Смерть под занавес - Екатерина Красавина

Теперь предстояло переговорить с врачом, оперировавшим Анжелу, может быть, он что-то прояснит?

Молодой врач с буйной шевелюрой смотрел на Катю сквозь очки не просто строго, а прямо-таки уничтожающе.

- Вы соображаете, с чем вы ко мне приходите?! Вы хотите, чтобы я нарушил клятву Гиппократа? Покиньте мой кабинет немедленно и больше не вздумайте обращаться с такого рода вопросами.

Итак, Катя натолкнулась на сокрушительную стену то ли упрямства, то ли странной честности. Выходя из кабинета, она чувствовала на своей спине тяжелый, неприязненный взгляд врача со смешной фамилией Колдобаба.

***

- Не волнуйся, - успокоил ее Алексей, когда Катя рассказала ему о своем визите в "Вечную Венеру", - у меня есть один старый приятель, у него такие связи в медицинском мире... Найдем подход и к этому эскулапу. Расколется как миленький. А у меня для тебя есть два сюрприза.

- Да? - удивилась Катя. Они с Алексеем сидели у нее на кухне и пили чай.

- Вот первый сюрприз. - И Алексей развернул сверток, который лежал у него на коленях. Там оказалась большая сумка. Пустая.

- Что это?

- Та самая сумка, которую мы так долго и безуспешно искали. Сумка убитого в партере.

- А где же ее содержимое и кто нашел ее?

- Дворник. На чердаке. И передал Гурдиной. Она позвонила в агентство, а оттуда сообщили мне. Я и поехал за ней. Теперь окончательно все улики указывают на Рудика. Дело в том, что сбоку от гримерной Рудика снаружи здания идет лестница на чердак. Он часто лазил туда. Ну, а содержимое сумки, - Алексей развел руками, - видимо, Рудик выкинул в мусорный контейнер. Он как раз располагается под окнами его гримерной. Правда, это наши догадки, но узнать истинное положение нам пока не дано. Так мы и не выяснили до сих пор, кто эта жертва. Но одно ясно, что этот человек неплохо знаком с посланцем ордена, раз тот отправил его вместо себя на свидание с Гурдиной.

- Хочешь еще чаю? - спросила Катя.

- Чашечку, без сахара.

- Опять погода испортилась.

- На той неделе обещали потепление.

- Хорошо бы. А что за второй "сюрприз"?

- Ах, да. Смотри, что мы раскопали в "Белом грифе". Прочитай.

Катя взяла лист бумаги и прочитала вслух:

- "Рубальский Станислав Робертович. Настоящее имя - Мартемьянов Леонид Романович". Как?! Неужели тот самый Мартемьянов? Красавец, кинозвезда, кумир всех женщин Советского Союза?

- Он самый.

- Ну и ну! Когда я с ним говорила, на какие-то доли секунды его лицо показалось мне знакомым. Кто бы мог подумать! Он ведь куда-то внезапно пропал много лет назад, никто не знал, что с ним - умер или заболел.

- Читай дальше!

- "Был осужден на пятнадцать лет за развратные действия в отношении десятилетнего мальчика. После освобождения уехал в неизвестном направлении".

- Значит, он педераст?

- Теперь трудно что-либо говорить. Все знали, что Мартемьянов был любителем женщин, донжуаном, так что этот факт весьма странен. Покрыто, как говорится, мраком. Помимо работы в кино, которая и сделала его звездой первой величины, актер много лет играл на сцене Львовского театра. Кстати, этот театр сейчас на гастролях в Москве.

- Да? Я пойду туда, мне интересно узнать, что там было на самом деле.

Львовский театр давал спектакли в помещении киноконцертного зала. Афиши были напечатаны плохо, кое-где типографская краска размазалась, отчего нельзя было правильно прочесть ни название спектакля, ни фамилии актеров.

Катя наугад постучалась в первую дверь.

- Открыто, заходите.

В маленькой комнате было накурено. Плотный мужчина в бейсболке внимательно рассматривал Катю.

- Вы за билетами? Они уже распроданы.

- Нет, я - журналистка, - представилась Ка-тя, - собираю материал об актерах старшего поколения. Можно с кем-нибудь побеседовать?

- Почти никого не осталось. Кто умер, а кто ушел на пенсию. Вам именно актеры нужны?

- Нет.

- Тогда обратитесь к Розалии Брониславовне, гримерше. Она сейчас на месте. Третья дверь по коридору справа.

Розалия Брониславовна суетилась вокруг баночек, фиолетовых кистей и нежно-голубых пуховок.

- Я хотела бы с вами поговорить...

- Присаживайтесь, - гримерша говорила с едва уловимым акцентом.

- Я журналистка, собираю материал о корифеях львовской сцены. Мне бы хотелось узнать некоторые подробности биографии Леонида Романовича Мартемьянова. Вы застали его?

- А как же! - Розалия Брониславовна села напротив и положила руки на колени. - Такой красавец был и умница, да не повезло.

