Черный поток - Роман Валериевич Волков

направлении. Заглядывая в проемы между стеллажами, он вскоре обнаружил молодого человека, склонившегося над маленьким столиком, заваленным бумагами. На нем были очки с толстыми стеклами, и он что-то сосредоточенно проверял, ведя пальцем по списку.

– Денис Иннокентьевич? – поинтересовался майор.

– Да.

– Майор Зигунов. Уделите мне минутку?

– А в чем, собственно…

– Пойдемте, поговорим вместе с Анной Никифоровной.

– Ладно.

Парень привычным жестом поправил очки и пошел за неожиданным визитером.

Когда они подошли к столу библиотекаря, люди, сидевшие в читальном зале, уже начали бросать в сторону маленького собрания любопытные взгляды. Майор сделал вид, что не видит этого, и обратился к Денису Иннокентьевичу:

– Анна Никифоровна сказала, что вы вчера проводили занятие у школьников с двух до четырех. Верно?

– Да, все правильно. У меня кружок по ЛИТО…

– Сможете мне дать список тех, кто его посещает?

– Да, но я все еще не могу понять…

– Не беспокойтесь. Просто в вашем зале вчера был небольшой инцидент, так что мне нужно опросить всех возможных участников. Тут студенты были? В то время, когда вы вели кружок?

Молодой человек почесал нос, размышляя, и через пару секунд покачал головой:

– Нет, студентов не было. На время занятий со школьниками студенты в читальный зал не допускаются. Бывают, конечно, исключения – перед экзаменами там или если какой-то форс-мажор. Но вчера здесь был только я и мои ученики.

– Из каких классов?

– Четвертый – седьмой.

– Отметите для меня в списке, кто из какого, хорошо?

– Конечно.

– Из взрослых кто-то еще был в зале вместе с вами?

– Само собой. Анна Никифоровна была.

– Кто-то еще?

– Да нет, вроде все.

Зигунов повернулся к пожилой библиотекарше.

– Да-да, все так и было, – часто закивала она и с волнением посмотрела на молодого человека. Тот стоял, насупившись, и всем своим видом демонстрировал отстраненность.

– Хорошо, – произнес майор, секунду подумал и добавил, обращаясь к парню в очках: – Денис Иннокентьевич, вам нужно будет проехать со мной ненадолго. Ваши вещи здесь или в гардеробе?

– Тут, в подсобке.

– Пойдемте.

– Ой, подождите! – окликнула их Анна Никифоровна, поднимаясь со стула. – Так Аброськин же еще вчера заходил! Однорукий. Мастер наш. Помнишь, Денис? Как раз когда кружок шел. Он раму оконную ремонтировал – она закрываться нормально перестала, а пластиковые окна поставить денег у института нет.

Петр повернулся к старушке, удивленно вздернув брови:

– Аброськин? Дмитрий Степанович?

– Он самый. А вы его тоже знаете? – Теперь уже пришел черед Анны Никифоровны удивленно смотреть на Зигунова.

– Он же в Шуистинском филиале работал? Как он тут оказался?

– Работал, да. И сейчас работает. Но теперь он и в главном корпусе помогает, и у нас, и на физвосе… В общем, мастер на все руки… хоть и без руки. Пошустрее иных двуруких мужиков-то. Вон тополь старый рубил, топором-то – ух! Любо-дорого глядеть!

У майора мысли в голове летели с космической скоростью, опережая одна другую. Вот это поворот, как говорят в интернетовских роликах. Неужели Аброськин все-таки имеет отношение к делу литературного убийцы и он – Зигунов – катастрофически ошибся, когда предложил ему работу в пединституте? Может, не напрасно Катя ему тогда на этот счет высказывала? А что, если… Да нет, бредовая мысль. Он же однорукий. Как он мог бы, например, справиться с Лесковским? В штору его замотать и шпагой проткнуть. Одной руки там бы явно не хватило… Хотя… Если не основной исполнитель, то вполне может оказаться, что Аброськин – пособник. А раз мастер на все руки, то ему пофигу, с какой стороны рубить. Черт! Черт! Черт! Все запутывается еще больше. Понятно пока одно: и Аброськина, и этого Дениса Иннокентьевича необходимо допросить как можно детальнее. И как можно быстрее.

– Так что, мне с вами все-таки нужно ехать или как? – вклинился в размышления очкарик.

– Что? А, да. Через минуту поедем… Анна Никифоровна, вы не в курсе, где я могу сейчас Аброськина найти?

– Сейчас? А сейчас который час? – Старушка посмотрела на часы. – Начало десятого. О, так он как раз должен сюда прийти – вторую раму делать.

– Вот как. Отлично.

Зигунов вытащил телефон и нажал на кнопку горячего вызова.

– Дежурный слушает, – раздалось в трубке через несколько гудков.

– Майор Зигунов. Пришлите группу спецназа в читальный зал педагогического института. Срочно!

– Принято.

Когда Петр нажал кнопку окончания вызова, библиотекарь и Денис Иннокентьевич смотрели на него, разинув рты.

Глава 22

Ну что, мой Проницательный Читатель, ты уже догадался, какой автор станет основой для нового полотна? Кому посвящено мое ситуационное переосмысление с мальчиком – главным героем? Думаю, догадался, ведь это совсем простенькая загадка. Особенно для людей, существующих в пространстве постсоветской реальности. Если вы ходили в школу еще в СССР, то изучали его произведения в рамках школьной программы. Конечно, это могло привнести некую негативную коннотацию, ведь сейчас модно ненавидеть все советское. Но если вы хоть немного мыслящий человек и способны оценивать творчество по достоинству вне рамок политических течений, то прекрасно осознаете, какой вклад этот автор сделал в историческое бессознательное. Его произведения – редкий образчик детской литературы, осмысливающий совсем не детские вопросы: войну и роль ребенка в ней.

Вы можете сказать, что сейчас эта тематика не актуальна, ведь нет никакой войны. Разве? РАЗВЕ?! Вы это серьезно? Посмотрите в окно. Неужели для вас неочевидно, что война идет постоянно, она не прекращается ни на минуту, просто потому что люди – это всегда конфликт. Как только ты, да, конкретно ты, мой имплицитный читатель, покидаешь свою уютную квартирку (и то если живешь там один, без родственников и соседей), ты выпадаешь в тот слой реальности, где твой эстезис сталкивается с эстезисом других людей. Особенно если ты достаточно продвинут и твое сознание отвергает традиционную бинарную логику, логику господства, инструментализм, принцип строгой организованности и иерархической упорядоченности социальных структур. И вот ты уже осознаешь, что каждая встреча с миром другого мыслящего существа (или даже просто верящего в то, что оно мыслит) – это уже поединок, локальная война. А ведь людей на планете миллиарды! И локальный конфликт превращается в общемировой. Так какая тема, как не война, может быть более актуальной? Просто роль ребенка в ней – это лишь один из аспектов. И аспект, позволю себе заметить, невероятно важный. Ведь каждый из нас был ребенком. И на каждого из нас оказывала влияние эта непрекращающаяся битва внешнего мира. Война реальностей, если хотите.

Ну что, вы наконец догадались, чью авторскую маску я собираюсь примерить? Ну конечно! Конечно же, это великий Аркадий Гайдар. Светлый гений,