Не совсем запад (СИ) - Беликов Александр Алексеевич

— А развернуться?

— Слишком узко, чуть в сторону, как уже стена перед носом и экран шлема мигает. Я про другое говорю. Для столь экстремальных условий полёта делить всё поровну на семерых не совсем честно.

— Ты думаешь? Хорошо, сейчас придём домой, поговорю с бригадой Семёныча. Только предкам позвоним, об успехах расскажем. После того как Комара по горам несли, у меня физические данные подросли.

Решив посмотреть, что у меня получается, выбрал короткую справку:

Сила 27 (+1), Выносливость 25 (+1), Ловкость 9 (+1), Рукопашный бой 10 (+1), Нож 12 (+1), Стрельба 19 (+1), Полёт 14 (+4).

Когда зачитал свой список вслух, Витька пошёл красными пятнами:

— Почему у тебя всегда всё настолько просто получается? Откуда нож и рукопашный бой повысились?

— Наверное, во время драки с Комаром.

— А полёт за что на целых четыре пункта?

— В Гиблом ущелье маневрировать оказалось очень непросто. Я бы даже сказал, экстремально сложно. И если бы не фильм и не мои тренировки по методикам инопланетных десантников, точно не справился.

— Считаешь, что упражнения из фильма полезные?

— Бери выше, бесценные. Только благодаря им выжили, а так, Комары грохнули бы сначала меня, а потом и всех вас. Хотя Семёныча с племянниками могли просто ограбить и отпустить, кто их знает? Они же в первую очередь хотели тебе отомстить за то, что сдал «тырщика» Витамину.

Мы достали телефоны из шкафчиков, поставили заряжаться в коридоре административного ангара и скорректировали наши «показания», чтобы не особо различались. После чего я выслушал порцию охов и ахов от мамы и наплёл очередной небывальщины. У моего напарника, по всей видимости, тоже состоялся непростой разговор с родителями, так как когда мы пошли к своим палаткам, Витька сказал:

— Надо что-нибудь придумывать другое. Похоже, предки подозревают, что мы врём.

— И какие твои предложения?

— Не знаю, ты же у нас самый умный.

Мне сразу в голову ничего не приходило, и до стоянки мы дошли молча. Витька вспомнил, что надо пообщаться с Семёнычем и сразу постучался в дверь ПАЗика, а я на переговоры не пошёл, а разжёг костёр. Готовить ничего не собирался, а решил просто посидеть у огня и зарядить накопители.

Через десять минут мой компаньон вышел из древнего автобуса и сел напротив меня:

— Правильно, жаль раньше не догадались поставить заряжаться. На что ты все аккумуляторы потратил, если бластером почти не пользуешься?

— Мне же удалось построить в Гиблом ущелье взлётно-посадочную полосу. Только моего поступка почему-то никто не оценил.

— Так вот для чего ты из бластера и плазмгевера там палил! А я подумал, психанул, потому что взлететь не сможешь.

— О чём с бригадой Семёныча договорился?

— Он с нами больше никаких дел иметь не хочет. Даже стал требовать, чтобы переехали от них в другое место.

— Вместо извинений, что нас подставил, предложил свалить подальше?

— Он так не считает, думает, что нас всех обманули.

Мы ещё посидели у костра, зарядили все опустошённые за день накопители и пошли спать.

Ночью я проснулся от сигнала зуммера скафандра и красных вспышек подсветки экрана. А когда открыл глаза, с удивлением обнаружил, что яркие всполохи видны не только на экране, а везде вокруг. Две секунды полюбовавшись сюрреалистической картиной, вдруг с ужасом осознал: пожар!

Моя палатка горела пока снаружи, но долго ткань не продержится. Не зная, насколько хорошо броня может защищать от обычного огня, я не на шутку испугался! Бросился открывать замок, но пластиковая «молния» уже оплавилась и не поддавалась. Хотел рвать ткань руками, но вспомнил, что у меня с собой есть нож — вчера поленился отнести в шкафчик вместе с зарядкой и накопителями, как раз пригодится.

Прорезав двойной слой ткани, выскочил наружу и не успел оглядеться, как незнакомый человек в скафандре и броне плеснул на меня полведра бензина. Вокруг полыхнуло, на шлеме сработали светофильтры, но где стоял нападающий я и так запомнил.

