Из серого. Концерт для нейронов и синапсов - Манучер Парвин

Я выпрыгиваю из ванной, как газель. Внизу, в кабинете, я судорожно просматриваю компакт-диски, словно ищу выигрышный билет в лотерее. Я выбираю «Литургическую симфонию» Онеггера[34], это современная вещь.

Я слушал классическую музыку с детства. Я знаю многие дюжины вещей наизусть. Целые симфонии от начала до конца. Я насвистываю их сам себе и сам дирижирую, машу руками, словно дирижёр, – когда никто не смотрит. Эта вещь Онеггера – одна из моих любимых в последнее время. Он написал её во время мрака и ярости Второй мировой войны, чтобы выразить реакцию современного человека на варварство, глупость, безумие и притеснения, которые охватили человечество и от которых страдало человечество. Там три части: «День гнева», «Я кричал из глубины», «Дайте нам мир». Странно, что я выбрал симфонию о войне как серенаду для ночи любви. Но эта музыка – также и музыка победы истины и любви. Так что она в некотором роде подходит.

Я ставлю компакт-диск и повышаю громкость. Я отдаю приказ своему проигрывателю повторять эту музыку бесконечно и спешу наверх. По пути я сбрасываю одежду, оставляя её, как след из хлебных крошек, который поможет мне найти путь назад на землю после ночи на небесах. Я захожу в ванную, как я заходил в мир, обнажённый и готовый ко всему.

Аджаб чизи! (Удивительно! Какой сюрприз!) Джульетта превратила мою ванную в грот сладострастия. Золотистый свет свечей наполняет каждую мою пору. Вздымающаяся пена блестит, как миллион крошечных бриллиантов. Я чувствую запах розы и лимона. Я вижу миску с клубникой, политой шоколадом. Я вижу манго, финики и хурму. Я вижу бокалы с шампанским. Я ступаю в ванну и погружаюсь в пену. Джульетта ловит меня ногами, словно набрасывает лассо.

Час спустя мы всё ещё в ванне. Вода уже не такая горячая, как раньше, но симфония Онеггера продолжает звучать, а свечи продолжают гореть. Джульетта лежит у меня в объятиях и ест последнюю ягоду клубники.

– Ты не был таким голодным, как обычно, – говорит она.

– Не говори так. Я был достаточно голоден. И всё ещё голоден.

Она соскальзывает в воду, так что видно только одно её лицо. Она неотрывно смотрит на моё лицо.

– Ты ни за что на меня не сердишься?

– Послушай внимательно, Джульетта-джан. Я без ума от тебя, но на тебя не сержусь. – Затем я признаюсь ей: – На самом деле я немного сержусь на себя. Я провёл весь день, занимаясь уборкой. Я весь день носился, как цыплёнок с отрубленной головой, и смотрел новости по Си-Эн-Эн. Каждые полчаса я видел одни и те же плохие новости из Ирака. Кадры с взрывающимися бомбами. Кадры с окровавленными людьми, которые бегут по улицам. Матери плачут над своими мёртвыми детьми. Дети кричат над растерзанными телами матерей. Даже наши друзья в Европе выходят на демонстрации против нашей войны. Некоторые призывают судить нашего президента за преступления против человечества.

Джульетта принимает сидячее положение и склоняется ко мне. Она прижимает моё лицо к своей мокрой груди.

– А почему ты не выключил телевизор, глупый перс?

– Потому что я чувствую себя так, словно поворачиваюсь спиной к тем, кто страдает.

– Война в Ираке – не твоя вина.

– Я плачу налоги. Это моя вина на одну трёхсотмиллионную.

– Так, значит, ты смотришь жестокие новости, чтобы таким образом исполнить епитимью? – спрашивает она.

– Скажи мне, Джульетта: почему люди приходят в такое несоответствие с человечеством? Почему такое противоречие?

– Съешь манго; сладость смоет горькую реальность.

Я проглатываю сладкое манго, которое она кладёт мне в рот.

– Безумие руководителей, говорящие головы на телевидении, доверчивость среднего человека – всё это толкает коллективное безумие на пугающую глубину – глубину, с которой нас не вытянет никакое количество проглоченных таблеток, съеденной дрянной еды или просмотра спортивных программ.

– Или, очевидно, никакое количество секса или манго, – добавляет Джульетта.

Я не могу не рассмеяться.

– К сожалению, нет.

Первая часть «Литургической» бьёт меня по голове.

