Немёртвые - Подсолнечный Свет

давно записали в их число, хотя сам некромант так вовсе не считал, усиленно принижая свой боевой талант.

С Редгардом они общались довольно близко и часто встречались именно на площадке. Обычно такие тренировки проходили приятно: хорошая разминка для тела, проверка рефлексов, задушевная беседа после боя. Сейчас же Антонису стало немного боязно за то, что творилось в голове у магистра. Некромант спешил к лазарету, за ним тянулся след капающей слизи. В левой руке он нёс свою же правую, которую Редгард отсёк ему в пылу их поединка. Раньше подобного не случалось. Даже в случае фатальных промахов победитель останавливал клинок в миллиметре, или совсем легко царапал кожу соперника. В этот раз магистр не рассчитал силы.

Чувствуя боль и лёгкую слабость, преодолевая ступеньку за ступенькой, стараясь не споткнуться, Антонис думал о том, насколько тяжело было Редгарду справляться с тем, что на него навалилось. Магистр и сам иногда признавался в том, что был бы не против настоящей битвы, но войн Вильдерр не видел уже давно, и он понимал, что мир намного ценнее для всех немёртвых. Были случаи, когда Редгард хотел оставить магистрат, но ни подходящих кандидатов, ни достойных причин не находилось. Когда речь заходила о смене военачальника, многие смотрели на Антониса, но тот наотрез отказывался от этого предложения. Ему абсолютно не хотелось ввязываться в политику, принимать решения, сидеть на скучных советах. Особенно ему претила эта мысль сейчас, когда Вильдерр был готов перейти на военное положение.

Некромант ворвался в лазарет и многозначительно посмотрел на первого, кого там увидел. К его несчастью, сама хозяйка была на месте и о чём-то беседовала с одним из лекарей. Она бросила на него полный удивления взгляд, а затем подошла ближе, взяла отрубленную руку и принялась её рассматривать.

— Даже не понимаю, хочу я знать эту историю, или нет. Эйви, Кродис, вы справитесь?

— Руку. — Потребовал Антонис и, вернув конечность, сам прошёл к месту, где работали хирурги. Ему и без раздражающих взглядов и комментариев Фелиции было дурно, он желал быстрее прийти в норму.

Верховный лекарь проводила некроманта взглядом, а её подчинённые поспешили взяться за дело.

— И всё-таки, — попросила Фелиция. — Я понимаю, что она была отсечена мечом. Что произошло?

— Уже вижу в твоих глазах волнение за то, что нас коснётся война, и надо будет принимать решения. — Сказал Антонис, выражая глубокий сарказм.

— Вообще-то это тоже! Магистрат имеет право знать, что происходит с жителями храма.

— Магистрат уже знает. Дружеская дуэль с Редом. Он был немного не в себе, перестарался.

Фелиция нахмурилась. Но то, что она сказала после, дало понять Антонису, что от его рассказа ничего не поменялось, и лучше бы он вообще молчал.

— Тебе давно говорили, что ты бы стал хорошей заменой Реду. Он устал и может нас подвести в любой момент.

— Это я могу вас подвести, ты помнишь, такое уже случалось. Тогда, десять лет назад Ред бы на моём месте сдержался. — Антонис поморщился от боли. — Да почему я опять с тобой обсуждаю мою кандидатуру в магистры?! Этот вопрос закрыт давным-давно.

— У тебя есть талант, но совершенно нет мозгов! Чем ты занимаешься вместо того, чтобы быть полезным храму?

Фелиция говорила ему подобное не раз, и он уже привык не вестись на её провокации. Однако промолчать в этой ситуации тоже было трудно.

— Следи за собой, посмотри, чем занимаешься ты! Отчитываешь того, с кем не сложились отношения, пока он лежит на больничной койке. Поведение, достойное магистра! Я бы поаплодировал, но вот незадача: у меня сейчас нет одной руки.

Даже такой разговор немного отвлекал от неприятных ощущений. Хирурги работали быстро, и боль от этого была лишь сильнее, Антонис не успевал к ней привыкать.

Наконец последний стежок был сделан, и он почувствовал тепло от заклинания, которое способствовало быстрому восстановлению тканей.

Антонис и сам знал, но лекари напомнили, что рукой не стоит активно пользоваться в течение двух-трёх дней. После — кость окрепнет, но сильным нагрузкам конечность лучше не подвергать ещё какое-то время.

Вильдерр был не единственным городом, где люди жили бок о бок с кем-то иным. Совсем недалеко от него, на юго-востоке расположился Рауделль — ещё одна спорная территория, из-за которой люди и эльфы не знали покоя. Изначально городок принадлежал эльфам, но из-за того, что от Деламиона его отделяла горная гряда, гердейлийцы считали, что эти земли должны быть под их властью.

Битвы за Рауделль велись регулярно. Мирная жизнь стала невыносима, но местные жители активно боролись за неё. Консервативные эльфы не желали покидать родных мест. Позже нашлись и люди, вставшие на их сторону. Некоторые военные видели, как бессмысленна была эта борьба, сколько неприятностей она приносила самой Гердейлии. Они переходили на сторону эльфов, навсегда предавая родину, и не совсем этого не стеснялись. Представители королевского рода, по всей видимости, уже принципиально не оставляли идею захватить Рауделль.

Для мирных жителей вильдеррского храма новости о возможной войне стали крайне тревожными. Изредка им приходилось сотрудничать с эльфами, и обе стороны оставались довольными сделками. Вильдеррцы были даже польщены, что такой недоверчивый народ шёл на контакт с немёртвыми.

Редгард едва успел переосмыслить случай с Антонисом, как на очередном совете голову его снова заполнили мыслями и делами. На собрании присутствовали представители городской ратуши во главе с лордом-наместником, которым тоже было, что сказать храмовникам.

Вечером Антонис сам нашёл его и пригласил на разговор. Некроманту, как и многим другим, было интересно, что ждёт их в ближайшем будущем.

— Говорят, наши войска задействованы не будут. В столице конечно, сплошные идиоты собрались, немёртвую армию они догадались не трогать. Нас попросят помочь в самом крайнем случае. Но это не меняет дела. Всех нас напрягает то, что военные действия будут вестись совсем рядом с Вильдерром.

— Это хорошо, что нас не призовут, — задумчиво ответил Антонис.

Возникла пауза, и Редгард решился разбавить её.

— А знаешь, о чём ещё решился завести разговор Эйбс?

Некромант вопросительно вскинул брови. Советник, который был связующим звеном между вильдеррским лордом и храмом любил отличиться оригинальностью.

— Он снова заговорил о нашем отделении и независимости.

— Ого, и как?

— Да никак. Наш старый пень-лорд не хочет этим заниматься и не станет рассматривать все “за” и “против”. Мы же давно говорили, что надо подождать ещё лет пять-десять, чтобы на его место пришёл молодняк, и тогда уже обрабатывать его с этим вопросом.

— Это верно. — Кивнул Антонис.

Сейчас он сожалел лишь о том, что они не смогут продолжить свою встречу, переместившись на тренировочную