Желание на любовь 2 - Галина Колоскова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я не давлю сейчас, нет, если ты хорошенько вдумаешься, то это очень простое предложение. Попробовать не страдать, а стать по-настоящему счастливыми. Как только решишься, я буду рядом. Я уже стою у той противоположной стены. Мои ноги обуты в ботинки с магнитами, и это вовсе не тяжесть для ног – они дают устойчивость, возможность крепко стоять на земле или где бы то ни было. Мои магниты – семья, в которой сейчас для меня главенствуют наша дочь и ты. Другой– не хочу, нет для меня иного притяжения. Всё прочее – суета из сложившихся обстоятельств. Я люблю вас с Лилибет и очень хочу, чтоб мы были счастливы.
Он протянул руку к журнальному столику и, взяв бокал с виски, сделал небольшой глоток. Почти растаявший лёд сильно разбавил спиртное, но напиток всё же принёс в горло тепло.
– Я не идеален и многое сделал в жизни неправильно. Ты нужна мне гораздо больше, чем я тебе, наверное, потому-то и более настойчив. Не отвечай ничего сейчас. Я звоню не для того, чтобы услышать немедленный ответ, а просто хочу, чтоб ты знала всё это. Завтра утром отвезу Лилибет в новую школу, а потом оформлю сделку с домом. Мы оба нуждаемся в тебе… очень.
– Я знаю… – И в её голосе появилась протяжная мягкость.
– Тогда спокойной ночи? – пожелание вместе с вопросом выражало надежду.
– До завтра…
Кэтлин первой отключила телефон, не желая, чтобы Мэтт услышал всхлипы. Дорожки от слёз пролегли до подбородка. И снова самые противоречивые чувства раздирали душу. Он любит, она любит, и он это знает. Была ли женщина, не было ли её – она ничего не значит… по крайней мере, для него. Так почему их случайная связь должна что-то означать для неё? Ну почему в их отношениях, и в самом деле, всё настолько сложно?
Недавно обретённая уверенность с равновесием испарились. Брюнетка откинула голову на мягкую спинку, так и не поняв, чем конкретно был вызван звонок Вуда – наверняка не только желанием извиниться, – и, обведя комнату, остановила взгляд на диване, заваленном обновками. Одежда, купленная сегодня днём, осталась не вынутой из картонных сумок-пакетов.
Шопинг сделал своё дело. Кэт почувствовала себя молодой и красивой. Главное предназначение нарядов: делать их обладательницу уверенной в собственной привлекательности. Восхищённый взгляд человека, для которого вы решили одеться, вторичен. Первой всегда становится оценка собственных глаз, и если они светятся счастливым удивлением, разглядывая в зеркало знакомую фигуру, – дело сделано. Мы одеваемся, прежде всего, для себя и дамского окружения. Мужчине намного приятнее раздевать любимую. Одеваться красиво, чтобы выглядеть неотразимой – прерогатива женщины…
Она с трудом разомкнула веки, разбуженная непрерывным звонком в дверь. Первая мысль, что доставщики цветов совсем обнаглели, была сразу откинута. Подобная настойчивость для курьера была бы сверхнаглостью. Паркер взглянула на электронный будильник: пять тридцать. Она с неохотой вылезла из-под тёплого одеяла, ворча по привычке вслух:
– Кого ещё чёрт там принёс в такую рань?
Недовольство на лице мгновенно сменила улыбка, стоило заглянуть в глазок.
– Одри, как ты попала в Финикс?
– Чёрт принёс!
Кэтлин рассмеялась. Именно рогатого она поминала минуту назад, втискивая ноги в лохматые тапки.
Вуд-младшая, стиснув подругу в объятиях, зловещим шёпотом добавила:
– И у него есть имя!
– Да что ты! Дай угадать: уж не Мэтт ли?
– Он самый, только давай сохраним мои откровения в тайне.
Паркер провела подругу в гостиную.
– Он звонил ночью.
– Что говорил? Извинялся?
– Да, в своей манере, всё равно взвалив вину на меня и даже не заметил этого. – Кэт рассмеялась: – Назвал трусихой, попросил прижать его к тёплой стенке и стать личным магнитом!
– Это что-то новое. Электронным ключом к счастью?
– Нет, почти в прямом смысле – ботинками астронавта!
Теперь пришла очередь смеяться над братом Одри:
– Любит же он говорить образами. Надо было поинтересоваться: что там за фильм он смотрит по телевизору?
– Так просто?
Вуд-младшая уловила нотки разочарования в голосе подруги. Наверное, Мэтт говорил слишком красивые вещи о космосе. Она покачала головой, досадливо сморщившись собственной глупости.
– Не слушай меня, я же вечно его подначиваю. Уверена, он говорил то, что думал, раз решился ночью побеспокоить. Ты же могла и послать его со сна?
– Могла, но не стала, хотя и был повод. Стараюсь не думать над словами Лебовски, но что-то не получается. Самуэль видел его ночью с какой-то очень похожей на меня женщиной.
Одри нахмурилась, врать подруге вовсе не хотелось, но и говорить правду – тоже. Она задала встречный вопрос, оставляя за Кэтлин право самой сделать выводы:
– Ты в это верить хочешь?
– Нет…
– Значит, не верь. Я знаю одно совершенно точно: брат тебя любит!
– Ты всегда так говорила, даже когда он и внимания-то на меня не обращал. – В словах Паркер слышалась грусть. – Надеюсь, сейчас не ошибаемся, он об этом, по крайней мере, твердит постоянно, но поверить что-то страшно по-прежнему. Боюсь второй раз на те же грабли встать, после первого отходила уж слишком долго и больно… Вдруг это просто прихоть его? Любит дочь, а я лишь довеском в придачу? Получит своё и всё. Жить будет, страдая, и мне терзаться, на его мучения глядя? Боюсь я, мужик – охотник по своей натуре. Отохотится, и что дальше?
– Не правда! Посмотри на Брэндона.
– Нашла с кем сравнивать! Холлу за терпение при жизни памятник ставить нужно, он однолюб к тому же, а Мэттью… – Кэтлин заглянула в глаза подруги. – Вспомни, как сильно он любил Лесси. И чем это закончилось? В один день отменил свадьбу, и всё, что связывало их в прошлом. Так не бывает, если любишь. Кто-то из них либо врал, либо любовь у него вот такая скоротечная, подогнанная под обстоятельства. Неудобная стала – быстро избавился...
Одри вскочила с дивана и, замаршировав по комнате, с возмущением затараторила:
– Ты что себе навыдумывала? «Обстоятельства», «неудобная», «избавился»… – Она остановилась напротив Паркер. – Да что ты знаешь об их отношениях с Райт?! Я была рядом с ним эти годы, не ты! Ты сбежала позорно, как
