Родное сердце (СИ) - Багрянцева Светлана

— Сынок, папе надо переодеться и перекусить. Иди к няне, а я скоро приду и поиграем. Согласен? — ласково проворковал Володя.

Малыш кивнул, а когда его опустили на пол, подбежал к Арсении. Люба тут же прилипла к мужу как жвачка к зубам. Сеня и сама не поняла, с чего такое сравнение, но предпочла не задумываться, она просто взяла мальчика и увела в комнату.

Глава 37

После того как хозяева уехали, Арсения неделю жила в доме Полонских, ухаживала за малышом, сама готовила еду и стирала. Приходилось так же поддерживать чистоту в детской и других комнатах, где она бывала с Максимом. Она знала о камерах, но трудилась вовсе не из-за них, а ради ребёнка.

Каждый вечер звонил по видеосвязи Владимир, чтобы увидеть сына. Арсения смотрела на него в экран своего смартфона и ловила себя на мысли, что скучает по нему. Не должна была, разумом Сеня понимала это, но вот сердцу не прикажешь. Сейчас Володя снова позвонил, Арсения сидела в гостиной и смотрела с малышом мультфильм. Сердце защемило при виде человека, которого она полюбила невзначай. Вернее сердце Кати не перестало его любить. Володя загорел, отчего улыбка на лице казалась ещё более белоснежной. В этот момент он выглядел таким красивым.

— Как Максим? — спросил Володя.

— Всё хорошо, Владимир Сергеевич. Мальчик весел, спокоен и хорошо кушает, — Арсения попыталась приказать себе перестать любоваться этим мужчиной.

— Папа, мамо́й, мамо́й! — закричал малыш.

— Не понял, что он сказал? — неумённо спросил Полонский.

— Он просит вас вернуться домой. Мы разучиваем слова, но Максимка ещё сильно картавит, — улыбнулась Арсения.

Володя рассмеялся и пообещал сыну, что скоро приедет. Потом появилась недовольное лицо мадам Любы, и она куда-то начала звать своего мужа. Володя извинился, попрощался и отключился.

Арсения подумала, что сейчас малыш расплачется, как вчера, но он посмотрел улыбаясь и заявил громко:

— Мама, ням!

— Максим, кажи няня. Ня-ня.

— Мама! — упрямо повторил мальчик таким же криком.

Арсения не знала, что делать, малыш упорно называл её мамой. В одно время она хотела не обращать внимания и оставить как есть, но подумала о хозяйке дома. Вероятно, отец мальчика захочет, чтобы тот назвал мамой мачеху. Хотя какая из неё мать, так, видимость одна.

— Идём, я тебя накормлю. Мы будем кушать славный творожок, — улыбнулась Арсения.

Малыш спрыгнул с дивана и побежал на кухню.

* * *

Люба уже неделю нежилась на жарком солнышке, лёжа в бикини у бассейна. Отец купил им не номер в основном многоэтажном отеле, а маленькое бунгало для курящих. Рядом стояли три домика, был небольшой бассейн и зона отдыха. Соседи англичане, но Люба не переживала, ведь она прекрасно говорила на английском языке. Впрочем, те не особо спешили общаться, но ей и так было хорошо. Рядом её Вовка, и наконец им никто не мешает.

Так Люба думала в первый день, но потом оказалось, что на все мероприятия, устраиваемые отелем, Володю приходилось буквально тащить. Днем он подолгу сидел за телефоном и наблюдал за сыном и проклятой нянькой. Когда в родном городе наступал вечер неизменно разговаривал с ними. А уж сколько радости сейчас было, когда из уст своего сынули Володя услышал новое слово. Вместо того чтобы идти на обед, он сидел и болтал с этой деревенщиной Сеней.

— Вовка, мы опаздываем. Сколько можно. Каждый день общаешься с ними. Видишь же, у них всё хорошо, — раздражённо воскликнула Любовь.

— Идём, — сухо ответил муж и поспешил простится с нянькой и сыном.

