Мятежная любовь (СИ) - Гущина Яна

В голове помутилось от происходящего. Неужели я открыла проход в зазеркалье? Но полёт моих фантазий понёс меня ещё дальше: а вдруг я проложила путь между нашим замком и замком Сэма? Может, стоит сделать шаг, как я услышу голос любимого мужчины и топот маленьких ножек сына? Затаив дыхание, прислушалась.

За стеклом раздавались смех и звуки музыки. Неужто зазеркалье зовёт меня в гости? Уже смелее я протянула руку, и она скрылась от меня по ту сторону зеркала. Я шагнула в зеркало и застыла.

Я стояла под парадной лестницей большого замка, по которой то и дело проносилась тысяча торопливых ног. Любопытство одолело меня, и я высунулась наружу.

Вокруг меня суетились люди. Слуги носились с украшениями для зала, девушки щебетали по углам, делясь с подругами рассказами о своих нарядах. Готовился бал.

Я оглянулась на зеркало, связывающее меня с реальностью. Оно не отражало замок, в котором я оказалась. На обратной стороне зеркала, где должно быть покрытие, виделся замок Арно, пентаграмма со свечами. Я задвинула зеркало в самый тёмный угол под лестницей и накинула на него штору.

Вышла наружу. Судя по тому, что на меня никто не обратил внимания, я была либо невидима, либо гостей собралось столько, что никто никого толком не знает.

Чтобы проверить догадку о невидимости, специально столкнулась с девушкой, пробегавшей мимо.

— Простите, — извинилась она на бегу и устремилась дальше.

Ну вот, значит, я видимая. Это уже лучше. Прошлась по замку, прогулялась по парку. Красиво. Но всё чужое. Здесь не было никого, кого бы я знала. Для чего мне такое путешествие в зазеркалье, где нет никого из близких? Точно так же я могу гулять по дворцу Арно. Там тоже вечно полно народа.

Вернулась к зеркалу. Попыталась пройти через него назад. Но наткнулась на твёрдую поверхность. Оно не пропускало меня! Сквозь него, будто оно было прозрачным, я видела тронный зал, пентаграмму. Свечи догорали и тухли. И когда догорела последняя свеча, зеркало будто взорвалось! Я даже закричала от испуга. Мне показалось, что в меня летят миллионы осколков, но не почувствовав их, открыла глаза.

Теперь оно отображало другой тронный зал. Тот, к которому мы часто подходили вместе с Сэмом, пытаясь пройти сквозь зеркало. Я замерла, затаив дыхание. Протянула руку. Она прошла сквозь стекло! Я шагнула, но наткнулась на зеркальную твердь. Аж ругнулась, не поняв, что со мной произошло. Почему зеркало меня не пустило?

Но тут меня за руку кто-то схватил. От испуга я вскрикнула куда громче, чем было бы нужно в условиях маскировки. Раздался хруст, сопровождающий проход сквозь зеркало и я оказалась в объятьях Сэма!

Даже не поверила в это! Отстранилась от него, чтобы увидеть лицо.

— Неужели это ты? — причитала я, глотая слёзы радости.

— Как ты смогла попасть в зазеркалье? — не мог понять он.

Я тоже ничего не могла понять, поэтому и объяснить ничего не получалось.

Мы обнимались и целовались. Ласкали друг друга, не боясь быть пойманными моим мужем и нашим поцелуям не было конца.

— Приведи нашего сына! — попросила я, сквозь слёзы радости.

— Сейчас. — Сэм оторвался от меня всего на секунду, чтобы пройти сквозь зеркало, но оно не пустило его. — Не понял, — он помрачнел. — Что это такое?

Но как бы он ни старался, зеркало не пропускало его. Можно было радоваться тому, что мы с ним наконец-то вместе, но не хватало сына, оттого радость встречи померкла.

Сквозь зеркало мы увидели, как в зал вбежал тигрёнок, помахивая за спиной крыльями пегаса. Малыш пытался летать и, сделав вираж вокруг центральной люстры, приземлился на пол, проехавшись задом по натёртому до блеска полу.

— Генри, негоже так резвиться — в зал забежала служанка. — Можете навредить себе.

Малыш уже обрёл свой истинный вид и, подбоченившись, смешливо посмотрел на служанку.

Я протянула к нему руки. Надеялась, что он увидит меня и папу, подбежит к нам, обнимет, но он уже выскочил из зала и убежал прочь.

Я упала на колени перед зеркалом и заплакала: мой сын не увидел меня, я не смогла коснуться его! Это было ужасно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тут же почувствовала, как меня поднимают крепкие руки Сэма. Он обнял меня настолько сильно, что я вскрикнула.

— Как же я давно тебя искал, — выдохнул он.

— Искал? — переспросила я, утонув взглядом в его бездонных глазах.

— Конечно. Я знал, что рано или поздно ты догадаешься, что мы можем встретиться в зазеркалье. Побывав в нём однажды, мы смогли пройти в него снова.

— Почему же ты не сказал мне об этом на балу? — не поняла я, жадно втягивая ноздрями аромат мужского тела.

— Времени было мало, а сказать хотелось много, — извиняющимся голосом сказал он. — Да и не подумал я тогда об этом. Так было хорошо кружиться с тобой в вальсе.

Я вспомнила тот вальс и заулыбалась. Я переживала бы тот миг час за часом, день за днём, год за годом. О чём можно было бы мечтать ещё? Красивая музыка, уносившая нас за грани разумного, и мы, обнявшись, кружим, кружим, кружим.

Прервав воспоминания, задалась вопросом:

— Другим людям зазеркалье неподвластно?

— Вроде нет, — неопределённо повёл Сэм плечами. — Все видят зеркала, но никто не хочет пройти сквозь них.

— А как ты сумел поймать меня за руку? — вопросы так и сыпались из меня.

— Очень просто, — улыбнулся он. — Надеялся, что ты сообразишь придти ко мне сквозь зеркало. Часами напролёт сидел и ждал. И вдруг увидел руку. Даже не разобрался чья она, ухватился и ринулся в зеркало. Как видишь, не ошибся.

Я беззаботно рассмеялась.

— Как здорово, что мы вместе, — моему счастью не было предела. — Ещё бы Генри забрать сюда, так и жить можно здесь, не выходя в свой родной мир.

Сэм беззаботно рассмеялся, прижимая меня к себе.

— Не волнуйся за сына. Он в надёжных руках нянек. С ним ничего не случится. Живёт как король.

Неожиданно я подумала о том, как к нему относятся братья Сэма, и даже дыхание остановилось. Я испуганно посмотрела на Сэма.

— Ну что ещё? — рассмеялся он.

— Как ты представил Генри своим братьям? Они знают, что он наш сын?

— Ну… — как-то неопределённо протянул он, отчего у меня мурашки пробежали по спине. — То, что он наш с тобой, не знают, да и знать им об этом необязательно. А то натворят глупостей. К тому же я не смогу им объяснить столь скорое рождение Генри. Сама понимаешь, что нас не было всего несколько минут, а в зазеркалье прошло девять месяцев. Поэтому пришлось врать, что малыш остался без матери, а я, как отец, забрал его. Это братья восприняли нормально, даже не стали выяснять кто мать. Для них это не важно. Видела бы ты, как они с ним играются! Это так потешно!

— Только как же нам разрешить всю сложившуюся ситуацию? — помрачнела я, чувствуя, как мои мысли изгоняют из меня счастье, в которое я только что окунулась. — Великий Совет никогда не позволит нам объединиться. Для всех мы любовники. Да и не просто любовники, а враги. Ведь ты принудил меня к близости после того, как купил на торгах. И после того, как все думают, у нас близости не было. Ведь я тут же сбежала, утащив с собой Арно, а потом мы с ним поженились и взяли приступом твой замок. Ты — пленник, я — завоевательница. Тут не до любовных утех.

— Ничего, мы с тобой что-нибудь придумаем, — обнадёжил Сэм. — Давай насладимся внезапным объединением, а потом будем думать что делать. А то и порадоваться толком не успеем, как приходится думать о решении проблем.

Пожалуй, он был прав. Раз Генри в надёжных руках нянек, да ещё и любимец в замке, мы с Сэмом решили отвлечься от всего. Припрятав зеркало, вылезли из-под лестницы. Немного побродили по замку.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Узнаёшь? — спросил Сэм, держа меня за руку. — Это тот самый замок, в который мы вернули время. Если сейчас подняться по главной лестнице, то попадём в бальный зал.

Мы так и сделали. Двери были открыты и мы заглянули внутрь. Слуги сновали, начищая до блеска паркет, канделябры и, стоя на длинной стремянке, надраивали люстру.

Тот самый рояль, с которого всё началось, стоял на прежнем месте. Я прикрыла глаза и вспомнила, как тонкие пальцы Сэма коснулись ветхих клавиш, извлекая то ли шуршание, то ли звуки музыки. Потом шуршание прекратилось, звуки стали более звонкими, чистыми, и под пальцами Сэма родилась мелодия. Она полилась по всему замку, наполняя его жизнью. Это было такое потрясающее волшебство, что я до сих пор восхищалась им.