Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I – XL. - Сюэцинь Цао

Остальных надписей мы перечислять не будем.

Цзя Чжэнь был доволен, но в то же время опасался, как бы не случилось упущений в церемониях – госпожа Ю заболела и не могла принимать знатных дам.

– Отчего вы печалитесь, брат мой? – спросил Баоюй. – Все дела как будто улажены?

Тут Цзя Чжэнь признался, что беспокоится, так как некому распоряжаться приемом гостей.

– Что вы! – воскликнул Баоюй. – Есть человек, который легко справится с этим делом.

На вопрос, кто это, Баоюй не осмелился вслух ответить, ибо в комнате было полно родственников. Он наклонился к самому уху Цзя Чжэня и что-то ему прошептал.

Цзя Чжэнь не мог скрыть своей радости.

– Прекрасно! Теперь все в порядке! – воскликнул он. – Пойдем же быстрее!

Он попрощался со всеми и, увлекая за собой Баоюя, направился в верхнюю комнату.

День был будничный, людей в зале немного, лишь несколько самых близких. Госпожа Син, госпожа Ван и Фэнцзе вели с ними разговор.

Услышав: «Пожаловал старший господин!», служанки испуганно ахнули и быстро попрятались. Фэнцзе с достоинством поднялась навстречу Цзя Чжэню.

Цзя Чжэнь вошел медленно, опираясь на палку, ему нездоровилось, к тому же он был убит горем.

– Вам следовало бы немного отдохнуть, – посоветовала госпожа Син. – Последние дни, несмотря на нездоровье, вы все время хлопочете. Что привело вас к нам?

Цзя Чжэнь с трудом отвесил поклон, справился о самочувствии и попросил извинения за причиненное беспокойство.

Госпожа Син велела Баоюю поддержать Цзя Чжэня, а служанкам приказала подать стул.

Однако сесть Цзя Чжэнь отказался, через силу улыбнулся и сказал:

– Я пришел с просьбой ко второй тетушке и старшей сестрице.

– Какая же у тебя просьба? – спросила госпожа Син.

– Тетушка, надеюсь, меня поймет, – сказал Цзя Чжэнь. – Жена сына мертва, моя жена заболела. Потому и не удается достойно соблюсти все положенные церемонии. Я хочу просить уважаемую сестрицу на месяц взять все дела в свои руки, тогда я буду спокоен.

– Так вот ты, оказывается, зачем пожаловал! – улыбнулась госпожа Син. – Но ведь сестра Фэнцзе перед тобой, с ней и разговаривай!

– Фэнцзе еще слишком молода, разве справится она с таким делом? – вмешалась госпожа Ван. – Сделает что-нибудь не так – над ней насмехаться станут. Нет уж, попроси лучше кого-нибудь другого!

– Все ясно, тетушка! – воскликнул Цзя Чжэнь. – Вы хотите сказать, что сестре будет нелегко. А что она не управится, этого вы сами не думаете. Ведь с самого детства она отличалась сообразительностью и аккуратностью, а сейчас, после замужества, когда ей доверили все хозяйство вашего дворца, набралась опыта и умения. Кого же мне еще просить? Согласитесь же хоть ради покойной, раз уж не уважаете меня и мою жену!

Из глаз Цзя Чжэня покатились слезы.

Фэнцзе никогда не распоряжалась похоронами, и госпожа Ван в самом деле опасалась, что ей это окажется не под силу и бедняжку засмеют. Но Цзя Чжэнь так молил, что госпожа Ван заколебалась и вопросительно взглянула на Фэнцзе. Властолюбивая от природы, Фэнцзе не прочь была похвалиться своими способностями и, заметив нерешительность госпожи Ван, сказала:

– Соглашайтесь, госпожа! Надо уважить старшего брата.

– А справишься? – осторожно осведомилась госпожа Ван.

– Почему бы не справиться? – воскликнула Фэнцзе. – Самые трудные дела старший брат уладил, осталось лишь присмотреть за делами в доме. Чего не пойму—к вам за советом приду.

Фэнцзе говорила так разумно, что госпоже Ван нечего было возразить. Цзя Чжэнь между тем обратился к Фэнцзе:

– Не обязательно сестрице управляться со всеми делами, пусть делает что может. Я за все буду благодарен и по окончании церемонии приеду во дворец выразить ей свою признательность.

Они обменялись поклонами, после чего Цзя Чжэнь велел принести верительный знак дворца Нинго и отдал Баоюю с тем, чтобы тот потом передал его Фэнцзе.

– Делайте все по своему разумению, – произнес Цзя Чжэнь. – Понадобится что-нибудь – не обращайтесь ко мне, предъявите верительный знак и возьмете. Об одном вас прошу: не будьте чересчур экономны – главное, чтобы все было красиво и пышно. Со слугами обращайтесь так, как принято у вас во дворце, если даже они будут роптать. Вот, пожалуй, и все, что меня волнует, в остальном я спокоен.

– Что ж, постарайся для брата, – сказала госпожа Ван, обращаясь к Фэнцзе. – Только все на себя не бери, в любом важном деле советуйся с братом и его женой.

После того как Баоюй вручил Фэнцзе верительный знак, Цзя Чжэнь обратился к ней с такими словами:

– Сестрица, ездить к нам каждый день трудно. Если угодно, я прикажу отвести вам отдельный домик, там вам будет спокойно и удобно.

– Благодарю вас, – ответила Фэнцзе, – но здесь я тоже нужна, поэтому лучше мне приезжать.

