На вершине бездны - Артем Евгеньевич Белянин

надев на себя недосушенные вещи, мужчины угрюмо двинулись в джунгли.

Прорубаясь сквозь неуступчивую растительность, Веласкес вспоминал джунгли ацтеков. Конкистадору казалось, что вот-вот за новым прорубленным лазом покажется пирамида. Какого было его удивление, когда именно так и произошло. Врезавшись сквозь буйную растительность вглубь джунглей, мужчины вдруг увидели величественный памятник древности, обильно поросший и уходящий остроугольной вершиной в голубую высь.

— Пирамида! — не поверив своим глазам, воскликнул Веласкес. — Святая Дева Мария! Не может быть!

— Видел такое раньше? — с удивлением взглянув на конкистадора, спросил Гаспар.

— Доводилось, — не отрывая взгляд от каменного сооружения, ответил испанец.

— Может, это и есть храм Гипогея? — шагнув вперёд, произнёс Эстебан.

В кустах напротив что-то хрустнуло. Ветки дерева затряслись, и чья-то тень стремительно метнулась прочь.

— Кто это? — насторожившись, спросил Веласкес.

— Не знаю, но выяснять это я, пожалуй, не стану. Здесь всё кишит дикими тварями, — вглядываясь в ещё колышущиеся кусты, произнёс Гаспар.

— А где Тахо? — раздался бас Эстебана.

Где-то неподалёку раздался свист выпущенной стрелы, глухой стон, после чего ещё несколько секунд доносились звуки возни и треск ломающихся веток. Минуту спустя навстречу насторожившимся мужчинам вышел индеец. Руки и топор Тахо были в крови.

— Что это было? — удивлённо спросил Гаспар.

— Солдаты, — коротко ответил Тахо.

— Почему ты пошёл один?! — недовольно спросил Веласкес.

— Оставь его, Хуан, — положив руку на плечо испанца, произнёс Гаспар. — От нас здесь больше шума, чем дела. Джунгли не любят тяжёлой поступи.

— Я несколько лет воевал в джунглях. И дела от меня куда больше, чем шума, — недовольно проворчал Веласкес.

— Так какого чёрта Тахо сделал всё раньше тебя? — недовольно посмотрев на испанца, пробасил Эстебан.

— Идёмте! Нет времени на эту браваду! — шагнув в сторону пирамиды, сказал Гаспар.

Все четверо двинулись к пирамиде.

— Она не такая большая, — окидывая взглядом острые грани, сказал Веласкес. — Мне доводилось видеть крупнее.

— Это похоже на вход, — проводя ладонями по высокому прямоугольному выступу, обрамлённому глянцевым камнем, произнёс Гаспар.

— Да, только он замурован, — постучав кулаком по гранитной кладке, заметил Веласкес.

— Значит, нужно пробить брешь! — сдвинув брови, пробасил гладиатор.

— Ты в своём уме, Эстебан? — взглянув на темнокожего верзилу, спросил Гаспар. — Во-первых, это чья-то святыня! Во-вторых, нам нечем разрушить гранит, а в-третьих, с чего ты решил, что это вообще вход в Гипогей? Даже если это и так, то, вопреки словам Читаны, получается, нас там вовсе не ждут!

— Скорее всего, ты прав, крестоносец, — осмотревшись, сказал Эстебан. — Но я всё же думаю, что войти внутрь и проверить более разумный шаг, чем рубить эти чёртовы лианы до глубокой ночи. Пусть Тахо срубит дерево, соорудим из него бревно и вышибем кладку.

— Ты неисправимый варвар, — со вздохом произнёс крестоносец.

— Подождите. Здесь есть надпись и какое-то отверстие… — раздался голос Тахо.

— Ну в наблюдательности этому индейцу точно не откажешь. Снимаю каску, — протирая от пыли высеченные в камне мелкие буквы, произнёс Веласкес.

— In lapidem scabbard gladium, invenies pacem, — коряво прочёл Гаспар.

— Латынь, — уверенно заявил Эстебан. — Меч обретёт покой в каменных ножнах.

— Что ещё за чепуха? — взглянув на гладиатора, спросил Веласкес. — Ножны не могут быть каменными.

