Святой самозванец - Дж. Лэнкфорд

Зазвонил ее сотовый телефон, и она подумала, не приехал ли Франсиско. Осторожно сползла с кровати, прошла в студию и закрыла дверь.

— Алло?

— Корал, это Луис, я… — Его голос неожиданно прервался. Трубку взял кто-то другой.

— Буэнос диас, Корал.

— Франсиско?

— Приходи ко мне.

Корал взяла красные балетные тапочки, все еще лежавшие на полу после вчерашней ночи. Она должна говорить убедительно.

— Франсиско, я не могу. Я должна…

— Приходи ко мне!

— Франсиско, пожалуйста…

— Приходи ко мне сейчас, preciosa, иначе я уеду. — Он дал отбой.

Корал выключила телефон, думая о том, что когда речь идет о сексе, Франсиско наверняка будет проявлять нетерпение, импульсивность, властность, ненасытность и вести себя как безумный. Затем она вспомнила, что отчасти сама в этом виновата. Корал пошла в спальню и, глядя на часы, нацарапала записку для Сэма. «Должна уехать. Я договорилась о тесте ДНК на завтрашний день. Они приедут сюда и возьмут пробы, а потом поезжай туда, где Мэгги, если хочешь. Не уходи. Скоро вернусь».

Это была ложь. К завтрашнему дню Франсиско сделает свое дело, и Питер будет лететь на самолете в Рим, а в Ватикане, в обстановке полной секретности, его провозгласят новым Христом.

Корал быстро приняла душ, пошарила в шкафу, нашла красивое платье, которого Франсиско еще не видел, натянула сандалии и ушла. Крис, ее привратник, поймал такси, которое доставило ее на другую сторону парка, к дому Луиса. Когда она приехала, дядя привратника Луиса отправил ее наверх на лифте. Когда двери открылись, она увидела Франсиско, который преграждал ей путь.

— Где ты была? — спросил он, вошел в лифт и зажал ее в углу.

Корал услышала голос Луиса.

— Франсиско, мы втроем должны поговорить.

Но по глазам Франсиско она увидела, что слова его не интересуют. Он нажал кнопку и закрыл двери лифта. Потом заблокировал выключатель, чтобы они не открывались.

Корал подняла руку и прикоснулась к его лицу, полному гнева и желания.

— Я здесь, — шепнула она. — Твоя шлюшка. Вот и я.

— Где ты была? — спросил он. Не спрашивая разрешения, он стянул ее красивое платье через голову.

— А ты как думаешь? Я работала шлюхой, какой ты меня называешь. — Она расстегивала пуговицы его рубашки.

— Он был хорош? Лучше меня?

— Он был хорош.

Она увидела, как Франсиско с трудом сглотнул. Даже показалось, что ему приходится сдерживать слезы, лаская ее; его теплые ладони заставляли прерывисто дышать.

Они стояли в лифте Луиса, всего за несколько часов до похищения, которое может погубить их всех, если что-то пойдет не так. А если все получится, Сэм и Мэгги долгие годы будут плакать горючими слезами. И все-таки Франсиско хотел секса.

Корал решила, что если собираешься продать душу дьяволу за деньги, можно не отказывать мужчине в сексе.

Они целовались, как подростки, проникая языком в рот, и в голове у Корал звучала ее любимая мексиканская серенада «Le Feria de las Flores». Она чем-то напоминала ей адажио Розы из «Спящей красавицы». Интересно, что чувствует принцесса, осыпаемая цветами, или, как в этой серенаде, призовым цветком, за который готов сражаться мужчина, чтобы посадить его у себя в саду?

— Когда это закончится, — прошептал Франсиско, прижимаясь к ее телу, — приезжай в Мексику и живи со мной. — Он ввел в нее свое орудие, и ощущение было чудесное. Корал услышала его знакомый вздох, полный блаженства.

— Почему?

— Потому что я тебя люблю.

Они стонали вместе, тело Франсиско прижималось к ней, а его штаны болтались у щиколоток.

— Женись на мне, — сказала она, хоть и не думала об этом всерьез.

Он остановился.

— Я тебя люблю, разве этого недостаточно?

Корал покачала головой.

Если бы она не была шлюшкой, проституткой гринго, ей было бы стыдно заниматься сексом с одним мужчиной почти сразу же после секса с другим.

Вместо стыда Корал почувствовала себя победительницей, когда Франсиско перестал двигаться, парализованный экстазом, и крикнул, что любит ее. Сэм только что поступил так же, выкрикнув похотливую ложь. Ни тот, ни другой не знал, что участвует в борьбе за выживание, но Корал знала.

Она вот-вот получит пять миллионов долларов. Две недели назад она перестала пользоваться противозачаточными таблетками. В прошлую ночь, когда Сэм смотрел, как Корал танцует адажио Розы, она составила этот план, зная, что может заняться любовью с Сэмом так же легко, как с Франсиско.