Так и не выпуская нож из руки, я бросился вперёд и атаковал едва различимую через огонь фигуру именно так, как учили на занятиях. Сколько пунктов защиты оставалось у брони нападающего, я не понял, да и не до пристальных разглядываний. Зато уже точно знал, что любой уровень можно продолбить, если приложить больше усилий.

Мой соперник поначалу отбивался ведром, а когда ручка оторвалась, попытался взяться за бластер. Но мне удалось повалить врага на землю, усесться сверху, прижав коленкой руку, чтобы противник не смог дотянулся до оружия, и продолжить молотить по броне ножом. В ответ мне тоже прилетали удары, но один кулак против двух рук и кинжала из многослойной стали явно проигрывали схватку.

Вокруг нас бегали люди, носили воду и пытались загасить начавшийся пожар, чтобы он не распространился по всей стоянке. Но я не мог им помочь, так как требовалось нейтрализовать поджигателя. А ещё в процессе драки мы сместились немного в сторону от пожара и сейчас находились между двумя высокими шатрами, потому нас никто не замечал.

Вспоминая свою прошлую ошибку, старался бить не в горло и не по шлему, чтобы случайно не ранить противника насмерть. И когда броня моего врага скаталась в шар, а скафандр исчез, я вдруг в затухающих отблесках пожара увидел, что сижу верхом на голой даме лет тридцати от роду. От неожиданности замер, а тётка, закричав: «Сволочь! Ненавижу!», просунула руку под мой шлем и дёрнула за кольцо.

Броня скаталась в шар, скафандр исчез, а разъярённая фурия схватила мою левую руку, поднесла ко рту и вцепилась в мизинец зубами так, будто хотела отгрызть палец напрочь. Тоже закричав от боли, я на полном автопилоте врезал навершием ножа в висок, и тётка потеряла сознание.

Поднеся левую руку к глазам, увидел, что палец у меня почти перекушен и болтается лишь на куске мяса. Наверное, от увиденного зрелища и жуткой боли мне полагалось шлёпнуться в обморок. Наверное, так и сделал, если бы не Витька. Напарник как раз пробегал с ведром воды мимо шатров, как вдруг заметил меня, вернулся, подошёл и внезапно замер на месте, широко вытаращив глаза:

— Шайзе! Чо, охренел вааще? Нашёл время! Там, пожар, всё сгорело, а ты здесь это!

Ко мне после взбудораженной речи «командира отряда» внезапно вернулось спокойствие, словно он мой подопечный, а не наоборот.

— Именно эта тётка подожгла наш лагерь и лила бензин из ведра. Ты отвечаешь за неё головой, обязательно сдай Витамину!

— И её тоже убил?

— Нет, живая, а у меня откушен палец, надо срочно создать скафандр и приложить аптечку.

Подойдя ближе и глянув на травму, Витька со знанием дела произнёс:

— Неа, без мазы. Надо в лазарет, он круглосуточно работает.

— Как я пойду, скафандра нет, а моя одежда сгорела!

— Иди так! Там за один кредит тебе новый скафандр изготовят. Есть у капсул и такая функция.

— Что, прямо голым?

— Да кому ты на хрен нужен, сейчас всей площадке не до тебя.

— Вещи мои подбери, пожалуйста.

— Да не вопрос. А что, точно она подожгла?

— Когда из горящей палатки вышел, она мне в морду полведра бензина вылила. Всё, я в лазарет.

Хоть Витька и сказал, чтобы шёл как есть, но мне всё равно оказалось жутко неудобно перед всеми «сверкать достоинствами». Даже несмотря на сильную боль, чувство стыда никуда не ушло. Поэтому, прижав правой рукой откушенный палец на место, я прикрылся сложенными вместе ладонями и потихоньку пошёл. А ещё старался держаться в тени и не подходить к редким фонарям освещения.

Дежурный администратор в лазарете, только увидев меня, сразу произнёс:

— Пошли первые жертвы пожара? Подойди, надо лицо твоё распознать.

После традиционного «осмотра» видеокамерой, внешне похожей на дистанционный термометр, компьютер выдал мою карточку и подтвердил кредитоспособность. Но так как расплатиться без скафандра не предоставлялось возможности, мне сказали, что рассчитаемся потом, отправив в свободную комнатку с медицинской капсулой.