Котовский - Владимир Шмерплинг

Котовцы разместились в Детском селе, в казармах бывшей лейбгвардии.

В свободное время бойцы бродили по паркам и дворцам, рассматривали поместья, принадлежавшие царям и великим князьям. Они проходили по анфиладам парадных комнат, разглядывали бронзу и фарфор, гладили стены, отделанные янтарем, садились в кресла, обитые дорогими тканями.

Питер, победивший Юденича, теперь боролся с голодом. Красноармейцы питались воблой. Их спасал только сахар, который они привезли с собой с Украины. Много курили — это помогало переносить холод и голод.

Только Котовского не пугали морозы. Он ездил в город, бывал на митингах, посещал военные школы, занимался вопросами снабжения; заботился о получении подсумков, котелков, масла для смазки, разыскивал в городе ветеринарного врача, в котором так нуждалась бригада.

Одетый не по погоде, в короткой черной куртке, Котовский вскоре простудился, но не обращал внимания на кашель и недомогание, надеясь перебороть болезнь. То и дело заглядывал он в конюшни, наведывался в штаб дивизии, вызывал к (себе бойцов, отдавал распоряжения. Ежедневно Котовский просматривал десятки газет, подолгу простаивал у карты. Он провел на ней красным карандашом черту, которая начиналась у Одессы, проходила через Балту, Бирзулу, Попелюхи, Бершадь, Житомир, Киев, Рославль, Ямбург и Петроград.

Котовский не пожелал лечь в постель, когда у него обнаружилось крупозное воспаление легких.

Командование требовало от начальника штаба ежедневных сообщений о здоровье комбрига. Когда начштаба приходил к нему и спрашивал: «Как самочувствие?» — Котовский раздраженно отвечал:

— Опять о том же! Я Вам говорил, что сводки о себе давать не буду!

— У меня имеется прямое распоряжение начальства.

— Ну, тогда пишите, — и Котовский диктовал: «Встал утром, умылся, проделал гимнастику по системе Анохина, облился холодной водой, сделал обтирание, на завтрак съел две курицы. Чувствую себя хорошо, веду приемы по делам службы».

Он упорно не признавал себя больным, стремясь перенести болезнь на ногах. Но, спустя несколько дней, к вечеру он почувствовал себя очень плохо, температура поднялась, и он лег в постель. Через полчаса его почти без сознания увезли в больницу.

Котовский лежал в палате и бредил, а в это время его бойцы читали новый приказ — ехать обратно на Украину. Какая радость! Домой, на Украину! На Деникина!

25 ноября бойцы ввели истощенных коней по дощатым настилам в вагоны, на станции Гатчина. И когда раздался последний свисток, не было ни одного бойца, который не подумал бы, что здесь остается их любимый командир, страдающий тяжелым недугом.

Перед отъездом бойцы написали Котовскому письмо с пожеланием скорейшего выздоровления.

Котовский напрягал все силы, чтобы выздороветь как можно скорее. В середине декабря он вышел из больницы. Через несколько дней, похудевший и осунувшийся, в серой шинели с бобровым воротником, которую подарили ему петроградские рабочие, отправился он в путь, на Украину, догонять своих боевых друзей, свою бригаду, свою дивизию.

Под Брянском Котовский встретился с группой врачей, направлявшихся на Южный фронт. Среди врачей было много таких, которые, только что сдав последние зачеты и получив диплом и буханку хлеба, ехали добровольцами в распоряжение штабов армии, в лазареты и перевязочные отряды. Котовский ехал вместе с ними.

Медленно двигался поезд… Врачи проводили время за разговорами, пели, шутили. Котовский рассказывал врачам о недавних боях, о пережитом. Его слушали с вниманием. Он был взволнован и от этого заикался чаще обычного.

Никто из врачей никогда не слыхал о Котовском. Этот большой человек, вежливый и приветливый со всеми, быстро стал общим любимцем.

В вагоне, по дороге на Южный фронт, Котовский познакомился со своей будущей женой, другом и спутником в боевых походах — Ольгой Петровной Шакиной, молодым врачом. В день получения диплома она решила поехать добровольцем на фронт. О чем только ни говорили они под стук колес…

В Брянск прибыли поздно ночью. Предстояла пересадка. Вокзал был набит народом, и Котовскому с его спутниками пришлось дожидаться наступления утра на перроне.

Котовский, ослабевший после долгой болезни, через силу боролся со сном; слипались глаза, он чувствовал, что вот-вот заснет здесь же, на перроне, на морозе. Ольга Петровна знала, что ее спутник только что перенес крупозное воспаление легких. Она заставила его надеть теплую меховую куртку, усадила Котовского на корзину и закутала ему ноги одеялом. Он сразу же заснул.

Ольга Петровна бодрствовала. Она смотрела на приближавшиеся и исчезавшие огни поездов. До нее доносились крики людей, осаждавших вагоны, сиплые гудки и лязг буферов. Гремел я вздыхал в темноте маневрировавший паровоз. Она слушала, Как рядом глубоко и ровно дышит прислонившийся к ее плечу человек — фронтовик.

Утром красноармейцы второй бригады и из других частей 45 дивизии узнали, что Котовский на вокзале. Они обступили любимого комбрига. Обрадованные встречей, они кричали: «Ура! Котовский!».

Комбриг знакомил красноармейцев со своими новыми друзьями.

— Теперь нам болеть не страшно, везем на фронт врачей.

Котовский узнал, что вот уже больше десяти дней, как красноармейцы застряли в Брянске — ждут отправки.

Встретившись с бойцами, он как-то сразу преобразился, словно силы вернулись к нему, словно только теперь наступило полное выздоровление. Фронт нуждался в каждом бойце, а здесь такая масса красноармейцев слоняется по вокзалу без дела. Их надо как можно скорей отправить.

Весь день Котовский провел на путях, организуя эшелон на Южный фронт. К вечеру эшелон был составлен, и бойцы, врачи и командир бригады продолжали свой путь по рельсам, уходившим на юг.

Приближался 1920 год…

Глава четвертая

ОСВОБОЖДЕНИЕ ОДЕССЫ

Это было время, когда Красная Армия выполняла гениальный сталинский план разгрома Деникина. Под непосредственным руководством товарища Сталина, посланного Центральным Комитетом партии на Южный фронт, советские войска перешли в решительное наступление и одерживали одну победу за другой.

«Во второй половине октября 1919 года, после ожесточенного сопротивления, Деникин был разбит Красной Армией в решающих боях под Орлом и у Воронежа. Деникин начал быстро отступать, а затем покатился к югу, преследуемый нашими войсками»[22].

Первая конная армия расколола вражескую армию на две части, одна из которых отходила на Кубань, другая — стремительно катилась к Черному морю.