Колония - Андрей Ливадный

Курт, молча наблюдавший за действиями археолога, переживал несколько иные эмоции.

Со вчерашнего вечера его не покидало чувство подсознательной тревоги. Встречая Багирова в космическом порту, а затем сопровождая к горному массиву, у подножия которого остановился процесс терраформирования марсианских земель, он выполнял рутинную работу, не задумываясь всерьез о ее результатах и возможных открытиях. Курт попросту не верил, что на Марсе можно обнаружить материальные свидетельства, оставленные древней цивилизацией, и потому относился к их экспедиции как к очередной прихоти вышестоящего начальства.

Теперь все изменилось так резко и внезапно, будто его вытолкнули из темной комнаты на свет.

Беспокойство лишь усиливалось с каждой минутой, и перед этим ощущением бледнело все, даже чувство сопричастности к сенсационному открытию отодвигалось на второй или третий план.

Что-то не складывалось в дисциплинированном сознании Штиммеля. Была во всем происходящем какая-то червоточина, неправильность…

— Все… — Багиров опустил сканер и тыльной стороной руки отер выступившие на лбу капельки пота. — Не думал, что простое сканирование может отнять столько сил… — Он отошел к краю покачнувшейся клети и вдруг попросил: — Дайте сигарету, Курт.

Прикурив, он бережно упаковал прибор, закрепив его к себе за спину, как рюкзак.

— На что это похоже, Штиммель? — Багиров жадно затягивался сигаретой, не ощущая ни горечи, ни головокружения, — его взгляд был направлен на потемневший металл с хаотичными вкраплениями мельчайших прямоугольных пластин, частично сломанных при деформации, но местами уцелевших.

Курт вплотную приблизился к стене, подковырнул один из темно-серых квадратиков, и тот с неожиданной податливостью отделился от металла, упав ему в ладонь.

— Смахивает на микрочип, — полуутвердительно произнес он. — Технология достаточно примитивная, смотрите, тут сохранились позолоченные контакты разъема, но похоже, что это действительно элемент вычислительного либо запоминающего устройства.

— Удивительно, они уцелели там, где размазывало и рвало металл, задумчиво произнес Иннокентий Осипович. — Информация на них, должно быть, все равно утеряна… — не очень уверенно предположил он.

— Почему? — Курт посмотрел на серый прямоугольник, лежащий в его ладони. — Возможно, стоит подать на него соответственное напряжение…

— Не стоит, — резко и поспешно возразил Багиров, которого вдруг охватила запоздалая нервная дрожь. — Это уже не наша забота. Здесь нужны специалисты высокого класса, иначе можно все погубить… — Он вновь взглянул на жилу и добавил; — Давайте снимем все фрагменты, которые плохо держатся в общей массе. Каждый отделенный кусочек будем отдельно фотографировать, предварительно фиксируя на камеру его изначальное местоположение. Кстати, хотел спросить, у нас есть связь с колонией?

— Да, конечно. Нужно подняться наверх из расселины, и там я с без труда свяжусь с ближайшим поселением.

— Очень хорошо. Сделайте это сразу, как только закончим отбор образцов. Пусть сюда вышлют людей.

— Для чего? Тут и вдвоем не развернуться.

— Не знаю, Курт. Такое открытие… Во мне почему-то заговорил вовсе не археолог.

— А кто? — не понял его высказывания Штиммель.

— Солдат. Нелогично, да?

К полудню, отделив от жилы три десятка похожих друг на друга кремниевых фрагментов и взяв пробу металла для анализа в экспресс-лаборатории, они спустились к основному лагерю.

Маскани давно приготовил обед и маялся от безделья в ожидании их возвращения. На взгляд Багирова, итальянец казался на редкость апатичным, все происходящие события волновали его лишь в той степени, насколько они влияли на его сиюминутное благополучие.

Разговор за едой, естественно, вращался вокруг сделанного открытия. Впрочем, и тут Роберто лишь молча слушал, как Штиммель и Багиров обмениваются впечатлениями и догадками относительно происхождения загадочной жилы.

— Вероятнее всего, мы нашли какой-то древний механизм, — произнес Иннокентий Осипович, все время напряженно размышлявший над данным вопросом. — Иначе трудно объяснить происхождение этой жилы. Возможно, перед нами образчик техники марсиан, на многие годы, а быть может, тысячелетия переживший своих создателей.

— Хотите сказать, что этот образчик сам пришел сюда?

— Пришел, приполз, прилетел, какая разница, Курт? Главное — найти логичное объяснение отсутствию сплошного культурного слоя, который должен залегать в виде прослойки осадочных пород. Если это остатки подвижного механизма, то многие вопросы отпадают сами собой. Вы обратили внимание, что его детали не расплавлены, а смяты, спрессованы при механической деформации?

— Да, это очевидно, — кивнул Штиммель. — Металл сплющен, а в некоторых местах просто размазан, растянут…

— Вот именно. Представьте себе такую картину: цивилизация уже исчезла, остались лишь руины городов да механические последыши техногенного могущества в виде автономных кибернетических устройств. На Марсе в ту пору произошла глобальная катастрофа, возможно, планета столкнулась с астероидом, об этом со всей очевидностью говорят следы мощных тектонических процессов, полностью видоизменивших рельеф. Нечто подобное переживала Земля в эпоху, когда вымерли динозавры.

— Проще говоря, мы нашли остатки кибернетического механизма, который оказался в жерновах геологического процесса горообразования? — подытожил его мысль Штиммель.

— Именно. Причем его разрушение шло не один год. Пласты горных пород двигались медленно, процесс горообразования мог занять десятки тысяч лет. Механизм, остановившийся по причине поломки или же исчерпавший свой энергетический ресурс, постепенно раздавило поднимающимися складками марсианской коры, похоронив в недрах скальной породы.

— Скажите, а на Земле находили что-либо подобное?

— В смысле?

— Я имею в виду не механические остатки, а вообще следы древней жизни…

— Да, — кивнул Багиров. — Зачастую палеонтологи делали свои открытия на высоте двух-трех тысяч метров над уровнем моря, при сходных условиях. Вы должны понять — геологические процессы идут постоянно, на месте равнин или океанов образуются горы, потом они начинают разрушаться, выветриваться, обнажая участки древних осадочных пород, изобилующих окаменелостями. Нужно лишь усвоить, что термин «геологическое время» в корне отличается от нашего, субъективного восприятия темпорального потока. Человеческая жизнь в масштабах геологической эпохи сравнима с миллисекундами.