Маленькая ручка - Женевьева Дорманн

Родившись в 1959 году, Каролина принадлежала к поколению молодых буржуазок, заразившихся феминистическими идеями старших подруг, которые, помимо прочего, требуют от женщин во имя их яичного процветания и равенства с мужчинами, иметь в дополнение к семейным обязанностям работу, заинтересованы они в ней материально или нет, под страхом отношения к ним, как к созданиям бесполезным, глупым и презренным в трудящемся обществе. Даже среди самых состоятельных хорошим тоном было говорить о себе, как мужчины: «Вымоталась на работе», а на вопрос: «Что нового?» — отвечать: «Дела, дела!»

Каролина, женщина неглупая, быстро поняла опасность нового снобизма. Ей нужна была, конечно, работа, но такая, которая бы ей нравилась и оставила бы достаточно времени для наслаждений жизнью. И она нашла такую работу, причем благодаря Селимене Дютайи, что уже не влезало ни в какие ворота!

Каролина не любит эту властную толстую даму и ужины в ее особняке в Нейи, куда Сильвэн умоляет ее ходить с ним по крайней мере раз в месяц. Мадам Дютайи — вдова богатейшего промышленника. Она заполняет свое одиночество, разворачивая бурную деятельность в области искусства и политики. Она умеет выявить молодого художника, который потом прославится, политика, о котором долго будут говорить, или перспективного писателя. Она любит опекать молодых людей, давать им советы и забрасывать разнообразными подарками, чтобы привязать к себе. Порывами щедрости она, в случае необходимости, уничтожает и парализует бунтарей. Обычно она достигает своей цели, и ее воскресные ужины пользуются славой. Быть приглашенным к Селимене Дютайи — значит быть или в скором времени стать важной персоной. Это как бы светский ярлык. Селимена действует на манер спрута, протягивая свои щупальца во все стороны и к тем, что может оказаться полезным для начинаний. В большинстве случаев она получает то, чего хочет, будь то орден Почетного Легиона, выставка в музее, пост в министерстве, литературная премия или избрание во Французскую Академию. Ей случается даже со спокойным цинизмом объявлять, во сколько ей это обошлось. Она презирает женщин, но умеет быть с ними ласковой, когда надо прибрать к рукам мужа или любовника, представляющего для нее интерес. В этом нет никаких намеков на сексуальность: в свои шестьдесят пять Селимена Дютайи уже давно отказалась от чисто женских способов соблазнения. Она совершенно лишена кокетства. В сером с головы до ног: серый шиньон, серый цвет лица, неизменные затененные очки, скрывающие взгляд, туфли из серой замши и серые костюмы с пиджаками, натягивающимися на объемистом заду и облегающими бесформенную массу тяжелой груди, нависающей спереди над всей остальной фигурой.

Возбуждает ее — и возможно, успокаивает — возможность благодаря своему состоянию и своим интригам иметь власть, обеспечивающую ей окружение. Ибо мадам Дютайи владеет искусством и навыками превращения своих трофеев в преданных себе людей. В обмен на субсидии со своей стороны она требует их присутствия в день и час, назначенные ею. Летом, например, она безапелляционно приглашает десяток из них сопровождать ее в Эвиан, где врач предписал ей проходить ежегодный курс лечения хронического энтерита, результата года слишком богатых пиршеств, орошенных литрами шампанского — единственного приемлемого ею напитка. Она тогда реквизирует самолет или вагон первого класса для переправки своего эскорта, размещая его за свой счет в люксах отеля «Руайяль». Горе тому, кто уклонится от лечения в горах: он будет неумолимо вычеркнут из списков приглашенных на воскресные ужины. Сильвэн Шевире — один из редких ее любимчиков, которым она прощает отсутствие в Эвиане. Селимена увлеклась Сильвэном задолго до его свадьбы. Этот молодой чиновник, призванный однажды занять первостепенный пост, показался ей достойным присутствия в ее преторианской гвардии. В чем она могла быть ему полезной? Сильвэн говорил, что ничего от нее не ждет, но Каролина подозревала, что он все-таки был польщен тем, что избран Селименой для участия в ее светском балагане. Это забавляло его, позволяло встречаться в ее доме с людьми, с которыми ему никогда бы не представился случай познакомиться на работе. В Сильвэне Шевире, хоть и родившемся и воспитанном в Париже, иногда проявлялись восторги и желания молодого провинциала.

Подарки Селимены потоком текли на улицу Бак: ящики с вином из ее бордосских погребов, — Каролина вероломно утверждала, что из них только уксус делать! — гусиная печень и черная икра на Рождество, которые Селимена поставляла своим наперсникам из лучших магазинов. Каждый раз, когда Каролина рожала, в ее палате появлялась такая монументальная корзина цветов, что за ней не было видно несшего ее рассыльного, и она была похожа на сюрреалистический букет на ножках. Подарок Селимены. Но Каролина, чрезвычайно восприимчивая к теплоте или презрению, проявленному по отношению к ней, не давала себя провести таким знакам внимания. «Посмотри, — говорила она Сильвэну, — какой красивый букет тебе прислала Арсиноя (так она прозвала неутомимую благодетельницу)!» Это веселило Сильвэна. И раздражало его.

Он защищал Селимену.

— Вместо того чтобы настраивать себя против нее, ты бы лучше относилась к ней, как к бальзаковскому персонажу, она такая и есть. По сути, это всего лишь очень несчастная женщина, которой хочется иметь компанию. И потом, если честно, ее ужины не лишены приятности. Там ведь порой встречаются интересные люди, разве нет?

Каролина была вынуждена согласиться. По правде говоря, она не переваривала того, что Сильвэна могут спутать с некоторыми элементами селименовского антуража, которые, пользуясь без зазрения совести благодеяниями мадам Дютайи, пресмыкались перед ней, кадили фимиам. Но поскольку Сильвэн словно бы дорожил ужинами в Нейи, Каролина, не отказывавшая ему ни в чем, затушевывала свою неприязнь и сопровождала его к Селимене.

Именно на одном из таких ужинов случай усадил ее рядом с Пьером Ларозом, руководившим рекламным агентством, чьи лозунги красовались на всех стенах Парижа. Они поболтали и понравились друг другу. Каролина, которой с детства удавались каламбуры, привлекла внимание Лароза и позабавила его, вставив в разговор несколько почти игривых. Один из них так его рассмешил, что он поперхнулся вином, и оно выплеснулось у него через нос. Пришлось хлопать его по спине, разводить поднятыми руками, чтобы к нему вернулось дыхание. Веселость молодой женщины его очаровала.

— Вам нужно работать у нас, — предложил он ей.

— Но я ничего не понимаю в вашей работе…

— Это неважно, — заметил Лароз. — Напротив, так даже лучше. У вас свежая голова. Остальному быстро научитесь.