Окно в Париж для двоих - Галина Романова

Найдут или нет они Севу Малого? Если найдут живым, станет ли он с ними откровенничать так, как Зинаида? И будет ли уж так ценна его информация, вот в чем вопрос! Он ведь мог высадить Алексея Коновалова в любом месте, и тот мог еще сорок раз взять такси, прежде чем пропал в неизвестном направлении вместе с деньгами. Да, с Дашей сложно не согласиться: нужно как следует прижать супругу пропавшего без вести. Без ее молчаливого или подстрекательского участия дело не обошлось. И мотив у нее имелся более чем основательный — ревность!..

— Вас, что ли, перевозить на ту сторону? — Паромщик, оказавшийся еще довольно молодым мужиком, весело поигрывал глазами в Дашину сторону. — Опасно, блин, для барышни в такое время пускаться в плавание!

— Я справлюсь, — уверила она. — Переправлять на машине станете или как?

— А мне по барабану. — Парень хохотнул, виртуозно сплюнув сквозь редкие зубы. — Я вас и в ступе перевезти смогу, лишь бы ноги не подмочили.

Он выразительно посмотрел на Дашины стильные сапожки, тут же перевел взгляд на свои: снизу резиновые, вверху меховые, подмигнул ей и, подняв высокий воротник толстой летной куртки, побрел в темноту.

— Тогда на машине, — скомандовал Гарик, моментально насупившись игривости паромщика. — Даша, садись.

Они загрузились в машину, съехали по дощатому спуску на паром и через минуту отчалили от берега.

Даша смотрела через окно в темноту и без конца ежилась. Слабый свет фонарей еле угадывался в плотной стене мокрого снега. Сильный ветер поднял волну, и старенький паром без конца сильно кренился, того и гляди сковырнет машину за борт. Было жутковато думать, что можешь оказаться в черной ледяной воде под зимним хмурым небом.

— Все в порядке будет, не бойся, — вдруг нарушил тишину сонный голос Гарика. — Я же рядом, Даш…

Он уважал себя с каждым днем все сильнее. Будто и не было полугодового пьяного забвения. Будто и не катился в пропасть с ужасающей скоростью, ничего не видя и не слыша вокруг. Нет, иногда голоса и видения его все же посещали. Но прорывались туго, слабо, как свет парома сейчас, с великим трудом пробивающий себе дорогу к противоположному берегу.

— Вас ждать или как?

Паромщик с неослабевающим интересом продолжал рассматривать Дашу и скалиться без причины. Как дурак, честное слово!

— Ждать, однозначно, — почти приказным тоном ответил Прокофьев и тут же, не удержавшись, сунул тому в нос свое липовое удостоверение. — Дело очень важное.

— Понял. — Улыбка на лице парня чуть потускнела, но интерес к девушке не ослабел, и он его тут же поспешил озвучить: — А барышня-то тоже на задании или как? Ей ехать тоже нужно?

— На задании, на задании, — поспешила Даша с ответом, тут же захлопнула дверцу машины и буркнула вполголоса: — Любопытный какой.

— Там домов-то осталось с десяток, не больше, в Ситяево, — поскучнел парень, глянул в сгустившуюся снежную пелену над головой и почесал кадык. — Кто хоть нужен вам? Может, я помогу.

Может, и помог бы, но Гарик счел за благо отказаться. Приблизительными ориентирами их Зинаида снабдила, так что разыскать дом Севы Малого они должны были без особого труда.

Они его нашли. Добротный пятистенок был обнесен высоким свеженьким забором. Наверняка предусмотрительный Сева постарался из соображений личной безопасности и от глазу чужого, чтобы урожай не запортили завистливые люди.

Гарик заглушил мотор, выбрался из машины и помог выбраться Даше. Взял ее под руку и повел вдоль забора. Снежный покров в деревне был много богаче городского. Ноги смачно чавкали в снеговой кашице, норовившей забраться даже в носки. Пока добрались до калитки, вымокли до коленей.

— Заперто! — расстроилась сразу Даша, толкнув крепко сбитые доски. — Как же мы попадем туда?

— Погоди, не паникуй. — Гарик пригнулся и начал всматриваться в узкие щели между досками. — Свет горит. Дома наш Сева. Я сейчас…

И он начал карабкаться на высокий забор, через слово чертыхаясь и вскрикивая от заноз, вонзающихся в ладони. Забрался наконец. Перекинул сначала одну ногу, потом вторую и через мгновение спрыгнул. Какое-то время Даша простояла в полной тишине и темноте, обнявшей деревню. Потом лязгнуло, щелкнуло, калитка открылась, и Гарик втянул ее внутрь.

— Собак нет, я проверил. Идем, — шепнул он ей в самое ухо. — Дома наш Сева, ужинает. Сейчас мы его потревожим.

