Плацкартный билет - Лада Валентиновна Кутузова

Он хохотнул, а Катя едва сдержалась, чтобы не послать их всех куда подальше. Сравнил её и этих уродов. Юморист. Но Сара заглянула в глаза:

– Оставайся, пигалица. Сэм – порядочный человек, не обидит. Да и мы тоже. Может, мы не красавцы, но точно не злодеи. С нами тебе будет хорошо.

Катя задумалась. Оставаться не хотелось, но куда ей идти? Да и непонятно, кто ещё попадётся на дороге, и есть хочется. Она неохотно кивнула: будь что будет, выбора нет. Её позвали ужинать, и Катя села рядом с Русалкой.

– Хочешь, сплету и тебе венок? – спросила та.

Она уже нацепила на себя готовый и улыбалась, довольная. Русалка была бы милой, если бы не ноги. Чудесные волосы: длинные, волнистые и пушистые одновременно, соломенного цвета. Большие голубые глаза с длинными загнутыми ресницами, нежная кожа. С неё картины писать надо, но вот ноги… От бёдер они срослись и истончились, закончившись одной ступнёй.

«Как же она передвигается?» – подумала Катя.

И словно в ответ на её непрозвучавший вопрос Алекс подошёл, взял Русалку на руки и закружил.

«Какая красивая девушка мне досталась», – радовался он. А Катя быстро поднялась и попятилась: как бы на неё не налетели. Затопчут, и костей не соберёшь.

Сара позвала её к себе:

– Здесь спокойнее.

Поставила перед ней огромную миску, плеснула от души горячей похлёбки.

– Мясо кролика с овощами, – пояснила она, – наедайся, а то больно тоща.

Катя замешкалась: интересно, кто варил еду? Хотя какая разница, не отравится же она. И вообще, они вроде нормальные люди, а что внешне неприглядные – так в этом не виноваты. Катя жадно накинулась на ужин: как же она проголодалась. Даже руки трясутся от жадности. Она съела всё до капли, а потом вымакала хлебом оставшуюся подливку. Вкусно, не хуже, чем у Хамы. Катя решила осторожно выведать у Сары:

– Скажите, вы не видели поблизости небольшой дом? Он на игрушечный похож. Там живут мои друзья, я к ним шла и заблудилась.

Сара неопределённо пожала плечами. Катя начала описывать, как выглядели Хама и Хакки, но Сара отмахнулась:

– Да таких полно: пожилая женщина и немолодой мужчина.

– Они как я, – добавила Катя, – обычного роста, не вашего.

Неудобно, что про Хаму она больше волнуется, чем про маму, но до мамы не добраться, а Хама совсем рядом. Сара нахмурилась и потрогала её лоб:

– Температуры вроде нет. Пигалица, лилипутов мало, и все они работают на твоего бывшего владельца. Он собрал всех, уж я-то знаю – мы из одного цеха, цирковые. Я понимаю, что трудно принять, что ты – не такая, как все. Но лучше не убегать в вымысел. Добром это не кончится.

Кажется, её за сумасшедшую приняли. Ха-ха-ха.

Спать её уложили в фургон.

– На воздухе, конечно, лучше, – пояснила Сара, – но не хотелось бы, чтобы на тебя наступили в темноте. Так что спи в укрытии.

Да она мечтает об укрытии уже сколько дней. Бен открепил полку, привязанную к стене кибитки, достал тюфяк и подушку с одеялом. Сара принесла бельё.

– Сама заправлю, ты не справишься, – сказала она.

Катя поблагодарила от души: она настолько устала, что ног не чувствовала. Её голова коснулась подушки, и через пять минут она уже спала.

Глава 23. Нить арахниды

Катя висит в центре паутины. От неё во все стороны расходятся серебряные нити, покрытые сверкающими каплями, – утончённая красота, торжество совершенства. Вокруг кромешная тьма, словно ожил один из мифов и бог с головой крокодила проглотил солнце, набил им свою ненасытную утробу. И тишина. Лишь чувствуется небольшое вздрагивание в дальнем углу, но сама Катя замерла, как мышка, и не шевелится. Ей не хочется привлекать внимание того существа, что в углу. Катя даже старается не думать о нём, будто так можно избежать опасности. Существа нет, как и Кати. Сама Катя где-то далеко-далеко, в убежище. Но тот, что притаился в конце сети, так не считает и тянет нить к себе. Катя начинает дёргаться, стараясь выбраться, но лишь сильнее увязает в тенётах. И существо уже спешит к ней.

Катя вскочила. Не узнала место, где находится, и запаниковала. А потом вспомнила события дня и облегчённо выдохнула – с ней всё в порядке. Нет, конечно, не в полном порядке, а в относительном, но она жива и никто не собирается её сожрать. В окно кибитки светила луна, озаряя окрестности. Рядом с фургоном спала Сара, около неё – сиамские близнецы. Катя их прекрасно различала, ведь луна такая яркая. Луна? Катя вновь подняла взгляд и тут до неё дошло, что луна обычная, белая. Катя больше не на тёмном пути.

Вот так всегда. Мечтаешь о чём-нибудь, а когда желание исполняется, понимаешь, что это ловушка. Катя хотела, чтобы тёмная дорога кончилась, а сейчас, когда это произошло, испугалась. Как же она найдёт Игоря и Хирурга? Как вернётся домой? Почему так произошло?! Катя нашарила медвежонка и прижала к себе. Хорошо, что хотя бы плюшевая игрушка рядом, не так одиноко. Она долго сидела у окна, пока вновь не уснула. Утром её разбудила Сара:

– Вставай, пигалица, завтрак готов.

Катя выбралась наружу. Как же непривычно. Всё такое огромное: люди, кибитки, лошади, а она как Гулливер среди великанов. Читала она эту книгу – мама заставила, ещё в детстве. Хорошо, что в клетку не посадили. А то решили бы, что живая кукла, и ребёнку бы подарили.

Катя умылась и позавтракала овсяной кашей. Раньше бы ни за что не стала, а сейчас ест и не морщится – вкусно. Со сливочным маслом и мёдом, очень даже.

– Какой номер приготовишь, Кэт? – поинтересовался Сэм. – У меня все артисты выступают.

Катя растерялась: что он от неё хочет? Что за номер? Сара, увидев её растерянность, подсказала:

– Может, станцуешь или что-нибудь из гимнастики?

Катя кивнула: да, станцевать она может. Наверное. Ей сейчас надо держаться труппы, отрабатывать хлеб. За просто так её никто кормить не станет, им самим деньги с неба не падают, а там видно будет.

– Тут не потребуется что-то сложное, – успокоила Сара. – Мы цирк уродов. Люди ходят посмотреть на наши уродства, в первую очередь, а номера мы исполняем, потому что цирковые.

Катя отошла в сторону: надо вспомнить тот номер, который она готовила когда-то на конкурс. Она сделала несколько движений: вроде получается, не забыла. Рядом тренировались остальные. Русалка жонглировала булавами. Те высоко взлетали в воздух, словно серебристые капли. Затем Русалка подпрыгнула и