Святой самозванец - Дж. Лэнкфорд

Он сердито ответил:

— Я не знаю. Давай выберем: попытка аборта, покушение на убийство, отказ в сексе, угроза ребенку — весь мир сейчас знает о Питере и думает, что он — Христос, видит Бог! И в довершение всего этого сегодня она мне сказала, что ей не нужен Питер, только развод. Я могу его забрать. Угадай, что еще? Я месяцами надрывался, а она — большая тайна — чертовски богата. И все время была богатой.

Корал вздохнула. Сэм повесил голову.

— Питеру опасно оставаться с ней после того интервью.

Корал достала бутылку красного вина, уже распечатанную, наполнила два бокала, подала один ему, прислонилась к холодильнику, как он к стене, и они выпили.

— Тебе хочется спать? — спросил Сэм, видя в мыслях «Йерберию Гваделупе».

— Я — нет, но у тебя был трудный день, правда? Любовные игры со мной у тебя в офисе, потом ты бросился спасать Мэгги после ее интервью на телевидении, потом стал отцом, а теперь… теперь ты беглец.

— Это если она донесет на меня.

— Ты думаешь, она донесет?

— Она знает, что я забрал Питера. Она понимает, что я не причиню ему вреда. Зачем ей жаловаться? Он ей все равно не нужен. — Сэм понимал, что это звучит неубедительно.

— Ну, на твоем месте я бы валилась с ног.

— А ты?

— Нет.

Сэм осознал, что Корал очень красива в своих колготках.

— Замечательная квартира, знаешь ли. Покажи мне ее.

Корал посмотрела на свои ноги, вздохнула, потом скрестила руки и снова посмотрела на него.

— Как мне повезло, что ты ее одобряешь. Я могу показать тебе ящик со своим бельем, или зубную щетку. Посмотрим, что еще?

Сэм выпрямился.

— Я не хотел… Корал, в чем дело?

— Никто здесь не был до тебя, Сэм. Ни Тео, ни вообще кто-либо из мужчин.

— Да, я это понял. — Он не знал, что еще сказать.

Корал налила еще вина, потом со стуком поставила бутылку.

— Я покажу тебе, что я делаю, когда остаюсь одна по ночам.

Она вышла из кухни и пошла к спальне. Сначала взглянула на Питера, потом открыла еще одну дверь, вошла и включила свет.

— Сними туфли.

Сэм повиновался.

Комната была не больше трех с половиной на пять метров, но обе длинные стены представляли собой зеркала от пола до потолка. Вдоль них тянулись поручни. На подставке со стойкой для дисков внизу стояла маленькая стереосистема. Корал превратила вторую спальню квартиры в студию для танцев. Деревянный пол пружинил под ногами.

— Садись, если хочешь.

Сэм сел.

— Я сама заказала эти полы. Это кленовый шпунт с пазами. Под ним другой пол, с твердыми резиновыми подушками на каждом стыке. На обычном полу танцоры ломают голени, или того хуже.

Она открыла стенной шкаф, где стояли полки с обувью для танцев, достала пару красных балетных тапочек, надела их и завязала ленты над щиколотками. Потом подошла к поручню и сказала:

— Это называется балетный станок. — И она начала делать упражнения.

Сэм смотрел, очарованный. Теомунд Браун нашел ее в кордебалете одного мюзикла и превратил в элегантную проститутку. Но прежняя Корал до сих пор здесь, в Линкольн-Парке, где жили многие богатые люди театра, а Метрополитен-опера, Американской театр балета и другие находятся совсем близко, можно дойти пешком, и до Бродвея рукой подать.

— Наверное, ты часто ходишь в театр, — заметил он.

— Да, одна. — Корал поднимала ноги, держась за станок, выполняя движения, названия которых он не знал.

— Ты превратила в хобби прежнюю карьеру. Это хорошо.

Она хмыкнула.

— Хобби? Наверное, я никогда так это не называла. Да, полагаю, это хобби, но я очень хорошо это делаю, Сэм. Я умею делать лучшее из того, что делала Марго Фонтейн.

Сэм пожалел, что нельзя взять обратно слова насчет хобби.

— И что это?

Она остановилась, переводя дыхание, подбоченилась.

— Адажио Розы.

— Что розы?

— Посмотри диски на букву Ч и возьми «Спящую красавицу» Чайковского.

Он нашел диск и сказал:

— Знаешь, ты можешь теперь загрузить это из Интернета.

Она фыркнула.

— Посмотри в шкафу. Ты найдешь четыре шелковых розы.

Сэм их нашел.

— Что теперь?

— Она делала это в октябре 1949 года в первом акте «Спящей красавицы». Принцесса Аврора празднует восемнадцатый день рождения. Приезжают четыре жениха и дарят ей красные розы.

Корал стала в позицию, вытянув руки в стороны.

— Ладно, включай музыку.