– Будь по-вашему, – согласился Цзя Чжэнь.

Они поговорили еще немного, и Цзя Чжэнь стал прощаться.

После его ухода госпожа Ван спросила у Фэнцзе:

– С чего же ты начнешь?

– Возвращайтесь спокойно домой, госпожа, – ответила Фэнцзе, – а я тут обдумаю кое-что и тоже приеду.

Как только госпожа Ван и госпожа Син уехали, Фэнцзе отправилась в трехкомнатный флигель и принялась размышлять: слишком много людей, то и дело пропадают вещи; точно не распределены обязанности, каждый старается увильнуть от дела, расходы чрезмерны, слуги присваивают часть денег, выданных им на определенные нужды. Одни слуги надрываются, другие бездельничают. Усердных слуг следует поощрять, нерадивым не давать спуску. В общем, все следует делать так, как издавна было здесь принято.

Если хотите узнать, как управлялась с делами Фэнцзе, прочтите следующую главу.

Глава четырнадцатая

Когда Лай Шэн, главный управитель дворца Нинго, узнал, что Фэнцзе будет распоряжаться всеми делами, он собрал слуг и сказал им:

– Теперь ведать всеми делами у нас будет супруга господина Цзя Ляня из западного дворца Жунго. Слушайтесь ее! Приходите пораньше, уходите попозже, усердно трудитесь, пока она здесь, потом отдохнете. Смотрите же, не ударьте лицом в грязь! Она строга, нрава вспыльчивого, на нее не угодишь, а как рассердится, никого не пощадит.

– Это мы знаем, – все согласились.

Лишь один из слуг возразил, усмехнувшись:

– На что же это будет похоже, если мы ей станем во всем потакать?

Тут как раз явилась жена Лай Вана с верительным знаком на получение бумаги для прошений, молитв и извещений, а также с письменным требованием, где было точно указано, сколько нужно бумаги. Ей предложили сесть, налили чаю, а людям приказали выдать бумагу. Бумагу Лай Ван донес до вторых ворот и там передал жене.

Между тем Фэнцзе приказала Цаймин завести приходно-расходную книгу, вызвала жену Лай Шэна, потребовала у нее поименный список прислуги и приказала всем слугам на следующий день, в назначенное время, явиться к ней за указаниями. Подсчитав по списку число прислуги, она задала несколько вопросов жене Лай Шэна, села в коляску и уехала.

Утром Фэнцзе снова приехала во дворец Нинго. Все слуги уже были в сборе, но не осмеливались войти и, стоя под окном, прислушивались, как Фэнцзе с женой Лай Шэна распределяют обязанности.

– Раз уж мне поручено это дело, – говорила Фэнцзе, – я буду вести его по-своему, не считаясь с тем, нравится это вам или нет. При вашей госпоже вы можете делать все, что вздумается, а я не позволю. И не возражайте, что у вас во дворце прежде было не так – теперь все будет, как я захочу. А кто нарушит мой приказ, примерно накажу, невзирая ни на его положение, ни на его заслуги.

Она приказала Цаймин вызвать по очереди всех слуг и служанок, значившихся в списке, а затем распорядилась:

– Двадцать слуг следует разделить на две смены, по десять человек в каждой; они будут встречать гостей и родственников и подавать чай, прочие дела их не касаются. Еще двадцать слуг тоже надо разделить на две смены, чтобы подавали чай и кушанья только своим господам. Сорок человек опять-таки в две смены пусть ставят перед гробом жертвенный рис и чай, возжигают благовония, подливают масло в светильники, развешивают занавеси и охраняют гроб, если же понадобится – пусть выполняют роль плакальщиков. Четверо должны отвечать за посуду в комнатах для чаепития, еще четверо – за кубки, чарки и обеденную посуду. В случае даже самой незначительной пропажи из их жалованья будет сделан соответствующий вычет. Восемь слуг будут следить за приемом даров и подношений. Восемь – ведать фонарями, свечами, жертвенной утварью и бумажными деньгами [142] – что необходимо, я выдам сразу, а затем распределю всех по местам. Двадцать человек будут поочередно нести ночное дежурство, присматривать за входами во дворец, следить, чтобы не гасли светильники, мести полы. Остальных я разошлю по разным помещениям, за каждым закреплю определенное место, чтобы было с кого спросить, если пропадет какая-нибудь вещь, начиная от столов, стульев и старинных украшений и кончая плевательницами и метелками для пыли. Жена Лай Шэна будет ежедневно всех проверять. Кто будет замечен в пристрастии к азартным играм, пьянстве, дебошах или сквернословии – тех немедленно отправлять ко мне. Если жена Лай Шэна попробует что-нибудь скрыть, а я дознаюсь – пусть пеняет на себя. Я не посмотрю ни на ее доброе имя, ни на заслуги. Теперь каждый знает свои обязанности, за упущения буду строго взыскивать. У служанки, которая находится неотлучно при мне, есть часы, и все дела, начиная от мелких и кончая серьезными, должны исполняться в точно установленное время. У вас в господском доме тоже есть башенные часы. Так вот: в половине шестого – перекличка, в девять – завтрак. Если что понадобится, обращайтесь ко мне, но только в полдень. В семь часов вечера должны гореть фонари, затем я произвожу проверку, и назначенные на ночное дежурство сдают мне ключи. Что и говорить, придется как следует потрудиться. Зато после похорон господин щедро вас наградит.