«Перед этой дамочкой он расшаркивается и извиняется. А мне одно слово рыкнул: «идём». И несмотря на то, что мы женаты, даже «дорогая» меня не назвал. Для него я всегда Люба, и никак иначе», — с раздражением подумала Любовь, беря его под руку. Она надеялась, что хоть здесь муж отвлечётся и будет полностью в её власти. В планы входило окружить его заботой и постараться влюбить в себя. Только Вовка отстранялся, когда она его обнимала, а супружеский долг выполнял чисто механически. Зато ворчал не в меру, будто старый дед, что уже начинало порядком бесить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Когда стемнело они пошли на праздник, устраиваемый отелем. Любовь дошла до площадки у центрального бассейна, где начиналось огненное шоу. Недалеко поставили барную стойку, за которой суетился вёрткий смуглый парень. Отдыхающие подходили, заказывали коктейли и другие напитки. Люба прижалась к плечу мужа и проворковала:

— Выпьешь что-нибудь, любимый? Я принесу.

— Двойной виски, — безразличным тоном ответил Володя.

— А я, пожалуй, апельсиновый сок себе возьму, — улыбнулась Любовь.

Она подошла к бармену и сделала заказ, потом поспешно добавила:

— Добавьте, пожалуйста, две порции порцию рома в сок.

Сок приготовили заранее, поэтому долго ждать не пришлось. Люба забрала напитки и пошла к мужу. Её высокий стан, в котором торчала витая трубочка, отлично маскировал присутствие алкоголя. Люба подала мужу виски и, улыбаясь, стала потягивать свой коктейль из трубочки.

* * *

Володя вспомнил вчерашний день. Он едва не напился виски. Остановился тогда, когда уже слегка вело. А вообще, всё надоело: и экскурсии, и валяние на шезлонге. Больше всего осточертела жена, обрыдла настолько, что хотелось утопиться в бассейне. Люба в последнее время висла на нём как гроздь винограда и приставала словно репей к одежде. Она лезла целоваться, улыбалась, говорила слащавым тоном и всё время путалась под ногами, пытаясь угодить. А уж эти её постоянные обращения — «Вовка», как к маленькому, или «любимый», словно у них неземные чувства друг к другу, Полонский едва терпел.

Он чувствовал, что даже общаясь с Арсенией по телефону, привязывается к ней. Девушка начинала нравится ему всё больше.

Сидя на кровати, Володя наблюдал, как няня играет с малышом, учит кидать снежки. Ребёнок хохотал, рядом с Арсенией он был счастлив. Володя хотел бы вместо курорта оказаться там, с ними. Мечтал играть первым снегом, который оказался неожиданно густым и шёл долго, укрывая землю искристым покрывалом. Ветра не было, и огромные белые хлопья красиво кружились в воздухе. Арсения что-то крикнула, и малыш побежал. Девушка делала вид, что не может догнать. Потом донёсся слабым звуком смех сына, но по лицу было видно, что он заливисто хохочет.

Сердце кольнуло тоской. Он подумал, что если бы Катя была жива, то сейчас вот так же играла бы с сыном, а он был с ними. Впрочем, Сеня неуловимо была похожа на неё, нет, не внешностью, а своей добротой и энергией.

Решительно выключив приложение, где он просматривал камеры дома и двора, Володя встал с кровати. Было десять часов утра, а там, где остался сын, уже три. Скоро Арсения пойдёт готовить ужин, а ему стоит выйти на улицу и выбросить все крамольные мысли из головы. Володя соврал бы себе, если бы сказал, что не хочет Арсению к себе в постель, но он женат и не привык изменять.

Во дворе на шезлонге жарилась его жена. Именно так, потому что кожа приобрела ровный коричневый загар, а она всё не унималась. Благодаря тому, что животика ещё не видно, надевала крошечные трусики и бюстгальтер, открывающий верх груди до сосков. Володя скривился, глядя на это безобразие под названием купальник. Нет, он вовсе не ревновал Любу к соседу англичанину, который украдкой от своей жены пялился на Любу. Володю волновало, другое можно ли ей так много загорать.

— Сколько можно находиться на солнце? Беременным нельзя часами загорать, — строго сказал Владимир, подходя к жене.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Люба повернулась и лучезарно улыбнувшись, затянулась тонкой коричневой сигаретой. Потом она выдохнула сизый дымок прямо на него и проворковала:

— Не бухти, любимый, моя гинеколог говорит, что витамин Д полезен беременным, — улыбка на лице жены сделалась шире, обнажая слегка желтоватые зубы.

Володе отчаянно захотелось стереть эту улыбку кулаком. Он даже головой тряхнул от шока. Ни разу в жизни он не ударил ни одну девушку даже в шутку, и этот внезапный порыв привёл в смятение. Тем не менее он рыкнул ледяным тоном: