Трон галактики будет моим! - Андрей Валерьевич Скоробогатов

— Я бы всё-таки попробовал, — сказал я.

Нельзя же упускать такую возможность.

— Ладно, — пожал плечами Семёныч. — Если хочешь — скатайся, пообщайся с Ильёй. Может, и чем другим подсобит.

Что ж, собрался я в гости, закинув в бардачок глайдербайка пару консерв с жирной голографической надписью по кругу «Чистейший океанический орхидейский псевдотунец, имитация идентичная натуральной в рапсовом масле».

Было бы глупо думать, что это как-то повлияет на решение и послужит некоторой взяткой. Тут больше сработали какие-то привычки и традиции, то ли из жизни в Пантеоне, то ли что-нибудь генетическое: в гости лучше ходить с гостинцем. Вот и взял из неприкосновенных запасов.

Илья с Алевтиной встретили радушно, накрыли на стол всё ту же привычную фермерскую еду, а одну из консерв раскрыли и поделили на троих.

— Какая вкуснятина… — пробормотала Алевтина с набитым ртом. — Жалко — папеньку не угостим. Я завтра вторую сама схомячу. В одну каску.

Я хоть и был в еде неприхотлив, но как по мне — так консерва была отвратительной. Что ж, о вкусах не спорят.

— Да и не хватит на папеньку. У папеньки твоего вон какая орава.

— Большое семейство? — спросил я.

— О, да, — кивнула Алевтина. — Наплодил в своё время. Пока сидел в юности на контракте у Кислотного Барона, будь он не ладен, деньги рекой лились. А потом и у самого Барона дела пошли не очень.

— Так наш барон не только бандит, но и промышленник? — осведомился я.

Илья пояснил:

— Ну, раньше на каждом углу тут реклама висела. Альберт Немилин. Один из крупнейших землевладельцев и промышленников в нашем полушарии. В прошлом. Сидел себе на озере с серной кислотой, монополист в сфере минеральных удобрений. Вон, даже мне приходится что-то использовать из старых запасов.

Он кивнул в сторону здоровенных почерневших мешков слева от веранды, на которых было написано «НЕМИЛИН ГРУПП».

Тема, похоже, была неприятной. И требующей решения — но только не сейчас. Сейчас я был в гостях.

Не совсем кстати спросил:

— Я даже не знаю, Алевтина, а как у тебя девичья фамилия? Как папеньку зовут?

— Аннушкины мы. А папеньку зовут Всеволод Вадимович. А сестёр моих младших — Аида, Аделаида, Аэлита, Ариадна, Альбина, Апрелина и Августина.

Я, разумеется, не запомнил. Даже не попытался запомнить. Буду их всех называть Аллами и Анями, например.

— И Антон, — подсказал Илья.

— И Антон. На Антоне папенька остановился.

Чёрт, разговоры о столь крупном семействе в этих краях, пусть и не титулованном, но с такими звучными именами — меня заинтриговал даже чуть больше, чем разговоры об экскаваторе. Не хватало мне семьи, а лучше — здоровенного такого клана, причём не такого, где все собираются друг друга прирезать, а крепкого и благополучного.

Сразу захотелось взять такое семейство под крыло. Я, конечно, не знал, что за человек Всеволод Аннушкин, но познакомиться я с ним точно решил.

— Не будет наглостью напроситься к вам на семейный ужин? Уж больно хочется увидеть столь целеустремлённого человека, который остановился на Антоне.

Алевтина улыбнулась.

— Думаю, да, папеньке тоже будет приятно с тобой повидаться.

А вот Илья неожиданно сделал грустное лицо.

— Может, не надо?… Не помнишь, как оно было в прошлый раз?

— В какой такой прошлый раз? — насторожился я.

— Да был у нас приятель, жил в Восточной Гербере, частенько в гости заезжал, подальше в тишину от ржавчины этой. Инженер по бортовым интеллектам, корабли у Питера Блейза обслуживал. Из беглых, конечно… Так он после знакомства с папенькой с планеты улетел.

Алевтина вздохнула.

— Было дело. И Роберт постоянно в рейс улететь пытается, как слышит, что папенька с гор спустился.

— А что не так с папенькой? Чрезмерно суров? — предположил я.

— Если бы. Наоборот, чересчур радушен, скажем так. Как и любой помещик с кучей дочерей на выданье.

Вот тут я просчитался, подумалось мне. Опасное дело. Большое семейство — это прекрасно, но в такой глуши раньше времени окольцеваться, заматереть и прочее — очень рискованно.

К тому же — Дарья.

Я пока ещё толком не решил, но уже сердцем чуял, что лучше пока что двигаться куда-то в этом направлении.

Но было бы странно сдрейфить мне из-за такой ерунды, как матримониальные хотелки радушного папаши.

— Будьте уверены — я от такой ерунды никуда не улечу. слушайте, может, у него и экскаватор завалялся? Я тут занялся расчисткой города.

Илья с Алевтиной в этот момент странно переглянулись.

— Ты ему что, не рассказывал? — спросила супруга Илью.

— Не-а, — ответил тот.

— Ха! Тогда пусть это будет сюрпризом. Приезжай послезавтра утром, Саша, — сказала Алевтина. — Познакомим мы тебя с папенькой.

На следующий день мы продолжали раскопки, ещё чинили водопровод, а Дарья ковырялась со Скотинкой. Обычный такой день, и закончился он вполне обычно — совместной трапезой с видом на взлётку.

Которая прервалась в самом разгаре, потому что глазастая Октавия, сторожившая наш ужин, резко встала, вглядываясь в горизонт, и сообщила:

— Есть оптический захват. Опасность. Вижу опасность. Приближение глайдера. Приближение неопознанных… неопознанных сущностей.

Я тут же отложил трапезу, встал наизготовку.

— Насколько сильно неопознанных?

— Наземные хищники. Местная фауна. Крупные. Двуногие. Пять особей.

— А догоняющий?

— А я его узнаю! Это ж Петенька Скорый! — вдруг воскликнул Семёныч. — Глянь-ка, удирает от кого-то!

— Ну чего, к оружию, господа, — предложил я, не дожидаясь объяснения, кто такой Петенька.

Раз Семёныч сказал, что знает, кто это — не стал даже уточнять, выхватил бластер и пошёл вслед за мной, прикрывая сзади. А Дарья с Октавией поспешили обходить сбоку.

Глайдер ворвался на поле, резко развернувшись боком и затормозив прямо перед нами.

Странненький глайдер, как я смог разглядеть его под светом далёких прожекторов зала ожидания. Открытый, ржавый, всего с одной дверью из четырёх. А вместо задних сиденьев — грубо сваренные конструкции, вокруг которых, слегка прикрытые синтетической тканью, бренчали на ветру металлические клетки, из которых доносилось…

Щебетанье. Не, я прекрасно узнал этот тихий звук. Космические куропатки, одомашенный и выведенный ещё в древности вид домашней птицы. Самый неприхотливый: лысые, без перьев, жрут что попало, быстро плодятся, легко разводятся на кораблях малой размерности и дальних рейсов.

Куропаточник к нам в гости пожаловал, выходит?

Я зашагал вперёд. А водитель резво выпрыгнул из