Сон в красном тереме. Т. 1. Гл. I – XL. - Сюэцинь Цао

Наступил тринадцатый день одиннадцатого месяца – сезон зимнего солнцестояния[135]. К концу этого сезона матушка Цзя, госпожа Ван и Фэнцзе стали ежедневно посылать служанок навестить госпожу Цинь. Возвращаясь, служанки неизменно докладывали:

– Все по-прежнему.

– Если в этот сезон года больной не стало хуже, значит, есть надежда на выздоровление, – говорила матушке Цзя госпожа Ван.

– Да, конечно, – соглашалась матушка Цзя. – Милое дитя! Если с ней что-нибудь случится, мы не переживем этого горя.

Очень расстроенная, матушка Цзя сказала Фэнцзе:

– Завтра – первый день нового месяца, и у тебя много дел, но послезавтра непременно навести ее. Внимательно посмотри, как она выглядит, и скажи мне. Вели посылать ей любимые ее кушанья.

Фэнцзе слушала старую госпожу и почтительно поддакивала.

И вот второго числа Фэнцзе сразу после завтрака отправилась во дворец Нинго навестить госпожу Цинь. Явных признаков ухудшения ее здоровья Фэнцзе не заметила, если не считать необычайную худобу. Фэнцзе болтала с госпожой Цинь о всякой всячине, стараясь ее уверить, что все обойдется.

– Посмотрим, что будет весной, – сказала госпожа Цинь. – Пока изменений к лучшему нет, хотя уже прошел период зимнего солнцестояния. Но матушке Цзя и госпоже Ван передай, чтобы не беспокоились. Вчера старая госпожа прислала мне пирожок с начинкой из фиников, я съела два кусочка, как будто ничего, не повредило.

– Завтра еще пришлю, – пообещала Фэнцзе. – А сейчас мне надо зайти к твоей свекрови, а потом к старой госпоже.

– Передай им от меня поклон, – попросила госпожа Цинь.

Когда Фэнцзе пришла к госпоже Ю, та спросила:

– Как ты считаешь? Выздоровеет моя невестка?

Фэнцзе долго сидела с опущенной головой, потом сказала:

– Ничего не поделаешь. Надо готовить все необходимое на случай похорон.

– Я давно тайком приказала слугам все приготовить, – призналась госпожа Ю. – Вот только не удалось раздобыть хорошего дерева для гроба, но время пока еще есть.

Фэнцзе выпила чаю, поговорила немного с госпожой Ю и заторопилась:

– Мне надо поскорее доложить обо всем старой госпоже.

– Только не пугай ее, говори осторожно.

– Знаю, – ответила Фэнцзе, попрощалась и возвратилась во дворец Жунго. Там она прошла прямо к матушке Цзя.

– Жена Цзя Жуна шлет вам поклон, – промолвила Фэнцзе, – и просила справиться о вашем здоровье и передать, чтобы вы не беспокоились – она чувствует себя немного лучше и надеется в скором времени прийти поклониться вам.

– Как она? спросила матушка Цзя.

– Пока опасности нет, – ответила Фэнцзе, – настроение у нее неплохое.

Матушка Цзя повздыхала, поохала, а потом сказала:

– Ступай переоденься и отдохни!

Фэнцзе от матушки Цзя пошла к госпоже Ван и лишь после этого вернулась к себе. Пинъэр сразу же подала ей согретое у жаровни платье, которое Фэнцзе обычно носила дома.

– Ничего важного не случилось, пока меня не было?

– Ничего, – отвечала Пинъэр, подавая чай. – Только жена Ванъэра принесла проценты на триста лянов серебра да еще господин Цзя Жуй присылал человека узнать, дома ли вы, – он хочет прийти справиться о вашем здоровье и поговорить с вами.

– Гибели своей ищет, скотина! – рассердилась Фэнцзе. – Ладно, посмотрим!

– Что это господин Цзя Жуй зачастил к нам? – поинтересовалась Пинъэр.

Тут Фэнцзе рассказала ей о своей встрече с Цзя Жуем в саду дворца Нинго.

– Паршивая лягушка захотела полакомиться мясом небесного лебедя! – возмутилась Пинъэр. – Негодяй, позабывший правила приличия! Раз он такое задумал, издохнуть бы ему, как собаке!

– Не горячись, – сказала Фэнцзе. – Пусть только явится, я знаю, что делать.

Если хотите узнать, что произошло, когда пришел Цзя Жуй, прочтите следующую главу.

Глава двенадцатая

Фэнцзе как раз разговаривала с Пинъэр, когда вошла служанка и доложила:

– Пожаловал господин Цзя Жуй.

– Проси, – приказала Фэнцзе.

Услышав, что его приглашают, обрадованный Цзя Жуй вошел и, сияя улыбкой, справился о здоровье Фэнцзе. Фэнцзе была само внимание, предложила Цзя Жую сесть, угостила чаем, и Цзя Жуй, тая от блаженства, сощурил один глаз и спросил:

– Что это второго старшего брата до сих пор дома нет?

– Не знаю, – ответила Фэнцзе.

– Не иначе как задержал его кто-то по дороге и он никак не может расстаться, – ухмыляясь, промолвил Цзя Жуй.

