Не грози Дубровскому! Том Х - Антон Панарин

— Спасибо за заботу, но пока ты вернёшься, я уже помру с голодухи, — я вытер салфеткой рот, встал из-за стола и отвесил поклон до пола. — Спасибо вашему дому, пойду к другому.

— Ты куда⁈ — всполошилась Юлия, но я не ответил, ведь впереди чувствовался аромат жареного мяса.

Я влетел в лагерь монгола, где эти подлецы запекали барана на вертеле.

— Дай ножик посмотреть, — обратился я к повару, выхватив тесак из его руки, и отстранил его от вертела. Резким движением я отрезал запечёный кусок баранины. Весил он немного. Килограмма полтора. После вернул нож законному владельцу и, улыбаясь, заявил. — Это штраф за то, что зарезали барана без моего разрешения.

— Так выж разрешали нам… — начал было повар, но я только отмахнулся.

— Ничего не хочу слышать. Штраф уже выписал, дело закрыто!

С довольной физиономией я шел по Дубровке, жуя сочнейшее мясо. Вот же черти! Вкусно так, что аж скулы сводит! Интересно, какие специи они используют?

К моменту, когда я добрался до берега реки, мясо закончилось. Это меня опечалило. Живот раздулся, как барабан, а жрать всё ещё хотелось. Но знаете, за что я люблю браконьеров? За то что их всегда можно ограбить!

Поодаль на берегу реки расположилась компания из пяти мальчишек. Они наловили рыбы и, спрятавшись в кустах, жарили её на костре. Каждому из них досталось по две огромных форели. А ведь я говорил, что вся рыба подотчётная и выдаётся строго по определённым дням недели.

— Попались! — грозно выкрикнул я, выпрыгивая из-за кустов.

— Святой! — испуганно пискнул один паренёк и рухнул лбом в песок.

— Прости нас, святой! Мы не хотели! Нас лжебоги попутали! — стал оправдываться самый старший паренёк со шрамом на щеке.

— Ага. Лжебоги которых я уже убил? — скептически хмыкнул я. — Ну и как мы будем решать этот вопрос? Вы же понимаете, что нарушили закон, который я же и ввёл?

— М-м-мы готовы на любое наказание! — выпалил старший и стал отламывать хворостину растущую рядом. — Хотите, высеките нас прямо тут. — От его слов, младший мальчишка вжавшийся в песок жалобно всхлипнул.

— Паршивый вариант, — покачал я головой, сложив руки на груди. — Ещё версии?

— Ну, хотите, заберите рыбу, а мы потом отработаем. Сделаем, что скажете. Мы, правда, больше не будем, — стыдливо пообещал старший.

— Давайте по-другому. Я забираю половину рыбы и обещаю вам, что в реке скоро её будет столько, что вы сможете её ловить хоть день и ночь напролёт. Но если кто спросит, вы меня не видели. И рыбу я у вас не забирал, — заговорщически прошептал я, после чего взял причитающееся мне.

Парни, услышав это, неверяще посмотрели на меня и расплылись в улыбках. Видать, думали, что их казнь ждёт за браконьерство. Ну я ж не изверг. Решил, что у костра ещё есть место и плюхнулся на песок рядом с ребятишками. Так и рыбка не успеет остыть, и корочка останется хрустящей. С наслаждением укусил зажаристый бок и зажмурился от удовольствия. Тем временем слева послышался шепот:

— Если кому расскажу, что с нами обедал Святой, никто не поверит.

В этот момент я понял, что немного оторвался от народа. На меня смотрят, как на небожителя, а мне нужно, чтобы они видели во мне человека! Зачем? Да затем, что уровень небожителя кажется недостижимым, и к нему никто не будет стремиться, ведь его всё равно не достичь.

А если уровня небожителя достиг совершенно обычный человек, то повторить его достижение попытаются многие. Сражение в Японии послужило лакмусовой бумажкой, показавшей, что не везде я могу победить одной лишь грубой силой. Мне очень нужны толковые и сильные бойцы. Нужно их взращивать. А значит…

Значит, выбор очевиден. Я стану одним из профессоров в академии магии. Всё равно никто не владеет контролем маны лучше меня. К тому же, у нас нет профессора магии природы, а перекупить Красавкину вряд ли удастся.

Закончив трапезу, я наконец-то одолел чёртов голод. Что-то мне подсказывает, что я так хотел есть из-за чёртовой квакштуньи. Разогнала метаболизм до огромных величин, а, пока я спал, пищевая задолженность только копилась.

— Спасибо за угощение, — улыбнулся я ребятишкам и добавил, — с меня тортик. Подойдите к Степану и скажите, что я велел вас наградить.

Глаза детишек загорелись неподдельным счастьем, они разве что не визжали от восторга. Попрощавшись, я вылез из зарослей тростника, потянулся и посмотрел на академию. Красиво. А когда она начнёт работать в полную мощь, появится в академии не только красота, но и душа.

Кстати, а чего мы ждём? У нас ведь уже есть профессора магии огня, молний, ветра и света. Да, Степана и Вадима я тоже решил приобщить к обучению молодняка. Пожалуй не стоит затягивать, а начнём обучать с сегодняшнего дня. Я направился на первый этаж замка, где проходило распределение желающих обучаться магии.

В потолок ударил серый луч света. Такого я ранее не видел. Вадим, стоявший на сцене, выкрикнул:

— Третий уровень магии! Предрасположенность к боевой архитектуре!

Боевая архитектура? Это что за хрень такая? Големостроение, что ли? Если так, то вот эта веснушчатая девочка с зелёными глазами и двумя смешными косичками, чертовски перспективный кадр. Осталось понять, кто её будет обучать…

Эх, если бы я мог всех переселенцев вывести в люди, то не заморачивался бы с собственной академией, а просто рассылал бы ребят в уже зарекомендовавшие себя центры знаний. Но, увы, я пока не придумал, как легализовать два миллиона человек.

А если отсеять всех, кто старше двадцати лет, то даже так мне нужно как-то легализовать целых четыреста тысяч ребятишек. При этом у них совсем не славянская внешность. А значит, вопросов к ним будет уйма. Тем более им никто не выдаст титул аристократа, из-за чего будут гарантированы стычки с амбициозными богатеями.

— Вадим Станиславович! Сделайте перерыв, — выкрикнул я, подняв руку вверх.

По комнате пронеслось эхо и все обернулись, тут же склонив головы. И опять этот шепоток «Святой! Святой!». Уже начинает подбешивать. Вадим жестом подозвал коллегу, и тестирование продолжилось, а мы вышли на порожки замка, чтобы поговорить.

— Виктор Игоревич, ты прямо сказочная принцесса, — усмехнулся Вадим и тут же получил тычок в плечо. — Ну, я про Спящую Красавицу.

— Да, я тот ещё красавец, — хмыкнул я. — Я, собственно,