Нечаев: Созидатель разрушения - Феликс Лурье

Отношение товарищества к народу:

22. У товарищества нет другой цели, кроме полнейшего освобождения и счастья народа, то есть чернорабочего люда. Но убежденное в том, что это освобождение и достижение этого счастья возможны только путем всесокрушающей народной революции, товарищество всеми силами и средствами будет способствовать развитию и разобщению тех бед и тех зол, которые должны вывести, наконец, народ из терпения и побудить его к поголовному восстанию.

23. Под революцией народной товарищество разумеет не регламентированное движение по западному классическому образцу — движение, которое всегда, останавливаясь перед собственностью и перед традициями общественных порядков так называемой цивилизации и нравственности, до сих пор ограничивалось везде низвержением одной политической формы для замещения ее другой и стремилось создать так называемое революционное государство. Спасительной для народа может быть только та революция, которая уничтожает в корне всякую государственность и истребит все государственные традиции порядка и классы России.

24. Товарищество поэтому не намерено навязывать народу какую бы то ни было организацию сверху. Будущая организация, без сомнения, выработается из народного движения и жизни. Но это — дело будущих поколений. Наше дело — страшное, полное, повсеместное и беспощадное разрушение.

25. Поэтому, сближаясь с народом, мы прежде всего должны соединиться с теми элементами народной жизни, которые со времени основания Московского государства не переставали протестовать не на словах, а на деле против всего, что прямо или косвенно связано с Государством; против лворянства, против чиновничества, против попов, против торгового мира и против кулака-мироеда. Мы соединимся с лихим разбойничьим миром: этим истинным и единственным революционером в России.

26. Сплотить этот мир в одну непобедимую, всесокрушающую силу — вот вся наша организация, конспирация, задача».[226]

Нечаев не собирался публиковать «Катехизис революционера», более того, он не давал его читать даже самым близким единомышленникам, тем, с кем у него никогда не возникало разногласий. «Если задаться вопросом, — говорил на суде над нечаевцами присяжный поверенный В. Д. Спасович, — почему этот Катехизис, столь старательно составленный, никому не читался, то надо прийти к заключению, что не читался он потому, что если бы читался, то произвел бы самое гадкое впечатление».[227]

Вслед за первой публикацией «Катехизиса» в «Правительственном вестнике», во время процесса над нечаевцами,[228] разгорелись споры о его авторстве. Спасович утверждал, что его писал не Нечаев, подсудимые также отвергали авторство Нечаева — это было выгодно всем участникам судебного процесса. 3. К. Ралли приписывал авторство «Катехизиса» М. А. Бакунину, но с переработкой Нечаевым «на семинарский язык».[229] Известный революционер М. П. Сажин, разбирая архив Нечаева, после его ареста швейцарскими властями, видел среди бумаг папку с надписью «Катехизис» и в ней текст, написанный рукой Бакунина.[230] Исследователи разделились во мнении между Нечаевым и Бакуниным. Никаких надежных документальных указаний на авторство текста не было до начала 1960-х годов, когда французский историк М. Конфино обнаружил в Национальной библиотеке в Париже копию письма Бакунина Нечаеву от 2–9 июня 1870 года. «Помните, как Вы сердились на меня, — писал Бакунин, — когда я называл Вас абреком, а Ваш катехизис — катехизисом абреков».[231] Конфино утверждал, что соавтором Нечаева был П. Н. Ткачев. Известный историк Н. П. Пирумова[232] убедительно доказала, что некоторые положения «Катехизиса» заимствованы Нечаевым у Г. П. Енишерлова, возненавидевшего плагиатора, бесцеремонно отобравшего у него славу автора основных идей «Катехизиса».[233] Текст «Катехизиса» написан, безусловно, Нечаевым под влиянием трудов Бакунина и Ткачева в апреле-июле 1869 года во время первой эмиграции. На Нечаева оказали существенное влияние его непосредственные предшественники — идеологи тайного общества «Организация» и кружка «Ад», а также роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?» с его «новым человеком» Рахметовым. Ни Нечаев, ни нечаевщина не могли родиться на пустом месте, но никто из его предшественников не достиг такого уровня откровенной бесовщины, как Нечаев. Это он стер грань между революционными приемами и бытовой уголовщиной, это он подменил общечеловеческую мораль вседозволенностью, первыми набросками революционной морали.

«Катехизис» в комментариях не нуждается, его текст говорит сам за себя. Три важнейших его положения — разрушение существующего государственного устройства, уничтожение «врагов народа» и опора революционеров на «разбойный мир» — заимствованы Нечаевым у Бакунина.

Еще осенью 1848 года в «Воззвании русского патриота к славянским народам» Бакунин писал: «Необходимо все смести с лица земли, дабы очистить место для нового мира. Новый мир, братья, это — полное и действительное освобождение всех личностей, как и всех наций — это наступление политической и социальной справедливости, это — неограниченное царство свободы!»[234] Год спустя Бакунин предлагал в случае благоприятного исхода революции в Богемии «изгнать и уничтожить всех противников победившего режима, за исключением некоторых чиновников, оставленных для совета и справок».[235] После Октябрьского переворота именно так поступили большевики. Получив «советы и справки», они истребили и советчиков.

«Разбой, — писал Бакунин в прокламации «Постановка революционного вопроса», — одна из почетнейших форм русской народной жизни. Он был со времени основания Московского Государства отчаянным протестом Народа против гнусного общественного порядка, не измененного, но усовершенствованного по Западным образцам, и укрепленного еще более реформами Петра и освобождениями Благодушного Александра (Александра II. — Ф. Л.). Разбойник — это герой, защитник, мститель народный, непримиримый враг государства и всего общественного и гражданского строя, борец на жизнь и на смерть против всей чиновно-дворянской и казенно-поповской цивилизации».[236]

Все это писалось всерьез авторитетнейшим и популярнейшим теоретиком революционного движения, его читали, им восхищались, за ним шли…

Не располагая теоретическими знаниями, Нечаев подбирал чужие мысли, казавшиеся ему привлекательными, и не задумываясь вставлял в свои листовки, катехизисы, программы, лишь бы эти мысли содействовали скорейшему крушению самодержавия. Будущего вождя «Народной расправы» нисколько не волновали нравственные категории, его влекла фанатическая страсть к разрушению, к революции, во что бы то ни стало, потому что он желал уничтожить тот строй, которому он не был нужен, в котором ему не было подобающего места, того вожделенного места, что он для себя предназначал. Сергей не пропускал даже самого малозначительного случая, пользовался любым обстоятельством, лишь бы они вели к сокрушению монархии, даже если они способны создать микроскопическую трещинку в ее фундаменте. Приведу извлечение из показаний Енишерлова, записанных им во время следствия над нечаевцами, и отрывок из его воспоминаний: