Домой на Рождество - Тейлор Келли

– Неужели? – У Бет брови поползли на лоб от удивления.

– Да. Пока мы занимались любовью, барышня во все горло выкрикивала мое имя, все громче и громче. А я-то думал, дурак, что ей очень хорошо и она не может сдерживать эмоции. Все оказалось прозаичнее: у нее нога застряла между перекладинами кровати.

– Не может быть!

– Еще как может.

– И больше вы с ней не виделись?

– Нет, она меня бросила до того, как ей сняли гипс.

– О! – Бет не знала, куда ей смотреть, потому что смотреть на меня ей было неловко.

– Послушай, – я потрогал ее за плечо, – в отличие от той барышни у меня неплохое чувство юмора, так что не казнись из-за той неловкой ситуации в отеле. В жизни все бывает.

– Ты так считаешь?

– Конечно! Твоей вины в этом не было. Хотя я бы по душам поговорил с молодцом, который проделал такую шутку с твоим мобильником.

Она нахмурилась:

– Я бы тоже поговорила с ним по душам.

– Ты ведь не скажешь, кто он?

Бэт покачала головой.

– Хорошо, я не стану настаивать. – Я взял ее за руку и улыбнулся: – Пойдем, хочу тебя познакомить кое с кем.

Глава 23

Бет

Я полна странных идей. Чего стоит, например, идея припереться в больницу к деду Мэтта, чтобы вручить ему букет. Но чем эта идея хуже той, например, что пришла в голову певице Джордан, которая, вырядившись в костюм телепузика, явилась на церемонию «Евровидения»?

Когда я проснулась в номере отеля – тогда, в Уэльсе, – и вспомнила все, что произошло ночью, мне захотелось просто сразу умереть. Второй мыслью было позвонить миссис Блэксток и рассказать ей, что неизлечимо больна, поэтому не смогу больше у нее работать. Только так мне удастся не сталкиваться с Мэттом и не смотреть ему в лицо, сгорая от стыда.

Обе возможности – умереть или просто уволиться – казались мне привлекательными. Я лежала и буквально тлела на глазах, исходя жалостью к себе самой.

Разумеется, правильнее было бы побеседовать с Мэттом и объяснить, что же произошло, но чем дольше я об этом думала, тем более больной себя чувствовала, не находила в себе сил на подобный разговор. Единственное, что могло ухудшить мое самочувствие, – это созерцание Карла за завтраком. Понятно, что он даже не догадывался, что произошло ночью – по его, между прочим, вине. Но я знала, что сдержаться не смогу и обязательно скажу ему что-нибудь гадкое. Я ведь уже чуть не сорвалась на Карла во время выполнения одного из заданий, неужели мне хотелось, чтобы Мэтт или еще кто-нибудь видели, как я теряю лицо у всех на виду?

На часах было восемь, когда я наконец вылезла из душа, отмытая до скрипа, оделась и причесалась, прошла по коридору, специально задержавшись у комнаты Мэтта. Я надеялась успеть переговорить с ним до завтрака. Дверь в его номер не была заперта, я ее толкнула и вошла внутрь.

– Мэтт! Мэтт, ты здесь?

Номер был пуст. Исчезли все его вещи, включая пустые бутылочки из-под алкоголя.

– Мэтт? – Я снова позвала, уже не очень надеясь на ответ.

– Мадам, вы кого-то ищете?

Я подпрыгнула от неожиданности, когда в номер бесшумно вошла горничная. У нее в руках была стопка чистых полотенец.

– Могу я вам чем-нибудь помочь?

– Ну… Мэтт Джонс остановился в этом номере, он что, только что выехал?

Горничная кивнула:

– Да, мадам. Двадцать минут назад.

Микроавтобус должен был прийти за нами к десяти часам утра. Почему же Мэтт уехал раньше? Ну конечно же! Я хлопнула себя по лбу и поспешила к себе в комнату. Вероятно, Мэтт отправился домой, чтобы убедиться, что с его дедом все в порядке. Я проверила время по мобильнику. Пять минут девятого. В любом случае мои коллеги еще на завтраке. Если я прямо сейчас с ресепшн закажу себе такси, то разом убью двух зайцев: не столкнусь с Карлом в микроавтобусе и, может, успею застать Мэтта в больнице у его деда.