Сэм включил и услышал звуки арфы.

Тело Корал начало интерпретировать музыку. Она подняла руки над головой, словно это были раскрывающиеся лепестки цветов. Она вращалась без усилий. Поднималась на носки, сгибалась в талии, руки ее летали, снова и снова, потом скользила, подобно лебедю. Она была похожа на принцессу из снов любого мужчины, красные туфельки летали по полу.

— Теперь идите сюда, мистер Даффи. Ты будешь принцами, ухаживающими за мной. Вытяни руку. Я обопрусь на тебя и сделаю второй арабеск на пуантах.

Из стереосистемы неслись звуки фанфар и рокот барабанов. Затем весь оркестр заиграл величественную музыку.

Корал встала на кончик левой ступни, правую ногу подняла и отвела назад, одной рукой легонько опираясь на руку Сэма. Он не мог поверить своим глазам.

— Раскрути меня, — сказала она.

Он повиновался, опасаясь, что она упадет, но Корал вращалась, как волчок.

— Подай мне розу.

Он подал, и она отпустила его руку и взяла розу, балансируя без опоры на кончике пальцев левой ноги. Каждый раз, когда звучала барабанная дробь, она брала еще одну розу.

Наконец, Корал торжествующе подняла обе руки над головой и стояла на пуантах, как ему показалось, целую вечность, держа в руке все четыре красные розы. Затем она сделала пируэт и поклонилась.

Сэм не верил глазам. Хотелось раскопать могилу Брауна и еще раз убить его. Пораженный, он зааплодировал, крича «браво».

Корал впорхнула в его объятия, поцеловала в щеку и сказала:

— Благодарю вас, принц.

Когда музыка смолкла, они услышали плач Питера.

Корал потребовалось время, чтобы снова укачать ребенка. Сэм с тревогой смотрел, возьмет ли Питер бутылочку и станет ли пить самодельную смесь. Малыш выпил. Когда Корал положила его в колыбель, она увидела, как Сэм вызвал полученные сообщения, недолго послушал их, потом быстро выключил телефон и сделал большой глоток вина.

— Слишком поздно, — услышала Корал его обращение к телефону. Он взглянул на нее. — Мэгги расстроена, но я не могу отнести Питера обратно. По крайней мере, один человек в ее церкви — очень добрая, но болтливая женщина — знает, где находится Мэгги. Репортеры могут найти ее в любой момент. Что мне делать?

— Ну, ты не можешь ничего сделать до утра. Давай снимем с тебя эту одежду.

Она стащила с него туфли и носки и приподняла брови, почувствовав запах, что заставило его рассмеяться.

— Давай мне эти штаны, — сказала она. За ними последовала рубаха. Со словами «Спасибо, Корал», Сэм скользнул под желтое покрывало и сразу же уснул.

Держа в руках его одежду. Корал перевела взгляд с Сэма на Питера. Пока все идет хорошо. Сэм ничего не заподозрил. Он представляет собой большой комок пластилина, из которого она может лепить.

Теоретически она могла взять Питера и отдать его Луису прямо сейчас, но Корал не собиралась начинать новую жизнь, преследуемая полицией. Она гадала, когда приедет Франсиско и составит план.

Сворачивая рубаху Сэма, Корал вспомнила тот последний раз, когда видела Франсиско спящим, за день до того, как уехала из Мехико. Он лежал на левом боку, как и Сэм. Он быстро засыпал, как и Сэм, — беспокойным сном, глаза его двигались под закрытыми веками; несомненно, он видел во сне похищение ребенка. Глаза Сэма тоже двигались; вероятно, он видел плачущую женщину. Может быть, Мэгги раньше и не нужен был Питер, но это могло измениться. От клиента, жена которого работала в агентстве по усыновлению, Корал знала, как трудно отнимать новорожденных у матерей, давших им жизнь, даже если они уже подписали бумаги и отказались от них.

Корал положила одежду и потянулась к сотовому телефону Сэма. Может, его и не интересуют послания Мэгги, зато они интересуют ее, Корал. Если есть вероятность, что мать вмешается, и Луис должен это знать. Она осторожно взяла телефон с черного столика, следя за глазами Сэма, которые быстро двигались во сне. На цыпочках ушла в ванную — черные плитки на полу, желтая штора душевой кабины, зеркальная стена, шаровые светильники над умывальником.

Она подсмотрела пароль Сэма, когда он пользовался телефоном, и теперь присела на стульчак и вызвала последний из набранных номеров. Потом ввела код Сэма.

Первое послание от Мэгги было коротким и сердитым: «Сэм, сейчас же верни Питера!»

Второе было менее резким и чуть более длинным: «Сэм, ты получаешь мои сообщения? Почему ты не отвечаешь?» Следующее было полно слез: «Где ты? Зачем ты это делаешь? С Питером все в порядке? Позвони мне. Пожалуйста, позвони мне».