе и спустился в мониторку. Сварив очень крепкий кофе, изобразив несложные бутерброды из того, что было у меня, забрав пачку аспирина из мониторной аптечки, я поднялся наверх. Тонечка быстро стучала пальчиками по клавишам, заметно морщилась. Видно было, что на счет головной боли она не соврала. Мельком глянув на меня измученными