Вентиляция легких - Андреева Наталья

Наталья Вячеславовна Андреева

Вентиляция легких

© Андреева Н., 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2021

2020 январь

– Да, подложила свинью китайцам змея! – Леонидов оторвался от планшета и посмотрел на жену. Они сидели на кухне, телевизор что-то бурчал, за окном то ли капало, то ли свистело. Новогодние праздники кончились, а зима так по-настоящему и не началась. Все в последнее время шло не по графику. – Эй! Чем ты там так занята?

– Да вот, отель присматриваю в Греции, – озабоченно сказала Саша, не отрывая глаз от своего планшета. – Отзывы читаю. А может, на Кипр поедем этим летом? А, Леша?

– А не рановато ты об отдыхе думаешь? Вон, в Китае новый вирус, covid-19 называется. В городе Ухань… Или УхАнь? В общем, на тамошнем рынке кто-то купил змею. И съел ее. А змея, обитая до того, как попасть в чей-то супчик в дикой природе, налопалась летучих мышей, которые оказались носителями… этого самого ковида… Правильно прочитал? Да, ковид.

– Хватит чушь нести!

– И теперь, вместо того чтобы праздновать свой китайский Новый год, китайцы, похоже, будут сидеть на карантине за своей Великой Китайской стеной. Что, конечно, не добавит величия ни им, ни стене, но зато прикольно. Этот вирус с короной, иначе коронавирус, стремительно распространяется. Глядишь, все мы сядем на карантин. Стоит ли бронировать отель сейчас? Погоди пару месяцев.

– Да их пол-Москвы этих китайцев было на наш Новый год! Какой карантин? Опомнись! Вовсю уже бронируют, я на работе у кого ни спрошу, все куда-то едут. Пока мы ждем новостей о каком-то там вирусе с короной (Господи, что только ни придумают), все стОящие отели уже будут на стопе. Скажи лучше, куда мы поедем, в Грецию или на Кипр? А, может, в Италию? Я собираюсь написать своему турагенту, – озабоченно сказала Саша.

У Леонидова сразу испортилось настроение. О дорогом отдыхе за границей он и слышать не хотел после того, как перестал быть самым гениальным сыщиком Москвы и Московской области. Ушел с любимой работы после истории с Сажиным, которая перепахала Алексея так, что оставаться на службе у государства он больше не мог. Любовь к криминальным ребусам осталась, к их разгадыванию, но вот новые методы, официальные имеется в виду, Алексея больше не устраивали.

Летом он нашел себе занятие: уехал на дачу и безвылазно жил там, что-то сажая, копая и даже пропалывая. Увяз в быту, одним словом, и превратился в обывателя, «дядю Лешу из домагдеживетучилка». Сашу в деревне все знали, она раньше занималась с детьми на летних каникулах, репетиторствовала. И сейчас иногда соглашалась, когда надо было подтянуть ребенка по русскому языку, но уже больше по дружбе, чем ради заработка.

– Мне неловко брать деньги со своих, – жаловалась Саша. – Они ведь мне как родные, наши, деревенские.

– Вот и я не могу, – вздохнул Алексей. – То грядку надо вдове вскопать, то матери-одиночке забор поправить. Я так же как и ты, безотказный. Неправильные мы с тобой люди, жена. А лучше сказать, неловкие.

– Зато честные.

– Аргумент. Жаль, что честность на хлеб не намажешь.

– Я хорошо зарабатываю.

– А я?

– Леша, мы же договорились: не поднимать эту тему.

– Вот я и молчу. Но думать-то ты мне об этом не запретишь, – сердито сказал Алексей.

Так и жили, делая вид, что ничего не случилось. Что Алексей просто в очередном отпуске, который затянулся.

Одно время даже показалось, что отпустило. У соседа угнали машину, и Алексей с энтузиазмом принялся ее искать, поскольку правоохранители делали это без надлежащего усердия. И, соответственно, без результата. Трехлетняя «Инфинити» как в воду канула.

– А вот я найду! – бахвалился Алексей. – Потому что я лучший сыщик в Московской области!

Он подумывал открыть частное детективное агентство и решил, что для начала это хорошая практика. Попробовать себя в качестве частного сыщика.

