Этот мир твой - Ярослав Маратович Васильев

один тот самый день, то самое число, которое было у него дома: когда они поссорились с Варей и он попал на скандал родителей, от души пожелав оказаться где угодно подальше… И провалился сюда. Осень уже не казалась сказкой, одевшей город в чудесные и тёплые краски. Наоборот, раздетые деревья и буро-жёлтые листья выглядели символом увядания. Словно по заказу плохого настроения упали мелкие капли дождливой мороси, ещё немного, и свинцовые тучи плетью ледяных струй хлёстнут наотлёт, горизонт скроется, как в мутной каше, и по асфальту потекут грязные потоки. Спасаясь от налетевшего ветра, Вячеслав торопливо запахнул капюшон и чуть ли не бегом направился домой.

Занятия в школе уже закончились, на половину, где шли кружки, Вячеслав заходить не стал, поэтому здание показалось ему мрачным и пустынным. Остальные защитники, похоже, разошлись кто куда, двери комнат были закрыты. Недолго думая, Вячеслав решил заглянуть к Пауле: обоим будет компания, и с уроками ей поможет. Как и ожидалось, девушка сидела, обложившись учебниками, но сидела не одна – на кровати расположилась Люба. Заметив Вячеслава, Паула кинула на стол распечатку, которую читала и сказала:

– Привет. Может, хоть ты мне объяснишь, зачем нужно играть пьесы? Точнее, зачем мне в этом участвовать?

– Тебе не нравятся пьесы? Да, всем привет. Чаю будете? Я с кухни термос утащил, но не знал, что вас тут двое. Чашек всего две, так что кому-то пить из крышки.

– Дамам уступают, – тут же нашлась Люба.

– Договорились. Я думал пить из крышки, но раз ты хочешь – уступаю тебе.

– Один – один.

– Да нет, почему не нравятся? – наконец ответила Паула. – Я просто не вижу в них смысла. Вот дали мне роль этой Виолы. Я вызубрю текст, это я ещё понимаю, на улучшение памяти. А зачем мне всё это потом говорить со сцены? Притворяться, что я эта самая Виола? Я всё равно не она, и остальные это знают. Поэтому и не вижу смысла.

– Тогда зачем ты вообще согласилась? – искренне удивилась Люба. – Отдала бы Оле свою роль, она бы только обрадовалась. Она обожает, когда все на неё смотрят.

– Я получила приказ – выучить и поучаствовать. В армии приказы старших по званию не обсуждаются, а исполняются, даже если ты на данный момент не понимаешь смысла приказа. Мы хоть и числимся гражданскими, всё равно по факту остаёмся в действующей армии. Приказ я выполню.

Вячеслав и Люба оторопело переглянулись. Дальше парень осторожно заговорил:

– Ну… ты ведь не просто проговариваешь роль со сцены? Как актёр, ты ненадолго становишься тем, кого играешь. Как бы в его шкуре оказываешься.

– Да, ты становишься… – поддержала Люба. – В общем, не знаю, как сказать. Когда ты превращаешься в своего персонажа, ты можешь посмотреть на какую-то проблему с его точки зрения, а не со своей. Понимаешь? Понять что-то новое для себя… Уф, как-то заумно получилось.

Ответить Паула не успела – зазвенела тревога, на руках защитников завибрировали браслеты.

На улице хлестал дождь, но все трое и не подумали одеваться. До базы добежали за рекордное время. Несколько минут на то, чтобы натянуть боевые скафандры, но когда они вошли в конференц-зал, оказалось, что Дмитро, Женя и Ягор уже там. Кроме них, ждали два старших офицера базы и около видеостены стоял белобрысый капитан, Вячеслав его встречал первый раз. Сразу как подошли последние участники брифинга, капитан начал:

– Свеги сумели высадиться в шестой зоне. Штатно сел минимум один борт, вероятно, часть особей уцелели с других модулей, которые подбили уже на посадке. Ближайший полк из состава второй бригады сектора уже высадился.

Дальше Вячеслав ненадолго выпал из совещания, отвлёкся на подсчёты. Главное оружие инсектов только называлось волной, на деле к излучению не имело никакого отношения и чётко делилось между всеми людьми, которые попадали под удар. Два инсекта могли испугать не больше пяти-шести человек разом, чтобы устоять против трёх биороботов, нужно было не меньше полусотни. Вчетвером инсекты могли обратить в бегство уже человек двести. Даром ничего не даётся, для удара страхом инсекты должны были слипаться друг с другом и на время генерации существенно замедляли свои движения. Этим и пользовались люди. Атаковали мобильными группами, отстреливая по возможности активные одиночные и парные особи. Если же сталкивались с большим отрядом, то быстро наращивали силы в этой точке, создавали перевес, наводили на сцепившихся монстров артиллерию. Или отступали, если инсекты оказывались шустрее и первыми наносили удар по солдатам – пока страх не перегрузил психику настолько, что не спасут и транквилизаторы. Зато если в отряде были защитники, то они спокойно подходили к обнаруженному генератору или скоплению инсектов и его расстреливали. Но севший неповреждённым модуль – это много, полка на подавление такого числа особей хватит впритык. Да и то с учётом ровной местности Среднерусской равнины, на которой удобно маневрировать и применять беспилотные системы разведки и наведения.

Дальше Вячеслав сумел заставить себя отбросить рассуждения хоть и важные, но сейчас посторонние, и сосредоточиться на совещании.

– И никаких попыток прорыва к Сосновке?

– Да. Это тоже подтверждает именно версию защиты погрузочной зоны захваченных ранее людей. Пока идут столкновения в зоне оборонительного периметра противника, но командование полка просит перебросить к ним звено защитников, чтобы гарантированно зачистить территорию и сорвать возможную погрузку, отбить наших людей.

– Две машины отправлять мало, надо хотя бы три, – уточнил командующий базой. – Но тогда мы остаёмся без резервов всего с одной машиной. Радомир и основная группа в любом случае не успевают, к тому же после стрельб у них неполный боезапас. Но и полковника Стрежнёва я знаю, просто так паниковать он не станет. Ваше мнение, Валентин Игоревич? Согласно последней сводке, может это быть провокацией, чтобы оттянуть силы отсюда?