– Нравственное, душевное и физическое здоровье нашей нации спускается в унитаз. За ним следует наша демократия. Наш коллективный стресс уже не выдержать. Ощущение ненадёжности и неуверенности искажает наше сознание. Представитель Пентагона представил бомбардировку дома, полного детей, в нужной перспективе, когда заявил: «Неудачное попадание, но…» Мне больно от того, что я вижу: мегаломания, нарциссизм, лицемерие и самодовольство, истерия и психопатическое отсутствие эмпатии к жертвам США, как внутри страны, так и за рубежом. Я смотрю на нашу политику как на попытку уничтожить личность противника путём ложных обвинений, а не как разумное обсуждение имеющих значение вопросов. Я вижу пагубное стремление, которое уже вошло в привычку, манипулировать общественным мнением любой ценой. Но почему большинство людей не видят то, что вижу я? Я вижу то, что я вижу, потому что я сошёл с ума? Я – лицемер, я страдаю нарциссизмом и мегаломанией и ещё и шизофреник? Истерик? Я принимал лекарства или наркотики, которые искажают реальность, и не помню этого? Или я просто бродячий пёс, который лает на глухих с персидским акцентом?

Скажи мне, Джульетта, что за злонамеренная империя, какое разбойничье государство бросает долговые бомбы, бомбы нищеты и бомбы беспокойства, и бомбы банкротства на США? Может, кто-то сбрасывает бомбы плохого здравоохранения или плохого образования на США? Какое разбойничье государство сбрасывает в наши жёлудки бомбы фальсифицированных продуктов, а в наши лёгкие – бомбы отравленного воздуха? Кто сбрасывает бомбы пагубных пристрастий, бомбы преступлений и бомбы лицемерия на США? Какая злонамеренная империя убивает свыше 10000 американцев в год из огнестрельного оружия внутри США? Скажи мне, какая злая империя взяла под контроль финансовые институты, средства массовой информации, школы, исторические книги и разумы? Какая злонамеренная империя устраивает пытки от нашего имени? Кто сбрасывает химические бомбы и углеродные бомбы на Мать Природу внутри США? Скажи мне, кто сбросил бомбу «Джордж Буш» и бомбу «Дик Чейни» на США?

Скажи мне, какая разбойничья страна изобрела ядерное оружие и использовала его против гражданских лиц дважды? Разве ядерное оружие не является самым ужасающим инструментом террора? Скажи мне, кто сбросил больше бомб на большее количество стран, чем любая другая страна? Назови мне злонамеренную империю, которую больше всего боятся в мире! Назови мне крупнейшую террористическую организацию, которая уничтожила страну, Вьетнам, в двенадцати часовых поясах от наших берегов. Назови эту страну, чёрт побери, назови её!

– Пируз, ты не позволяешь мне её назвать!

Я слышу её голос, будто из глубины колодца.

– США. Ты это хочешь услышать, Пируз, не так ли?

– Да, Джульетта, мы должны снова сражаться за независимость, вести политическую войну, чтобы избавиться от этой злонамеренной империи. США должны повзрослеть; человечество должно повзрослеть до того, как ничто не сможет расти, до того, как всё пересохнет, и до того, как мы сами себя уничтожим. О, дорогая Джульетта, как я хочу, чтобы эти мысли не преследовали меня и не портили наш вечер.

Джульетта скармливает мне ещё кусочек манго, чтобы меня успокоить.

– Ты – чувствительный человек, который стал реалистом и поэтому сумасшедшим! Предполагается, что ты будешь считать, что нам следует беспокоиться только из-за каких-то иностранных террористов, а всё остальное в порядке! Да, Пируз, американская империя стала слишком лицемерной и слишком жестокой к себе и остальным. Мы стали тем, чего сами боимся, но не знаем этого! Мы опускаемся всё ниже и ниже. Я только надеюсь, что мы не потопим и остальное человечество вместе с нами!

– Мы – параноики, Джульетта?

– Не в больше степени, чем считается нормой.

– Правильно, Джульетта, правильно!

Но я не верю своим ушам! Я знаю: она хочет, чтобы я заткнулся, – вероятно, так же, как я сам хочу заткнуться, но я не могу заткнуться. Так что я ещё немного лаю с ещё более сильным акцентом!

– Выслушай мой дардэдель, Джульетта. Я – испуганный человек, – говорю я и жую манго, словно это камень. – Я не попадаю в шаг с Америкой в Америке. А это означает проблемы. Многие из нас попали в клетку нашей пропаганды, нашего образа жизни, не видя клетки или не пытаясь из неё сбежать. Но я не одинок в этом. Здесь много людей, чувствующих то же, что и я. Но я чувствую себя в одиночестве, потому что чувствую своё бессилие, неспособность что-то с этим сделать. В Америке богатые живут в раю, средний класс начинает жить в мучениях, а остальные живут в аду бедности. Я чувствую себя комфортно, если говорить о материальном аспекте, но не ментально и не душевно. Так что скажи мне, кто в Америке ведёт американский образ жизни?