Е.Н. Отт и Ехидна - Галина Дмитриевна Гончарова

остальной его семейки. Но кого они волновали? Пусть бесятся молча!

Так что Беатрис подписала завещание, соглашаясь принять наследство мужа – тот завещал ей вообще всё, что у него было – всё мое имущество я оставляю жене… и принялась ждать приятностей и хорошестей. И искать себе любовника.

А что?

Ей надоело обслуживать старого глиста, ей хотелось сильного молодого мужчину! И побольше… можно даже двух мужчин или трёх.

В любовном угаре прошел месяц, отведённый на вступление в наследство. А вот потом…

У мужа оказались большие такие долги, которые Беатриче тоже приняла на себя. Она же согласилась принять всё имущество мужа? Вот кто вам, литта, виноват, что вы не знали, сколько и чего у него есть? Или, наоборот, чего нет.

Заодно оказалось, что часть имущества, к примеру, домик в столице и виллу на побережье, она не получит, потому что муж их заранее переписал на сына, на дочку… те злорадствовали Беатриче в лицо. Их всё устраивало.

За отцом был присмотр до самого его последнего дня, им не пришлось выносить горшки и терпеть его капризы, а остальное… имущество они получили, и без долгов. Их всё устроило.

А вот Беатриче…

Украшения пришлось продать, чтобы расплатиться с долгами.

Платья… частично продать, частично перешить, чтобы они не напоминали старье.

Жильё? С жильём тоже сложно, единственное, на что у неё хватило денег, – это снять комнатку в доходном доме, и в эту крохотушку-комнатушку едва поместилось всё имущество.

Остались внешность и связи. И, глядя на себя в зеркало, Беатриче думала, что первое её не подводит. Месяц сладкого безумия хорошо сказался на ней, женщина выглядела великолепно. Постройнела, посвежела, в глазах блеск появился…

Связи тоже никуда не делись, как-никак, десять лет… и за эти десять лет она не изменяла мужу, не гуляла от него, такое засчитывается кумушками. Да и любовь Беатриче изображала талантливо.

Она же и правда любила, только не мужа, а подарки, деньги, свой образ жизни, ну а муж – это податель благ, так что можно и поулыбаться, и поублажать старикана!

Родных и близких навещать, любить и поддерживать? Вот ещё не хватало! Беатриче и не появлялась у родителей, на кой они ей сдались? Ей и так живётся неплохо, а они будут надоедать, ещё денег попросят… нет-нет, такое ей не нужно! И мужу не нужно! Как уж он договаривался с её родителями, Беатриче не знала, но больше их не беспокоили.

А вот сейчас…

А вдруг от родных может получиться польза?

Беатриче потихоньку узнала, что и как у родителей, сестры и брата. Подумала.

Оказалось-то всё неплохо. Родители жили, где и раньше, правда, теперь они уже ни в чём не нуждались. Сестра удачно вышла замуж, конечно, не за литта, как Беатриче, за тилла, но богатого, и хорошо помогала отцу и матери. Брат тоже работал и помогал родителям, собирался жениться…

С другой стороны – неплохо, да. Но не её уровень, вовсе не её! Беатриче не хотела «опускаться» до обычной тиллы, ей хотелось блистать.

Требовался новый муж.

И тут-то ей подвернулась литта Яна.

Литта Рейнард была давней знакомой мужа Беатриче, нельзя сказать, что они дружили, но в гости к Рейнардам Беатриче ездила, и литта Яна за ней наблюдала.

Так что… когда Беатриче пригласили к литте Яне, та не отказалась. Разве плохо – недельку пожить в нормальных условиях? Приехала, расположилась, а через пару дней литта Яна и рассказала Беатриче, зачем её позвала.

Евгений Н. Отт.

Конечно, это не было подано, как сводничество. Литта Яна упирала на то, что два одиночества могут попробовать устроить свою судьбу, разве нет? Хотя в мыслях она держала нечто иное.

Евгений на Беатриче не женится, ему такие неинтересны. Он вообще пока о браке не задумывается. Зато сможет отвлечься от Марины, а Беатриче за это время поправит своё финансовое положение. Евгений всегда был щедрым к любовницам, так что сделка выгодна всем присутствующим.

Беатриче согласилась с литтой, удачно поохотилась и заарканила дичь, даже постель с ним делила, и к себе её мужчина пригласил, и всё уже как по маслу шло, и вдруг Евгений пропадает!

Беатриче подумала немного, а потом… а потом преспокойно вернулась в его дом.

А что такого?

Евгений её пригласил? Да!

Сам, добровольно, и слугам показал, мол, это литта Беатриче, она со мной!

Распоряжений пока никаких нет? Нет, и отдать их тоже некому. Стало быть… пока она прекрасно поживёт у Евгения! И в его доме, и за его счет, и… и вообще! Она волновалась, она его ждала, она ночей не спала! Ей не до таких мелочей было!

Вещи?

Нет, вещи пока перевозить она не будет, мало ли как уходить придётся. А вот ещё можно что-то мелкое и ценное посмотреть, и сумочку заранее собрать, и позаботиться о себе…

Нет-нет, на картины Беатриче покушаться не собиралась. А вот всякая мелочь, булавки-запонки, может, статуэтки, может, что-то ещё… почему и не собрать себе «тревожный чемоданчик», пока живёшь гостьей, на всём готовом, а то и кое-что заранее вынести? По частям?

И спокойно ждать возвращения Отта. А если что…

А почему она не может всем представляться его невестой? И говорить, что Евгений сделал ей предложение?

Беатриче обдумала этот вопрос.

Правда – почему нет? Евгений ей говорил, что она лучшая, что она великолепна, что он такой никогда не встречал… ладно-ладно, предложения ей не делали. Но он просто не успел, вот! А пока…

Евгений собирался на ней жениться! И пригласил её пожить в своем доме!

И попробуйте это оспорить!

Может, Марина и устроила бы истерику, когда в её скромный домик пожаловали представители от его величества. Очень даже запросто!

Она! Тут! Беременна!

А ей, понимаешь, нервы мотают, да ещё смотрят, как на особо жирного и пакостного таракана. А что делать? Дети у всех есть, сыновья, да и сами мужчины, что гонец от короля с его приказом, что доктор… вот как попадёшься в лапы такой-то Марине, счастья потом полной ложкой не расхлебаешь!

Потому они и были безукоризненно вежливы, но взгляды… ох уж это неуловимое нечто, которое к делу не пришьёшь, не пожалуешься, не поплачешься – на что? Не так посмотрели? Ну-ну…

А оно есть, и царапает, и неприятно. Ведьминская кровь в Марине была, и кровь-то подсказывала – её не одобряют.

Истерика не состоялась по вине литты Яны, которая и проводила гостей к Марине. И скромно намекнула: