Список убийств - Фредерик Форсайт

От Опала не укрылось, что пакет на столе вскрыт и несколько листов из него отложены в сторону. Сидящий развернулся вместе с креслом, поднял от бумажника взгляд и, оглаживая смоляную бороду, вперился в гостя своими янтарными глазами.

Глава 10

Едва «Мальмё» бросил якорь в двадцати морских саженях от берега бухты Гаракад, как со стороны поселка к кораблю устремились три дюралевых моторки.

Джимали с его восьмерыми собратьями не терпелось попасть обратно на сушу. На море они болтались вот уже двадцать дней, почти все это время маясь в тесноте тайваньского траулера. Запас свежей пищи давно иссяк, и им приходилось вот уже две недели перебиваться всякой европейской и филиппинской белибердой, которая сомалийцам не по вкусу. Поскорей бы обратно, к тушенке из козлятины, к ощущению родного песка под ногами.

Темные головы фигур, пригнувшихся на стремительно одолевающих прибрежную милю моторках, принадлежали смене караула, которой надлежало охранять корабль все то время, что он будет торчать здесь на якоре.

Из тех, кто сейчас приближался к «Мальмё» на лодках, лишь один не являлся и не считал себя выходцем из местного племени; более того, сторонился этих лихих оборванцев. С чопорно поджатыми губами на корме последней лодки восседал безупречного вида сомалиец в замшевом жакете сафари и бежевых выглаженных слаксах. Это и был выбранный Аль-Афритом переговорщик, мистер Абди. На коленях у него лежал кожаный кейс.

— Ну вот, начинается, — произнес капитан Эклунд. Он говорил на английском, языке международного общения, принятом у всего экипажа. — Нам нужно проявить терпение. Вести разговор буду я.

— Говорить нет! — прикрикнул Джимали. Он не одобрял, чтобы его пленники общались меж собой даже на английском, потому как улавливал в их разговоре не всё.

С корабля скинули трап, по которому на борт, едва касаясь ступенек, вспорхнули совсем еще мальчишки с «калашами» — охрана судна и его команды. Мистер Абди, не любивший удаляться в море даже на одну милю, всходил не спеша, осторожно, цепко хватаясь при этом за веревочные поручни. Кейс, когда он ступил на палубу, ему передали снизу.

Что это за персона, капитан Эклунд не знал, но смекнул: судя по виду и манерам, по крайней мере, образованная.

— Я капитан Эклунд, — сделав шаг вперед, представился он, — капитан «Мальмё».

Мистер Абди на это протянул для пожатия руку.

— Али Абди, назначенный переговорщик сомалийской стороны, — доложился он на свободном английском с легким американским акцентом. — Вам прежде не доводилось, э-э… как бы это выразиться… гостить у сомалийского народа?

— Нет, — ответил капитан. — И предпочел бы не делать этого ни сейчас, ни когда-либо впредь.

— Разумеется. Понимаю и разделяю вашу удрученность. Но ведь вас же на этот счет как-то предупреждали, инструктировали? Что ж вы пренебрегли? Нельзя быть такими беспечными… В общем, так. Существуют определенные формальности, через которые необходимо пройти перед тем, как начнутся серьезные, предметные переговоры. И чем скорее будет достигнуто соглашение, тем быстрее вы сможете снова отправиться в путь.

Капитан Эклунд знал наверняка, что где-то далеко, за полсвета, его работодатель сидит сейчас в окружении целой коллегии страховщиков и юристов, также обдумывающих кандидатуру единого переговорщика. Оставалось лишь надеяться, что им обоим хватит опытности и благоразумия для быстрого улаживания вопроса о выкупе и выходе судна из плена. Увы, плавал он не только в море, но и в понятиях подобных сделок. Об оперативности здесь пеклись лишь европейцы.

Первым делом Абди изъявил желание пройти к мостику, чтобы оттуда по спутниковому телефону судна связаться с диспетчерским центром в Стокгольме, а затем с пунктом собственно переговоров — предположительно в Лондоне, в офисе «Ллойдс», через который обычно проворачиваются подобные сделки. Оглядывая с мостика палубу, он ненавязчиво заметил:

— Думаю, имело бы смысл натянуть тенты вон там, слева от палубного груза. Чтобы ваш экипаж мог дышать морским воздухом, не жарясь при этом на солнце.

Стиг Эклунд был, разумеется, наслышан о так называемом «стокгольмском синдроме», когда между похитителями и их жертвами за счет неразрывной близости формируется что-то вроде дружеских уз. Так что свою внутреннюю неприязнь к людям, захватившим его корабль, он умерять не собирался. Но, с другой стороны, этот изысканно одетый, явно образованный и в общем-то приязненно настроенный сомалиец обеспечивал хоть какую-то цивилизованность в их отношениях, и уже этим невольно располагал к себе.

