Надежда на свободу - Венера Солнечная

густо конечно, но и так сойдет. Посолив и поперчив, бросаю мясо на сковороду и начинаю нарезать салат.

– Где же папа? Почему он так долго? – не успеваю подумать я, как в дверь стучат.

Остановившись перед дверью, снова пальцами зачесываю волосы вперед, несколько раз вздыхаю и открываю дверь.

Несколько секунд мы просто рассматриваем друг друга. Кажется, что папа стал еще старше, а его волосы еще белее. Мои глаза наполняются слезами, и его тоже блестят, как же иначе.

Ничего не говоря, я кидаюсь ему на шею, крепко прижимаясь. Папа также крепко обнимает меня в ответ. Вот он такой родной запах, запах моего папы.

Я отстраняюсь первая. Смахиваю слезы ладошкой и улыбаюсь.

– Проходи, – показываю рукой, потирая похлюпывающий нос.

Папа улыбается в ответ и проходит.

– Блин! Мясо! – вспоминаю я, почувствовав запах.

Кидаюсь на кухню, таща за собой и папу, схватив за руку.

– Садись. Я сейчас, – указываю на стол со стульями, а сама отворачиваюсь к сковороде.

Я успела вовремя, как раз все готово.

– Я сейчас, подожди пару минут, – говорю, повернувшись к отцу, он молча кивает.

Какая-то неловкая пауза между нами, это очень непривычно. Папа всегда знал, что мне сказать.

Выкладываю мясо на тарелку и заканчиваю нарезать салат.

– Итана нет дома, – говорю на всякий случай, ставя тарелки на стол.

– Я знаю, – со вздохом говорит папа.

Я удивленно поднимаю бровь.

– Я ему звонил перед тем, как прийти, – поясняет он. – Не хотел, – папа замолкает, явно подбирая слова, – что бы он разозлился на тебя за то, что я пришел, – заканчивает он, и я тут же гасну.

Я что теперь должна спрашивать у него разрешение, чтобы увидеть родителей?

Уткнувшись носом в тарелку, начинаю жевать.

– Он не был против, даже наоборот, – папа накрывает мою руку своей, и когда я поднимаю глаза, то замечаю, как он смотрит на мою шею. Скорее всего, ни рубашка, ни волосы не скрывают всю прелесть нашей совместной жизни.

– Как мама? – решаю сменить тему.

– Она очень переживает, – спокойно отвечает отец, и я киваю.

– У меня все хорошо. Меня допустили до занятий и общих тренировок, – слабо улыбаясь, говорю я.

– Здорово. Рад за тебя, – так же улыбаясь, отвечает папа, а потом добавляет, – это Итан все устроил.

Я удивленно вытягиваю лицо, положив свою вилку.

– Он тебе не сказал? Почему ты так удивляешься? – чувствую, что начинается допрос.

– Нет, не сказал. Мы мало говорим, – отбиваю я первые вопросы.

– Он тебя обижает?

Я отвожу глаза, но папа хватает меня за подбородок и заставляет смотреть прямо на него.

А что тут скажешь? Разве он обижает?

– Нет, – коротко отвечаю.

Я вижу, что он не верит мне, но что он может сделать?

Кивнув, он убирает руку от моего лица, и мы продолжаем жевать.

– Как Джейл? – задаю я самый страшный для меня вопрос.

Папа жует и не поворачивается ко мне. Я отодвигаю от себя тарелку. Одно выражение лица отца испортило мне аппетит. Теперь меня тошнит.

– Ему было тяжело, но он смирился, – не громко говорит папа, а потом повернув голову, смотрит мне в глаза, которые полны слез.

– Скажи ему, что мне очень жаль, – шепотом говорю я.

– Извини, Кайла, но не скажу, – лицо отца хмурится. – Это не имеет значение теперь. Вы оба должны жить дальше и постараться стать счастливыми. Тебе тоже надо смириться и отпустить его, – таких жестоких слов я не ожидала услышать.

Сморгнув слезы, я кивнула, внутри сжимая разрыв. Может папа и прав, но я пока не могу сдаться, особенно когда у меня появилась надежда, надежда на свободу.

Больше про Джея мы не говорили.

Папа рассказывал о маме и о том, как выросли щенки дома и про енотов, про работу, про Нойса, про Скилу и о том, как они вместе учились. Со временем я расслабляюсь и даже начинаю посмеиваться над их студенческими историями.

Солнце село, и мы выпили уже третью чашку с чаем. Папа смотрит на часы и говорит:

– Я пойду, уже достаточно поздно, и ты выглядишь очень усталой.

Я не хочу, чтобы он уходил, но действительно очень устала от этого безумного дня.

Провожаю папу до двери и крепко обнимаю.

– Прости меня, Кайла, если бы я только знал, что все так получится, – мне кажется, что он хочет сказать что-то еще, но обрывает себя.

– Папочка, ты ни в чем не виноват, – успокаиваю его я, разрывая наши объятия.

Я стою и мою посуду, когда Итан возвращается домой. Неторопливым шагом он проходит в кухню, остановившись в дверях.

Мы оба молчим. Но я ощущаю его колючий обжигающий взгляд по всему моему телу. От чего я нервно топчусь на месте.

Громила подходит ко мне сзади, кладя свои горячие руки мне на талию. Я немного вздрагиваю, чем вызываю у него короткий смешок.

За последние полдня я успокоилась, и даже чувство комфорта какое-то появилось, но вот они мои американские горки снова вернулись.

Итан осторожно закидывает мои волосы на одно плечо, и я немного наклоняю голову под тяжестью волос. Его нос касается моей шеи, и он жадно вдыхает мой запах, крепче сжимая мою талию.

– Ты пахнешь, как летний солнечный день в лесу, – шепчет мне в шею, запуская неконтролируемую реакцию, словно ток по проводам.

Пульс в моем теле уже превысил скорость света. Руки слушаются все хуже и хуже, поэтому я несколько раз с грохотом роняю тарелку в раковину.

Оторвав одну руку от моей талии, он расстегивает несколько пуговиц на рубашке и оголяет мое плечо. Его горячие губы и язык обводят сегодняшний укус, и мне так приятно, что я закатываю глаза и откидываю голову ему на грудь. Он такой непривычно нежный, что я расслабляюсь еще больше, не испытывая никакого сопротивления. Мне так хочется чьего-то тепла, чтобы меня пожалели и прижали к себе.

– Извини за это, – хрипло шепчет альфа, продолжая водить языком в болезненном месте.

Закрыв воду, Итан разворачивает меня к себе и сажает на столешницу, сразу впиваясь в мои губы поцелуем, сжимая мои бедра. И этот поцелуй такой сладкий и чувственный. Пламя растекается по моему телу, заставляя меня задыхаться и стонать.

Где-то в голове горит привычный красный огонек, оповещающий о том, что мне нужно сопротивляться ему и его ласкам, но то ли усталость, то ли еще что-то пока мне не понятное срывает мою защиту даже без борьбы.

Подхватив меня за ягодицы, он крепко прижимает меня к себе, не разрывая поцелуя. Я обвиваю его ногами за тело и руками за шею, прижимаясь еще сильнее.

Как же мне нужно чувствовать тепло его тела, чувствовать вкус его губ и кожи. Сейчас я так ярко ощущаю свою зависимость от него.

Сделав несколько шагов, он сажает меня на стол и отстраняется. Я задыхаюсь от желания. Мне жизненно необходимо чувствовать его всем телом, всей коже.

Итан тоже тяжело дышит, наклоняет голову и хрипло говорит прямо в мои губы:

– Кайла, посмотри