Надежда на свободу - Венера Солнечная

лист. – Сядь, давай поедим, – это не рычание, ну уже точно не бархатистый баритон, от которого мурашки бегают.

Я сажусь и начинаю жевать. Блин! Это очень вкусно.

Итан тоже ест молча. И я чувствую, как он злиться.

Доев, мы так же молча приступаем к кофе. Нас окружает такая гнетущая тишина, слышно даже как кофе стекает до желудка. Жуть просто.

– Я кое-что тебе купил, – нарушая тишину, снова удивляет меня Итан.

– Что? Когда? Зачем? – выпаливаю я.

– Вчера. Около двери стоят пакеты, – отвечает Итан, игнорируя третий вопрос.

– Спасибо, – благодарю я, чувствуя, как краснеют мои уши.

– Ты можешь заниматься вместе со мной внизу, – то ли спрашивает, то ли предлагает, то ли ставит перед фактом Итан, сложно понять по тону, он все такой же недовольный.

– Мне было бы удобнее у себя в комнате, – все же пытаюсь настоять на своем я.

– Как скажешь, – грубо отвечает он, добавив, – зеркало будет, но не сегодня.

Потом встает, хватает тарелки со стола, швыряет их в раковину и выходит из кухни, пнув стул по дороге.

Истеричка. Кто-то явно не знает, что такое нет.

Допиваю кофе и иду к раковине. Одна тарелка все-таки разбилась. Мою грязную посуду и отправляюсь наверх, захватив пакеты с покупками.

Итан купил мне одежду. Я в шоке. Много одежды. Видать мои тряпки глаз ему не особо радуют. И откуда размеры все узнал?

В первом пакете оказалась новая ярко оранжевая спортивная форма с кроссовками в тон. Оранжевая. Это понятно почему.

В другом пакете лежали две пары моих любимых скини с высоченной талией, одни синие, другие темно бордовые.

В третьем – три рубашки. Белая, белая в голубую полоску и светло красная.

В четвертом – темно-синее трикотажное платье до колена, простое и удобное, но после дня рождения все что не сшито между ног для меня под запретом.

В пятом – еще одни белые кеды с красными и синими полосками.

А шестой был набит бельем. Здесь были и бюстгальтеры, и трусы, и носки. Что-то очень простое и удобное на каждый день, а что-то максимально провокационное с кружевом и атласом. Я даже просто держа это в руках сгорала от смущения. Он надеется, что я буду это надевать? Смешно. На самом дне лежали несколько крохотных атласных пижам черного и розового цвета. Мне розовое? Я даже хохотнула.

В седьмом пакете было четыре белые футболки с разным принтом и четыре майки – две красные и две черные.

Ему явно нравится красный свет. Ой! Я вдруг поняла почему. Оранжевый и красный.

Мне было так приятно, что он столько всего мне купил. Никто и никогда не тратил на меня столько денег. Все было подобрано со вкусом. Я бы даже назвала этот жест словом «забота».

Надо поблагодарить его, но как? Я закусила губу, перебирая варианты в голове.

Решение этого уравнения откладываю на потом и набираю номер мамы.

Мама визжит и пищит, переходя то на плач, то на смех, чем меня откровенно пугает. Всегда такая нежная и понимающая, она сейчас явно в истерике. Мне понадобилось не меньше двадцати минут, чтобы хоть немного привести ее в чувства. Я рассказала ей про новые занятия и дом, в котором теперь живу, про ужин и посиделки с папой. Она не спрашивала меня о нем, и я ей за это благодарна. Напоследок она пообещала скоро приехать, а я пообещала звонить ей не реже двух раз в неделю, хотя собираюсь звонить каждый день.

Надеваю новые синие скини, черную майку и рубашку в полоску, завязав свободные края на талии и закатав рука, отправляюсь на поиски своих вчера потерянных вещей и стиральной машины.

Под лестницей с легкостью нахожу стиральную машину, а в ней и свои вещи, вместе с вещами Итана. Они уже постираны. Этот парень не перестает меня удивлять. Перекладываю мокрые вещи в рядом стоящую сушилку и возвращаюсь к себе в комнату.

Убрав свою комнату и собрав сумки с формой и ноутбуком на завтра, я начинаю скучать. С удовольствием бы пошла погулять или увиделась бы с Джейлом. При мысли о нем в груди сразу что-то больно кольнуло. Даже не отказалась бы от компании шумной Мэри. Вот кто бы прогнал всю мою хандру.

Итан давно закрылся в своем кабинете, периодически разговаривая по телефону. Нерешительно подхожу к двери и легонько стучу.

– Заходи, – слышу через дверь и осторожно ее толкаю.

– Извини, – начинаю я, и он фыркает, – я могу куда-нибудь выходить? – задаю вопрос и чувствую, как сердце бьется уже в горле. Мне словно снова лет семь, кажется последний раз я отпрашивалась погулять именно в том возрасте.

Я не вижу Итана. Кабинет в виде буквы «г», и он сидит у меня за спиной, а решиться повернуться к нему не получается. Мое тело бьет мелкой дрожью с той секунды, как мы оказались в одной комнате.

Немного помолчав, Итан спрашивает:

– Куда ты хочешь пойти?

– Ну у меня есть друзья, я бы увиделась с ними, – голос дрожит от волнения.

– Мы можем пойти вместе, – как-то немного нерешительно предлагает Итан.

Ну еще чего не хватало.

– А сама я не могу пойти? – уточняю я.

– Нет, – рявкает он.

Его Величество Король Мудаков вернулся. Хлопнув дверью, я поднялась наверх и закрылась, а у него в кабинете что-то с грохотом упало. Так ему и надо.

Я решаю написать Мэри, чему она безумно обрадовалась. И весь оставшийся день мы переписываемся. Эта безумная и самая веселая девушка на свете просто ведет для меня репортаж, рассказывая о новых перепуганных студентах, которые слоняются по студенческому городку. Мы вспоминаем и делимся своими впечатлениями о нашей первой встрече, и я смеюсь, просто хохочу первый и последний раз за это странное и такое длинное лето, которое изменило мне жизнь до неузнаваемости.

Итан не приходил ко мне в комнату ни вечером, ни днем. Я лишь слышала, как он погремел посудой в кухне и поднялся к себе, громко хлопнув дверью.

Глава 36

Мой будильник прозвенел в половину шестого утра. Я не собираюсь больше спрашивать разрешение, чтобы жить. Синяки на теле действительно почти все прошли без следа, а шея… Да пофигу. Хуже моя жизнь от этого не станет. Пусть смотрят. Натягиваю свою черную спортивную форму, которую купил мне папа, складываю вещи, которые надевала вчера в сумку и спускаюсь вниз.

На холодильнике черным маркером пишу «на тренировке» и выхожу в прохладное утро. Ночью шел дождь, и мои легкие и нос наполняют запахи сырого асфальта, мокрой земли и травы. Птицы все также поют, извещая, что теплые дни еще не закончились.

С улыбкой на лице я отправляюсь на стадион. От дома Итана до стадиона идти довольно далеко, дорога заняла целых двадцать минут, возможно придется вставать раньше на пол часа.

К моему удивление никого еще нет,