— Благодарю, — сказал Эклунд вслух.

Стоявшие сзади первый и второй помощники это расслышали и поняли. Эклунд кивнул им, и они сошли с мостика, чтобы заняться раскидкой навесов.

— А теперь, с вашего позволения, я бы хотел поговорить с вашими коллегами в Стокгольме, — сказал мистер Абди.

Стокгольм вышел на связь в считаные секунды. Мистер Абди посветлел лицом, услышав, что судовладелец уже находится в Лондоне и решает вопрос с «Чонси Рейнолдс». С этим агентством мистер Абди договаривался уже дважды, хотя и от других кланов, и оба раза вопросы выкупа решались вполне успешно, с задержкой всего в каких-то там несколько недель. Получив телефонный номер, мистер Абди попросил капитана Эклунда набрать лондонских юристов. На связь вышел Джулиан Рейнолдс.

— А-а, мистер Рейнолдс, — радушно заулыбался мистер Абди. — Вот мы с вами и снова на проводе. Это мистер Али Абди, с капитанского мостика «Мальмё». Вам шлет поклон капитан Эклунд, он тут рядом.

Джулиан Рейнолдс у себя в Лондоне тоже повеселел. Прикрыв трубку ладонью, он вполголоса сообщил:

— Это снова Абди.

В ответ общий вздох облегчения, в том числе и от Гарета Эванса. Здесь всем была известна гнусная репутация старика Аль-Африта, этого спесивого деспота, заправляющего Гаракадом. Назначение переговорщиком цивилизованного и обходительного Абди было, можно сказать, лучиком света в темном царстве.

— Доброе утро, мистер Абди. Салам алейкум.

— Ваалейкум ассалам, — голубем мира с оливковой ветвью в зубах проворковал Али Абди. Эти шведы с британцами, будь на то их воля, наверняка и с удовольствием свернули бы ему шею, но мусульманское приветствие сейчас — вполне удачная затравка для результативного цивильного разговора. Али Абди предпочитал все-таки цивильность. Он ценил ее в буквальном смысле.

— Я сейчас передаю трубку тому, кого вы, вероятно, уже знаете, — сказал Рейнолдс. Он передал ее Гарету Эвансу, а сам включил в конференц-зале громкую связь. Голос с далеких сомалийских берегов звучал как из соседней комнаты. Настолько отчетливо, что его слышали и в Челтнеме, и в американском Форт-Миде (и там, и там разговор записывался).

— Мистер Абди, приветствую. Это мистер Гарет. Вот мы и снова вместе, хотя бы в эфире. Меня здесь попросили заняться вопросом со стороны Лондона.

Пятеро человек в Лондоне — судовладелец, два юриста, страховщик и сам Гарет Эванс — услышали, как голос Абди в трубке поперхнулся от чувства:

— Мистер Гарет, друг мой! Вы представить себе не можете, как я рад, что это именно вы. Уверен, что это самое дело мы с вами сообща урегулируем и доведем до положительного завершения.

Ставя уважительное «мистер» перед именем, а не перед фамилией, Абди таким образом выказывал как бы и холодный официоз, и одновременно обаятельную неформальность. Гарета Эванса он всегда называл мистером, но при этом Гаретом.

— У меня здесь в Лондоне все готово, — сказал Эванс, — кабинет в юридической фирме к моим услугам. Так что давайте начнем.

Для Абди это было как-то чересчур быстро. Надо же соблюсти определенные формальности. Прежде всего произвести на европейцев впечатление, дать им понять, что проявлять расторопность следует именно им. В Стокгольме наверняка уже просчитали каждую минуту простоя «Мальмё» на ежедневной основе и связанные с этим убытки. То же самое — страховщики, которых у них там, должно быть, целая троица. Одна контора покрывает сам корабль и его машинную начинку, другая груз, третья страхует от рисков экипаж. И у всех свои исчисления потерь и убытков, прямых и косвенных, настоящих и потенциальных. Так что пускай еще малость попухнут над своей цифирью. Глядишь, посговорчивей будут. А вслух он сказал вот что:

— Э-э, мистер Гарет. Вы прямо-таки бежите впереди паровоза. Точнее, гребете впереди теплохода. Мне тут надо малость пооглядеться, поизучать ваш «Мальмё» с его грузом, подумать. А там я выставлю разумную цифру, которую вы в конфиденциальном порядке сможете предъявить на согласование вашему руководству.

Из комнаты, выделенной ему в резиденции Аль-Африта, Абди уже выходил в Интернет. Надо будет выходить еще, но уже с исходными данными на руках: возраст и состояние контейнеровоза, подверженность груза порче, потеря будущей выгоды, и т. д. и т. п. Есть, есть чем заняться в обдуваемой колючими пустынными ветрами крепости среди холмов.