– Вполне возможно, – согласилась Фэнцзе, – бывают же мужчины, которые с одного взгляда влюбляются в первую встречную женщину.

– Я не такой, – смеясь, возразил Цзя Жуй.

– Но таких, как вы, – мало, – проговорила Фэнцзе. – Едва ли в целом мире наберется десяток!

Не помня себя от радости, Цзя Жуй произнес:

– Вам, наверное, постоянно приходится скучать?

– Вы правы, – подтвердила Фэнцзе, – одна надежда, что кто-нибудь придет со мной поговорить, рассеять скуку.

– Если вы не против, могу каждый день развлекать вас, – любезно предложил Цзя Жуй. – Дел у меня нет никаких!

– Не верю! Неужели вы готовы каждый день сюда приходить?

– Разрази меня гром, если я лгу! – горячо заверил Цзя Жуй. – Я давно навестил бы вас, но боялся: говорят, вы опасная женщина и с вами надо быть начеку. Но оказалось, вы добры и отзывчивы, и я непременно буду вас навещать, пусть даже за это мне грозит смерть!

– До чего же вы умны! – с притворным восхищением воскликнула Фэнцзе. – Куда Цзя Жуну и его брату до вас! Да они просто бесчувственные глупцы! Манеры изящные, а душа грубая!

Слова Фэнцзе глубоко запали в сердце Цзя Жуя. Не в силах совладать с собой, он стал к ней приближаться, маслеными глазками уставился на ее вышитую сумочку и совсем некстати спросил:

– Какие кольца вы носите?

– Будьте осторожны! – тихонько предупредила Фэнцзе. – Как бы служанки чего-нибудь не заподозрили.

Сочтя эти слова «высочайшим повелением и святейшим поучением», Цзя Жуй тотчас отпрянул.

– Вам пора уходить, – проговорила Фэнцзе.

– До чего же вы жестоки, сестрица! Разрешите мне еще хоть немного побыть! – взмолился Цзя Жуй.

– Днем здесь постоянно люди, – с опаской продолжала Фэнцзе, – и вас могут заметить. Ждите лучше меня вечером в западном проходном зале.

– Только не обманите! – торопливо произнес Цзя Жуй – ему казалось, что драгоценная жемчужина уже у него в руках. – Ведь там тоже полно народу.

– Не беспокойтесь, – поспешила заверить Фэнцзе. – Ночных слуг я отпущу, двери мы запрем, и никто не сможет войти.

Ошалев от восторга, Цзя Жуй попрощался с Фэнцзе и ушел с видом победителя. Насилу дождавшись вечера, он украдкой проскользнул во дворец Жунго, двери еще не запирали, и он беспрепятственно проник в проходной зал. Там стояла кромешная тьма и в самом деле не было ни души. Дверь, ведущая из зала в покои матушки Цзя, давно была заперта, открытой оставалась лишь дверь с восточной стороны. Цзя Жуй прислушался – ни звука. Затем что-то щелкнуло – это заперли восточную дверь.

Цзя Жуй неслышно вышел из своего укрытия и толкнул дверь – она была на замке. Он в ловушке, с севера и с юга – глухие стены, не перелезешь, не за что ухватиться.

По залу разгуливал ветер, он пронизывал до костей. В двенадцатом месяце ночи самые длинные, и к утру Цзя Жуй совершенно закоченел.

На рассвете появилась старуха служанка и открыла восточную дверь. Как только она повернулась спиной и пошла отпирать западную, Цзя Жуй, съежившись, выскочил наружу. К счастью, в такую пору все еще спят, и он, беспрепятственно миновав задние ворота, со всех ног помчался домой.

Надо вам сказать, что Цзя Жуй рано осиротел и воспитывал его дед – Цзя Дайжу. Дед следил за каждым шагом внука, боялся, как бы тот не забросил ученье, не стал пить и играть в азартные игры. А тут вдруг внук исчез на всю ночь! Наверняка пьянствует где-нибудь. Ему и в голову не могло прийти, что на самом деле случилось.

Всю ночь Цзя Дайжу в гневе метался, не находя себе места. Видя, в каком состоянии дед, Цзя Жуй, еще не успевший отереть пот со лба, не моргнув глазом, соврал:

– Я вчера был у дядюшки, а когда собрался уходить – уже стемнело, и он оставил меня ночевать.

– Сколько раз я тебе говорил, чтобы не смел уходить, у меня не спросившись! – загремел Цзя Дайжу. – За одно это бить тебя надо, а ты еще врешь!

Он сгреб внука в охапку, хорошенько отколотил палкой, не дал ему даже поесть, поставил посреди двора на колени и велел стоять до тех пор, пока не вызубрит уроки на десять дней вперед.

Бедный Цзя Жуй! Как он страдал! Всю ночь дрожал от холода, затем получил трепку и вдобавок ко всему должен был голодный стоять на коленях, прямо во дворе, и читать вслух!

Однако это не охладило пыла юноши. Он и подумать не мог, что Фэнцзе над ним издевается, и через два дня, улучив момент, как ни в чем не бывало вновь отправился к ней. Она притворилась рассерженной. Как же! Он нарушил данное обещание! Цзя Жуй клялся, оправдывался. Видя, что он сам лезет в расставленные сети, Фэнцзе придумала другой план, чтобы его образумить.