Внеземной. В поисках инопланетного разума - Ави Леб

и в нем есть также чувство перспективы, крайне необходимого и тогда, и сейчас. Черчилль проявил сдержанность, присущую человеку широкой эрудиции, задавшись вопросом, насколько уникальными могут быть Солнце и наша планетная система. Он пишет: «Я не столь тщеславен, чтобы думать, что мое Солнце – единственная звезда, у которой есть семья планет». Также ему нельзя отказать в проницательности. За десятки лет до открытия первых экзопланет Черчилль пришел к выводу, что будет разумным полагать, что множество планет существует «на надлежащем расстоянии от своей родительской звезды, чтобы иметь соответствующую температуру» как воды, так и атмосферы, и, следовательно, потенциально способны поддерживать жизнь. В действительности, учитывая огромные размеры космоса и количество звезд, он писал: «Есть огромная вероятность того, что существует гигантское число (звезд), обладающих планетами, условия на которых не мешают развитию жизни». Хотя к межзвездным путешествиям Черчилль относился со скепсисом, он допускал, что «в не очень далеком будущем вполне может появиться возможность путешествовать на Луну, а может быть, даже на Венеру или Марс».

Есть в статье и более грустные интонации – и они слышны не в рассуждениях автора о вероятности существования внеземной жизни во Вселенной или в его словах о способности человечества достигать других планет, а когда он говорит о самом человечестве. «Меня, к примеру, не столь сильно впечатляет успех нашей цивилизации здесь, – пишет Черчилль, – что я готов поверить, что мы – единственный угол в этой огромной Вселенной, где обитают живые, мыслящие существа, или что мы являемся наивысшим проявлением интеллектуального и физического прогресса, которое когда-либо существовало на огромном компасе пространства и времени».

Когда несколько лет назад я впервые услышал об этом эссе Черчилля, я не удержался, провел один мысленный эксперимент. Война всепланетного размаха, разразившаяся вскоре после того, как Черчилль написал свою работу, обошлась, по оценкам, в 1,3 триллиона долларов, что эквивалентно примерно 18 триллионам долларов в современных ценах. Не существует проверенных данных, позволяющих точно оценить число погибших в ходе войны людей, и ученые спорят о том, какие смерти можно однозначно записать на ее счет, но общее количество жертв колеблется от сорока до ста миллионов человек.

Что было бы, если в 1940-х годах человечество потратило эти 1,3 триллиона долларов – не говоря уже об умениях, навыках, опыте, мускулах и умах этих «от сорока до ста миллионов» человек – не на войну, а на исследование Вселенной? Что, если бы коллективный гений эпохи обратился не к разрушению, что достигло своего апогея в создании атомной бомбы, а вместо этого к расселению земной жизни по Солнечной системе, а затем и по дальнему космосу? Что, если бы человеческая цивилизация осознала, из смирения и уважения к научному методу, что факт ее собственного бытия означает и возможность существования иных цивилизаций во Вселенной? Что, если бы в 1939 году и в течение следующего десятилетия человечество занялось исследованием космоса и поиском внеземной жизни, а не массовым истреблением жизни на этой Земле?

Если идея Мультивселенной верна, и где-то в ней существует такая версия человеческой цивилизации, я предсказываю, что им удалось как минимум получить фотографии Оумуамуа, а может быть, даже доставить его на Землю для тщательного изучения. Возможно, эти люди не были даже особо удивлены своей находкой, поскольку на их Земле «Инициатива Прорыв» была запущена на десятилетия раньше, вследствие чего у них уже появилась информация, отправленная световыми парусами с лазерной накачкой во время полета мимо их версии Проксимы Центавра. Они наверняка уже ищут решение, которое обеспечит продолжение жизни после неизбежной смерти нашего Солнца. И мне почему-то кажется, что на их пляжах меньше мусора.

Я уверен, однако, что есть одна сходная черта между той Землей и нашей. Готов спорить, что их историки выделяют особое поколение – то, что в 1940-е годы привело все это в движение, – как свое величайшее.

Увы, но мы живем на этой Земле, и на нас возложена коллективная задача сохранения нашей цивилизации. Среди всех мысленных экспериментов, которые предлагают нам теоретики Мультивселенной, наиболее полезным, по моему мнению, является следующий: что нам делать, как жителям той Вселенной, которая находится прямо перед нашими глазами?

Когда я пишу эти строки, мне видно то старое дерево, стоящее перед окном моей гостиной. Способна ли наша цивилизация поддержать и вылечить сломанный росток, дав ему шанс жить и расти? Или же мы – та цивилизация, которая либо оставит его без помощи, либо просто отрежет, навсегда потеряв эту ветвь возможностей?

Какой бы выбор мы ни сделали, мы играем жизнями детей наших детей. Если единственным объяснением, которое мы осмелимся предложить для объяснения экзотических свойств Оумуамуа, будет привычная, но статистически маловероятная «гипотеза естественного происхождения», если мы не сумеем, как Шерлок Холмс, принять для имеющихся свидетельств простейшее из оставшихся объяснений – мы можем совершить ошибку большую, нежели простая задержка прогресса цивилизации. Мы можем шагнуть в бездну, как одна из, возможно, многих цивилизаций, даже не дожившая до уровня развития, позволяющего оставить после себя открытки в виде космических буйков по всей Вселенной.

10. Астроархеология

Если мы согласимся с тем, что цивилизации появляются и исчезают, возможно неодновременно, на протяжении долгой истории Вселенной, – это покажется мрачным предупреждением для нас самих.

Это также может быть возможностью.

Как исследователи и как вид жизни, мы могли бы нацелить нашу детективную работу на поиск артефактов исчезнувших цивилизаций. Обнаружение даже косвенных свидетельств могло бы преподать нам важный урок, заключающийся в том, что, если хотим избежать подобной участи, мы должны быть сплоченными.

Как я уже говорил здесь, эта мысль может оказаться глубоким посланием Оумуамуа, прибывшим к нам как старинная бутылка с письмом из-за дальних морей, посланием, которое мы упорно отказываемся прочитать. Я полагаю, что полное понимание этого потребует от нас перестать думать об астрономии просто как о наблюдении за разными небесными телами в космосе и начать рассматривать ее как исследовательское и междисциплинарное направление.

Мы очень нуждаемся в новой ветви астрономии, которую я называю космической археологией. Подобно земным археологам, устраивающим раскопки, чтобы узнать, как было устроено, скажем, общество у майя, астрономы должны начать поиск технологических цивилизаций, устроив раскопки в космосе.

Заманчиво даже просто представить, что могут найти эти астроархеологи, но это не самая веская причина относиться к подобному исследованию со всей серьезностью. Оно вполне может принести такие