Сад на пустыре - Шэрон Гослинг

Здесь давно никто не ходил, он был завален мусором. Что Максу там понадобилось? Глубоко вздохнув, Харпер пошла за братом. Если тут не обошлось без Даррена, он за это заплатит – будет платить до конца своих дней! – чего бы ей это ни стоило. Она старалась двигаться бесшумно, чтобы не привлечь внимание Макса. Учитывая, сколько хлама валялось на дорожке, это было непросто. На мгновение она отвлеклась, посмотрела под ноги, чтобы перешагнуть старую керамическую раковину, а когда подняла глаза, Макса нигде не было.

Харпер остановилась, прислушалась. Под порывами ветра шелестели сорняки. Она поняла, что стоит позади своего дома, и посмотрела на окно Макса. Неужели он нашел способ незаметно выбираться из дома, а потом залезать обратно? Но в комнате брата, кажется, никого не было, и Харпер пошла дальше, продираясь сквозь заросли.

– Макс? – тихо позвала она.

Ответа не было. Как и звука торопливых шагов. Куда же он делся? Вдруг Харпер заметила небольшую дыру в деревянном заборе, огораживавшем свалку. Дыру почти полностью закрывали заросли каких-то сорняков и мусорный мешок, который, судя по всему, специально принесли сюда для маскировки. Харпер осмотрелась: в переулке не было ни души. Из соседних домов тоже никто не смотрел. Она скинула рюкзак, встала на четвереньки и полезла в дыру. На той стороне кто-то заботливо расчистил проход среди металлолома – словно местный Моисей велел волнам железа расступиться.

Харпер поднялась на ноги. Сделав несколько шагов, она оказалась на дорожке пошире, делившей территорию свалки пополам. Макса нигде не было видно. Харпер постояла, собираясь с мыслями. Справа в стене металлолома виднелся еще один проход. Он отличался от того, по которому Харпер попала сюда: был очень низким и напоминал окоп, вырытый в железном хламе. Она присела, пытаясь разглядеть, что внутри. Как ни странно, вдалеке брезжил свет, как будто тоннель в конце расширялся. Уж не туда ли залез Макс? Был только один способ проверить.

К счастью, ползти пришлось недолго. Тоннель кончился, и Харпер обнаружила, что упирается коленями в металл, обтянутый старой, выгоревшей на солнце резиной. Здесь было просторно и светло. И Харпер вдруг поняла, что оказалась в дверном проеме красного двухэтажного автобуса.

– Боже мой! – непроизвольно воскликнула она.

Наверху что-то лязгнуло, раздались шаги: кто-то спускался по винтовой лестнице со второго этажа. Харпер вскочила. Макс в ужасе замер на ступеньках.

– Уходи, – жалобно сказал он. – Тебе здесь нельзя…

– Макс!

– Нет. Это мое. Ты не можешь забрать и это тоже!

– Ты сюда приходил? – Харпер огляделась по сторонам. – Когда исчезал из дома – ты шел сюда?

– Уходи, – буркнул он и стал угрюмо подниматься по лестнице.

Харпер пошла за ним. Автобус, как ни странно, был в очень хорошем состоянии. Все окна целы, несмотря на горы мусора, навалившиеся на стекла снаружи. Груда металлолома, как девятый вал, поднималась за автобусом, другая, впереди, была ниже, и пропускала внутрь свет. Сиденья оказались на месте, хотя почти все чехлы сгнили или были содраны. Вокруг громоздились контейнеры, сумки, мешки, пакеты. Харпер с удивлением обнаружила два мешка компоста, которые последний раз видела у себя в палисаднике. Получается, Макс притащил их сюда? Но зачем?

Харпер слышала, как брат ходит на верхнем этаже, и осторожно поднялась по ступенькам. Там ее ослепило солнце, бившее в ничем не закрытые окна. Все еще держась за перила, она осмотрела помещение – и открыла рот от изумления. Она была в теплице. В самой настоящей теплице!

Как и внизу, от сидений здесь остались только голые лавки – но все они были заставлены разнообразными емкостями с растениями. Тут были стаканчики из-под йогурта, консервные банки, пластмассовые бутылки и даже старые резиновые шины – словом, все, куда можно было насыпать земли. Во многих «горшках» уже виднелась зелень: где-то лишь крошечные ростки, а где-то – растения, которым уже требовалось больше места. Зеленый потоп захватил не только сиденья – на вертикальных поручнях висели ведра и кадки с проделанными в днище дренажными отверстиями. В них росли помидоры. Макс явно пытался использовать пространство по максимуму.