- Значит, это правда, что его осудили за раз-вратные действия в отношении несовершеннолетнего мальчика?

- Официально это так. Но на самом деле все было как-то подстроено. Ему отомстил новый директор театра, который пришел на место прежнего. Леонид завел амурные дела с его женой, тому это, естественно, не понравилось. Решил избавиться. Ах, как мы все плакали, когда узнали об этом. И никто из нас, вы слышите, никто не поверил. Простите, - усмехнулась Розалия Брониславовна, - ну, посудите сами. Если он безумно увлекался женщинами, зачем ему мальчик, это просто смешно. Но у директора были влиятельные знакомые в милиции, они и помогли все состряпать... Жалко его безумно, загубили жизнь человеку, да теперь уже и ответить некому.

- А что с ним сталось?

- Не знаю, возможно, уехал куда-нибудь, а может, уже и умер. А как его любили женщины, вы себе просто не представляете. Помню, как к нему одна молоденькая актриса все бегала, даже травилась из-за него. Как же ее звали? Кажется, Элла, но я могу и ошибиться. Она приезжая была, гастролировала с другой труппой, приехала к нам, во Львов, и влюбилась без памяти, просто голову потеряла.

Катя внезапно похолодела.

- А фамилия этой актрисы - Гурдина?

- Не помню, - Розалия Брониславовна ре-шительно покачала головой, столько времени прошло. Худенькая такая, с огненными волосами, а глаза синие-синие, как море. Она, по-моему, и была откуда-то с юга. Знаете, от Мартемьянова осталась небольшая коробка с пустяками. Вот так и вожу ее с собой, вдруг кто-то объявится. Может, вы возьмете ее? Там программки спектаклей, фотография даже есть...

- А он... Леонид Романович любил... эту... Эллу?

- Да кто его разберет, наверное. Он многими увлекался. Я помню, что из-за нее он бросил нашу приму, Аду Львовну. Как она переживала!

Розалия Брониславовна рылась в ящиках в углу комнаты.

- Вот она.

Катя открыла картонную коробку. Программки спектаклей "Дон-Карлос" Шиллера, "Гамлет" Шекспира, "Прекрасная Роза" без автора. Большая фотография с широкой размашистой надписью наискосок: "Моим почитателям". Мартемьянов. Гордый разлет бровей, большие глаза... лицо, словно вылепленное резцом талантливого скульптора. Пожелтелые листы бумаги. Все... все, что осталось. Один листок был исписан. Катя поднесла его ближе к глазам.

"Она улетела вдоль синего моря, и мне не вернуть ее вновь, доверчивой чайке расставила сети другая большая любовь! Чайка, черноморская чайка, белокрылая чайка, моя мечта!"

Значит, он действительно любил Эллу Гурдину - черноморскую чайку!

Катя бережно положила коробку в пакет и торопливо попрощалась с гримершей. Кате не хотелось, чтобы Розалия Брониславовна заметила слезы, не-ожиданно выступившие у нее на глазах.

***

На другой день Катя с Алексеем запланировали поездку в косметологическую клинику "Вечная Венера". С утра Валька позвонил Алексею и сообщил, что ему удалось выйти на крупного чиновника в Департаменте здравоохранения, так что врача припрут к стенке. Был уже и личный звонок чиновника главврачу клиники.

С утра, как на грех, жигуленок Алексея закапризничал. Он с ужасом представил себе, что его машина выйдет из строя в самый неподходящий момент и им с Катей придется тащиться в метро. Некоторые коллеги Алексея прозрачно намекали, что ему неплохо бы сменить "жигули" на более приличную машину "БМВ" или "ауди". Были и такие, кто советовал непременно "рено" или джип "гранд-черокки". Причем тот, кто рекомендовал джип, как бы невзначай обмолвился, что у него есть телефон владельца "почти нового джипа в отличном состоянии и за недорогую цену". Твердо памятуя, что бесплатным бывает только сыр в мышеловке, Алексей отклонил "заманчивое" предложение.

К счастью, машина наконец-то завелась, и Алексей, вытерев пот со лба, сел за руль и двинулся в сторону Большой Бронной - за Катей.

Катя не знала, что ей надеть. Кажется, эта проблема - одна из самых простых по сравнению с озоновой дырой или правами чернокожего населения в Америке. Но эта маленькая проблема могла в одночасье испортить или, наоборот, поднять настроение любой женщине. После недолгих раздумий Катя остановила свой выбор на темно-зеленом брючном костюме, который она приобрела неделю назад в ГУМе на первом этаже, в галерее "Лафайет". Под костюм Катя надела светло-серую водолазку, поверх выпустила тонкую серебряную цепочку, доставшуюся еще от бабушки. С утра было пасмурно. "Не забыть прихватить зонтик, а то недавно чуть не промокла до нитки, - сказала Катя, в последний раз бросая взгляд в зеркало. - Забыла подушиться. Так, две капли на запястья, на виски, шею... Теперь полный коленкор, вперед!"