Нервы пошаливали, всю дорогу до Брайтона я никак не могла успокоиться, но, когда поезд пришел на станцию, вместо того чтобы ехать домой, я поймала такси и помчалась в больницу. По пути туда я постоянно спорила сама с собой. Говорила: «Бет, ты устала от мужчин, поклялась, что больше не будешь иметь с ними дела, так почему же тебя тогда волнуют переживания Мэтта? Езжай домой и обо всем забудь». Потом: «Бет, когда такое происходит с тобой, ты ждешь от парня объяснений. Что же ты не можешь взять и все рассказать Мэтту?» К тому моменту как такси привезло меня в больницу, я устала от споров с собой. Выйдя из машины, я направилась в магазин подарков, который располагался рядом с больницей.

Я даже немного успокоилась, когда не смогла найти дедушку Мэтта. Адреналин схлынул, и идея явиться в больницу, чтобы тут застать Мэтта, вдруг предстала мне во всей своей очевидной нелепости. Любой нормальный человек (не я) подождал бы до понедельника, а затем позвонил бы ему на работу, чтобы справиться о самочувствии больного родственника.

«Ну, я хотя бы попыталась», – успокаивала я себя, пока спускалась в столовую выпить чашечку кофе перед тем, как поехать домой. Только я открыла дверь, размышляя, какой бы фильм вечером посмотреть, как столкнулась… с Мэттом! И стояла перед ним, как идиотка, с букетом цветов и дурацким Санта-Клаусом, купленными деду в подарок. А Мэтт смотрел на меня так, словно я прилетела с другой планеты.

Сидеть напротив него за белым больничным столом было едва ли не самым странным времяпровождением за всю мою жизнь. Мы разглядывали друг друга, словно были не знакомы. Когда Мэтт спросил меня, для кого цветы, я ответила, что купила их для его деда. И Мэтта это так тронуло, что я немедленно почувствовала себя виноватой. Словно и инфаркт у деда случился по моей вине. Я немного пришла в себя, когда мы направились в палату, и молчать больше не могла. Нам с Мэттом следовало поговорить обо всем. Думала, что он поведет себя со мной холодно, но все оказалось намного лучше, чем я ожидала. Мэтт даже рассмешил меня! Мы общались легко и непринужденно, будто той ужасной неловкой ночи не было в помине. И я все думала, почему так переживала, не решаясь с Мэттом поговорить. Ведь можно было гораздо проще ко всему отнестись.

Дед оказался очень милым. Он меня заприметил сразу, как мы с Мэттом вошли в палату. Пригласил меня присесть на край кровати рядом с ним. Обрадовался мне, словно навестить его с моей стороны было самым обычным делом.

Мэтт протянул ему сэндвичи и чашку чаю и в течение следующих двадцати минут не произнес ни слова. А дед задавал вопросы один за другим: откуда я, чем занимается моя семья, как долго я живу в Брайтоне… а потом рассказал мне о своей последней жене. Мои бабушка и дедушка умерли, когда мне было тринадцать лет, и я уже успела забыть, как приятно поболтать с тем, кто не озабочен карьерой, модой, ботоксом и может заставить меня рассмеяться, стоит ему лишь изогнуть бровь, договаривая какую-нибудь фразу. Дед быстро реагировал на шутки, смеялся, запрокидывая голову, как Мэтт, – они были с ним похожи. И я теперь очень хорошо понимала, почему Мэтт так его ценит.

Дед произвел на меня сильное впечатление, и я не сразу заметила, как Мэтт начал потихоньку одеваться, чтобы уходить.

– Ну что, пора, внучок? – спросил мистер Баллард.

– Да. – Мэтт помог деду устроиться поудобнее и кивнул в мою сторону. – Бет, я тебе позвоню.

Позвонит мне? Да он, похоже, и вправду мной заинтересовался. После всего, что случилось: после того как я чуть не решила утопиться той ночью, на побережье; после того как светила ему голой попой со скалы, стукнула его пяткой в челюсть…

– Позвонишь?

– Да, завтра.

Ничего себе! Никаких мучительных ожиданий звонка, никаких тупых правил вроде «подожди три дня перед тем, как позвонить девушке»!

– Великолепно, – не сдержалась я, глядя прямо Мэтту в глаза. – Я и вправду буду ждать твоего звонка, Мэтт.

Мэтт склонил голову набок:

– Будешь?

– Буду.

– Только не сдавайся, Бет, ведь конкурс на соискание должности менеджера в кинотеатре пока не завершен.