Сосед меж тем пулей понесся в московский офис подавать заявление на выплату страховки от угона. Что Леонидова и насторожило, вкупе с сайдингом «под камень», когда гастарбайтеры принялись огораживать строительными лесами дом «потерпевшего» двухметровым забором, который сосед принялся вдруг возводить вокруг своего участка, и фейерверком на именины, куда Леонидовых не позвали. Хотя раньше без их присутствия грандиозные праздники на соседнем участке не обходились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И тут Леонидов некстати вспомнил, что случаи мошенничества с угонами машин резко участились. По инерции он по-прежнему просматривал хронику происшествий и криминальную статистику. А машина как сквозь землю провалилась, никто в деревне ничего не видел и не слышал. Но при этом глаза отводили в сторону, когда Леонидов задавал свои сыщицкие вопросы. А делал он это профессионально.

«Опять я лезу, куда не надо», – с досадой подумал Алексей. «Машину никогда не найдут, потому что ее уже продали по дешевке куда-нибудь в Дагестан, перебив номера, а то и перекрасив. Не исключено, что в нашей же деревне, в одном из гаражей. К гадалке ходить не надо. У него же КАСКО была. И глаза у него жуликоватые. Давай уже по-честному: не будь он твоим соседом по даче, ты бы к нему и близко не подошел. Вы разные люди. Очень уж разные. И пить бы с ним ты не стал. Соседей не выбирают, и общаться волей-неволей приходится. С соседями лучше дружить, чем враждовать. Спокойнее… И Саша общительная. У них, опять же, дочка, с которой тусуется Ксюша. Но машину он сам у себя украл, это факт. А я больше не мент. И у каждого своя правда. Кто я такой, чтобы его судить?»

Когда к Алексею пришли из страховой компании, как к свидетелю, потому что у страховщиков тоже возникли подозрения, он промолчал о своих догадках. А потом презирал себя за это. А сосед на другой день зашел с бутылкой и словами «я знал, что ты человек».

– Господи, что должно случиться, чтобы люди, наконец, пришли в себя? – в отчаянии сказал Алексей жене. После того как закончился «сердечный приступ», которым он отговорился, чтобы не пить с соседом водку. Разыграл как по нотам. – Это какой-то беспредел, каждый гребет под себя, не считаясь с интересами других. Хапают и хапают. Честного человека надо с фонарем Диогена искать. Кстати, мудрый был старик. Правильно подметил, что литераторы изучают бедствия какого-нибудь Одиссея и не ведают собственных, математики следят за солнцем и луной и не видят того, что у них под ногами, ораторы учат правильно говорить, но не учат правильно поступать, скряги ругают деньги, а сами любят их больше всех. Сплошное лицемерие. До нашей эры сказано, а что изменилось? Актуально как никогда.

– Кто бы говорил, – пожала плечами Саша, явно обидевшись за литераторов. – Что тебе мешало сказать страховому агенту, что твой приятель жулик? Но ты же этого не сделал. Сыщики ругают свидетелей, которые боятся дать показания, а сами обманывают правосудие, – продолжая твою мысль. Точнее, Диогена.

Я больше не служу в органах! – вспылил он.

– Потому и бесишься. И мне не нравится твое увлечение философией. Диогена он читает! А не далеко ли ты забрел, Лешенька? В какой там век до нашей эры? Ау!

– Намекаешь, что я сижу у тебя на шее? Пора бы и честь знать, Алексей Алексеевич. Пожалуйте на работу. Помнишь Сажина? Во что я из-за тебя вляпался?

– Из-за меня?! – ахнула Саша.

– Кто говорил: «На что мы будем жить?»

– Но ведь это несправедливо! И ты сам это знаешь!..

И теперь, когда жена заговорила об отпуске, Леонидов эту ссору вспомнил. И сказал:

– Знаешь, что я решил?

– И? – вопросительно посмотрела на него жена.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Я хочу продать мамину квартиру. Все равно там год уже никто не живет.

– Ты ведь не хотел ее продавать, – удивилась Саша.

– Сергей живет у своей девушки, Ксюша, похоже, никогда от нас не съедет. Она привыкла жить на всем готовом. Зачем притомляться, если есть мама? И папа. В любом случае у нас будут деньги. Которые можно положить на счет. Понадобится – купим квартиру дочери, или сыну. Или я, допустим, открою детективное агентство. Не хочу ездить отдыхать за твой счет.