Цветов еще не было, только зелень, но даже Харпер, которая почти не разбиралась в растениях, понимала: жизнь здесь бьет ключом. Эту догадку подтверждали несколько пчел, деловито перелетавших от горшка к горшку.

Макс все еще не обращал на сестру внимания. Он наполнял лейку из помятой оцинкованной канистры, установленной на переднем сиденье. Через одно из окон наружу тянулся шланг.

– Макс, – проговорила Харпер, когда к ней наконец вернулся дар речи. – Макс, ты все это сделал сам?

Мальчик медленно двинулся по основному проходу, поливая свой тайный сад.

– Дома им небезопасно, – сказал он после долгой паузы. – Растениям. Вот я и перенес их сюда.

Харпер снова огляделась.

– Но откуда ты узнал, что на свалке есть автобус?

– Увидел крышу из своего окна.

Вода в лейке кончилась, и Макс пошел назад к канистре, не поднимая глаз и упрямо сжав зубы.

– Теперь он мой.

Он попробовал просочиться мимо сестры, но та схватила его и сжала в коротком яростном объятии.

– Поверить не могу, что ты все это сделал сам! – воскликнула она. – Макс, это потрясающе! Ты потрясающий!

– Я не ребенок! – буркнул он, отталкивая ее.

– Я знаю! Но у меня бы ни за что не получилось. Да и никто не смог бы сделать такое в одиночку. Кроме тебя!

Макс подошел к канистре, наполнил лейку и протянул ее Харпер.

– Полей эти, – он показал на помидоры.

Харпер выполнила поручение, с наслаждением вдыхая запах влажной земли. Она медленно продвигалась вдоль ряда висящих «горшков». Здесь царило полное спокойствие – настоящий колодец покоя, чистого, прохладного. Она сделала глубокий вдох. На мгновение, лишь на одно прекрасное мгновение, окружающий мир куда-то пропал. В стенах этого оазиса она была в безопасности; реальность с ее проблемами отступила на миллионы миль. Вот бы остаться здесь навсегда!

– Харпер, – раздался голос Макса. – Прости меня.

Она обернулась. Брат стоял между скамейками, ломая пальцы. Он казался таким маленьким и несчастным, что ее сердце сжалось.

– И ты меня прости, – сказала Харпер. – Я не хотела лишать тебя ни друга, ни работы. Макс, честно – не хотела! Я хочу, чтобы у тебя было все, что тебе нужно, – и работа, и друзья. И хочу, чтобы ты занимался тем, что делает тебя счастливым. Просто… я хочу, чтобы ты был в безопасности. Даррен нехороший человек.

– Он плохо себя ведет? – тихо спросил Макс, уставившись в пол. – Он тебя обижает?

– Нет, – поспешно ответила Харпер, делая шаг к нему. – Нет! Ты обо мне не беспокойся.

– Но тебя никогда нет дома, – жалобно сказал Макс. – Даже по ночам. Ты стала очень поздно приходить.

– Это все неважно, – твердо ответила Харпер. – Тебе не нужно об этом думать. Это не твои проблемы, Макс, понимаешь?

На лице мальчика была написана тревога.

– Это мое место, Харпер, – прошептал он. – Мой сад. Не заставляй меня бросать его.

– Ни за что. – Она улыбнулась искренне и открыто. – Я не буду мешать тебе приходить сюда. Это самое чудесное место из всех, что я видела в жизни. Макс, у меня просто слов нет – здесь так хорошо! Я только боюсь, что заползать сюда опасно…

– Пусть так и останется, – покачал головой Макс. – Иначе его найдут другие люди.

Харпер внимательно посмотрела на брата.

– А ты знаешь, что около спортзала тоже делают сад? – осторожно спросила она. – Тебе не хочется поработать там с другими людьми? Ты мог бы завести друзей. Настоящих, хороших.

Макс яростно затряс головой, его лицо исказила страдальческая гримаса.

– Хорошо-хорошо. – Харпер примирительно подняла обе руки. – Не хочешь – не надо. Ты не обязан.

Он смотрел на нее с подозрением. Добившись такого прогресса после недель отчуждения, Харпер очень боялась снова потерять его.

– Обещаю! – сказала она тихо и торжественно. – Честное слово!

Макс