— Может, имеется в виду это? — внимательно осмотрев глубокую прорезь в камне, произнёс Гаспар. — А ну-ка, — добавил он и, обнажив меч, попробовал втиснуть его в щель.

— Не выходит, — с досадой заметил Веласкес.

— А ну-ка, дай я! — отодвигая Гаспара в сторону, произнёс Эстебан и с металлическим скрежетом вогнал свой гладиус в щель.

Земля под ногами задрожала. Раздался низкий грохот трущихся друг о друга камней, после чего кладка, преграждающая путь, медленно поползла вниз, обнажая за собой тёмный проход вглубь пирамиды. Из проёма пахнуло сыростью и холодом, а из глубин донёсся едва слышный завывающий гул.

— Пресвятая Божья матерь! — воскликнул Веласкес. — Я не хочу туда!

Гаспар с тревогой оглядел товарищей.

— Не смею тебя винить, Хуан, ибо из этого проёма разит смертью, — с тяжёлым вздохом, вглядываясь во тьму, произнёс крестоносец.

— Проклятье! Да что с вами не так?! — недовольно пробасил на оторопевших мужчин Эстебан. — Нам нужно выбираться из этого проклятого места!

— Большой человек прав, — раздался спокойный голос Тахо. — Там, в глубине, зловеще шепчутся тени. Но среди них есть и тень нашей надежды.

— Господь с нами! — решительно кивнув головой, произнёс Гаспар. — Зажигай факелы, Хуан!

— И в самый тёмный час не угаснет свет Его и прибудет с нами защитой и благодатью! — молитвенно воскликнул Веласкес, запаливая промасленное тряпьё.

Выдохнув и перекрестившись, Гаспар решительно шагнул во тьму, следом за ним потянулись остальные.

Глава 35

Ступени, уходящие вниз, глухим эхом разносили звуки шагов по каменному коридору. Спёртый воздух вперемешку с гарью от факела ел глаза.

— Кажется, я вижу огни, — неуверенно сказал Гаспар, осторожно шагнув на очередную ступеньку.

— Да, там что-то светится! — выглянув из-за плеча крестоносца, произнёс Веласкес.

Когда последняя из ступеней осталась позади, мужчины оказались в просторном круглом помещении, вдоль стен которого горели масляные лампады.

— Тушите факелы, — окинув взглядом хорошо освещённое помещение, произнёс Гаспар.

— Кто их здесь зажёг?! — блуждая удивлённым взглядом по настенным лампадам, спросил Веласкес.

— Взгляните на эти барельефы, — коснувшись искусно выбитой в камне композиции, сказал Гаспар.

— Этого не может быть! — ошарашенно протянул Эстебан. — Не может быть!

— Что тебя так удивило, друг? — переведя взгляд на гладиатора, спросил Гаспар.

— Это я… — проводя кончиками своих долговязых пальцев по барельефу, ответил Эстебан.

— Пречистая дева! — завопил Веласкес. — Да он прав! Он же здесь повсюду!

— Каждое моё сражение! — пробасил Эстебан. — Все мои победы, добытые на арене, выбиты кем-то на этих стенах.

— Боже правый! Да у тебя есть собственный зал славы! — восторженным эхом разлетелся голос Веласкеса.

— Взгляните сюда, — послышался голос Тахо, листающего массивную книгу на каменном постаменте в центре зала.

— Что там, друг мой? — спросил индейца Гаспар.

— Неловко признавать, но следы я читаю лучше, чем буквы, — спокойно сказал Тахо.

— Не беда, старик! — хлопнув индейца по плечу, произнёс Веласкес. — Надеюсь, в школах Мадрида меня мучили не зря, — зашевелив усами, добавил он и, облизав губы, заскользил глазами по страницам фолианта.

— Не перестаю удивляться этому месту. Здесь поистине может быть всё, — раздался голос Гаспара, обходящего пыльные скульптуры у стены. — Ты никогда не был здесь, и мир этот для тебя чужой, но кто-то устроил в нём зал твоей славы, — бросив задумчивый взгляд на Эстебана, сказал он.

— Да. Этот мир умеет удивлять, — басом протянул гладиатор. — Он выворачивает нас наизнанку, показывая, какие мы на самом деле. Он исполняет мечты, а порой даёт даже то, о чём и мечтать не смели, — заворожённо обводя взглядом выбитую