— А если не откроет? — тоже шепотом спросила она и так же на ухо, не подозревая, что от ее дыхания у Прокофьева моментально волосы встали дыбом на затылке. — А если не откроет, что делать станем?

— Окно выбьем! — беззвучно засмеялся он.

Он бы и выбил. И не одно, черт побери! Он бы дверь с одного пинка вынес. На ее-то глазах!..

Севу стук в дверь переполошил. Через окно видно было, как он замер сначала с открытым ртом, тут же заметался по большой кухне, натыкаясь то на табуретку, то на ухват возле двери. Потом споткнулся о порог, сморщился от боли и запрыгал на одной ноге, сжимая пальцы другой ноги в руке. Попрыгал, отдышался, вытянулся струной, услышав очередной стук в дверь, и пошел-таки отпирать.

— Здрассте, — бормотнул он, подобострастно сгибаясь. — Чего изволите?

Ни дать ни взять приказчик из господской лавки. Он и обликом прекрасно подходил. Низкорослый, рыхлый, с разделенными прямым пробором сальными волосами. Длинная широкая рубашка и спортивные штаны с вытянутыми коленками дополняли впечатление.

— Изволим переговорить, Сева. — Гарик нагловато ухмыльнулся и попер вперед, тесня хозяина в теплые сенцы. — Мое удостоверение…

Сева от неожиданности икнул и попятился. Удостоверение его напугало. Он смотрел в прыгающие перед глазами строчки, как в дуло пистолета, и прочесть ничего не сумел, слава богу. Кивнул и отвернулся, когда они уже были в той самой кухне, где он ужинал до этого.

— Присаживайтесь, — тусклым голосом предложил он, указав им на деревянный диванчик, занавешенный домоткаными половиками. — Что же, говорить так говорить. Я разве против. Только о чем? Я законопослушный гражданин и…

— Про твое послушание наслышаны, Сева. И про посевы тоже, — с нажимом произнес Гарик, впившись взглядом в помертвевшее лицо хозяина. — Но разговор будет не об этом.

— А-а-а, а о чем? — еле выдавил тот, неловко пристраивая свой зад на табуретке за столом. — Я же ничего такого… А травка — это так, баловство одно. Это все Зинка, падла! Она все… И сдала она! Никто про этот дом не знал. Вот паскуда непромытая!

— Остановись, Сева, — приказал Гарик, усадил Дашу на деревянный диванчик, а сам сел напротив Севы. — Дело такое… Ты ведь на улице Корчмной на своей тачке тусуешься, так? Так, не смей отрицать. И однажды забирал оттуда одного парня, он приезжал туда постоянно к Лили Громыхиной…

— Так и знал! Так и знал, что все этим кончится! — заныл Сева Малой и закачался из стороны в сторону. — Мне сразу ни хрена не понравилось, хотя и сбил тогда прилично.

— А за что сбил? — тут же перебил его Гарик.

— Так катал его по всему городу! То туда его вези, то сюда! Сам командует и напивается. — Сева с сожалением глянул на бутылку мутной самогонки посреди стола и попросил: — Можно я выпью, а, начальник?

— Пей, — позволил тот, ухмыльнувшись.

Думает, ему оно поможет! Он так же вот последние полгода думал и до чего додумался? Чуть в сточной канаве не подох. Спасибо судьбе, что друзей ему вовремя послала да принцессу голубоглазую. Рядом с ней этого добра из бутылки не нужно, одним воздухом будешь охмелен…

Сева выпил, крякнув, схватил большущий огурец с тарелки, откусил от него прямо с боку, прожевал, проглотил и, часто моргая испуганными глазами, сдавленно проговорил:

— Бабу он искал свою в тот вечер. Зинка мне болтала потом, что Лильку-то вроде у него из-под носа увезли. Вон он и метался по всем кабакам. Сначала, правда, мы на улицу Столичную метнулись. Он долго там возле одних ворот торчал. Все в домофон кнопки тыкал.

— И что, был там кто-то? — встрепенулась сразу Даша, моментально поняв, в чей дом хотел попасть в тот вечер ее брат.

— Нет, никого не было, — мотнул головой Сева, наполнил еще один стакан мутной самогонкой и выпил, зацепив картошки прямо из закопченной кастрюльки. — Он матерился очень, малый этот. Зубами аж скрипел от злости.

— Куда потом поехали? — спросил Гарик и тут же покосился на простецкий хозяйский ужин.

Он снова проголодался. И съел бы сейчас даже этот огромный огурец с хлебом. Сева, мерзавец, еще так аппетитно им хрустел, закусывая…

— Ездили в бар, где Лилька попой крутила вокруг шеста. Там закрыто.

— Там ремонт, — поддакнула Даша.

— Потом весь город, наверное, изъездили. — Сева заметно расслабился после двух стаканов самогонки и говорил теперь уже без былого страха: — Все хотел шлюху свою отыскать. А все бесполезно!