Корал хотела, чтобы победил лучший мужчина, чтобы камикадзе Франсиско сражались с камикадзе Сэма, чтобы их сперма сражалась в матке, как это назначено Богом.

Она собиралась перестать быть шлюшкой. Планировала купить красивый дом с цветами, деревьями, с лужайкой, и, если забеременеет, вырастить ребенка от победителя.

Глава 21

Отказываясь лечь и отдохнуть, как советовала донья Терезита, Мэгги ходила взад и вперед по «Йерберии Гваделупе», ожидая, когда Адамо Морелли постучит в дверь черного хода. Она позвонила ему, не зная, что еще можно сделать. Чтобы избавиться от репортеров, Терезита не стала открывать ставни на фасаде.

Мэгги пришлось сесть в кресло-качалку, но о том, чтобы вернуться в постель после пропажи новорожденного, не могло быть и речи. Если она потеряет сознание на улице, Адамо ей поможет, но Мэгги не верила, что это случится. Роды в воде были быстрыми и легкими.

Мэгги смотрела в гипнотические глаза портрета Терезиты, народной святой. Донью Терезиту назвали в ее честь. Говорили, что та, первая Терезита обладала волшебной силой и умела видеть то, чего не видели другие. Мэгги жалела, что не знает ее тайны, потому все утро у нее было ощущение, что она тоже что-то видела. Просто не могла вспомнить, что именно.

Она услышала из переулка голос, певший «О, Sole mio!» и поняла, что это Адамо. Не в силах сдержать счастье, он выплескивал его пением. Он постучал в дверь черного хода «Йерберии Гваделупе», и Терезита впустила его.

— Mia cara! — Он протянул руки. — Ты стала матерью! Поздравляю! Но разве тебе не следует лежать в постели?

Мэгги расплакалась.

Он бросился к ней.

— В чем дело? Почему ты плачешь?

— Сэм убежал с моим младенцем, Адамо!

Адамо сжал кулаки.

— Что? Я убью его! — Он обнял ее. — Не тревожься, дорогая. Я здесь. Мы найдем твоего ребенка. Скажи мне, это мальчик или девочка?

Она прислонилась к нему.

— Мальчик, красивый мальчик. Я назвала его Питером.

— Питер… Да, он должен быть красивым с таким чудесным именем. Я видел твое интервью по телевизору. Ты была прекрасна, дорогая. Как могли эти глупые люди подумать, что Питер — сын Бога? Он просто младенец.

— Это моя вина, — застонала она.

— Нет. Ты замечательная. Где телефон? Мы позвоним в полицию.

Она схватила его за руку.

— Нельзя. Тогда все узнают, и так уже слишком многое известно всем. Мне придется искать Питера самой, а потом я должна его спрятать. — Она села.

— Да, конечно. — Адамо опустился на колени возле кресла-качалки, погладил ее руку и задумчиво взъерошил свои черные волосы. Они молча смотрели друг на друга. — Да, конечно, — повторил он. — Дорогая, где мы будем искать?

— Я не знаю! Я не знаю! Я пыталась догадаться, куда Сэм мог его отвезти.

— У него есть здесь друзья, или родные?

— Нет. Погоди, да! — воскликнула Мэгги. — Да, есть! У него друзья по всему Нью-Йорку. Он встречается с ними каждую неделю в баре под названием «Молли Мэлоунз».

При мысли о том, что надо идти туда, упало сердце. Дружкам Сэма в «Молли Мэлоунз» она покажется безумной нянькой в ее ставшем свободным белом платье для беременных и белых туфлях, а не сестрой из церкви. Она представила себе их лица. Будут ли они ей сочувствовать? Или встанут на сторону Сэма, их друга?

Адамо поднялся.

— Я пойду туда немедленно.

Мэгги решилась.

— Я тоже.

Адамо предостерегающе поднял палец.

— Ты будешь отдыхать здесь. Это не подлежит обсуждению. Оставь это мне.

Они услышали мелодичный голос Терезиты:

— Я пыталась заставить ее вернуться в постель.

Адамо поцеловал Мэгги в щеку и вышел. Когда он оглянулся назад, Мэгги шла за ним.

Ожидая, когда Корал вернется, Сэм проводил время, открывая для себя своего сына. До рождения он не думал об этом, как об «открытии», но эти часы были именно открытием. Сэм чувствовал себя новым человеком, рискнувшим войти в область, о которой прежде и не подозревал, и где не было ничего, кроме любви.

Меньше сорока восьми часов назад он назвал бы это «телячьими нежностями». Какой мужчина может по уши влюбиться в существо, не способное держать головку? Сэм не чувствовал, когда это приближалось, не знал, что он на такое способен.

После ухода Корал в его сердце взошло солнце, в голове зажегся прожектор. Источником был Питер, его сын.