Смотритель - Л. Граф

“Мы понятия не имели, что наша технология будет настолько разрушительной к их атмосфере. Двое из нас были выбраны, чтобы остаться, чтобы заботиться о них”.

Она думала о Тувоке, исследовавшем Множество в полном одиночестве, и ее сердце забилось в тревоге. “Там находится другой, а Вы здесь?”

Но Смотритель покачал головой, поднимая одну тусклую, удлиненную руку, чтобы отклонить предложение. “Нет больше. Она ушла, чтобы искать более интересные места. Она никогда не понимала, почему Окампа нуждались в такой большой заботе…” Это направило глубокие глаза, без сомнения в направлении осажденной планеты. “… не понимала, насколько уязвимыми они были…”

“Почему Вы переносили суда сюда?” спросила Джейнвей. “Заражали людей фатальной болезнью?”

Его лицо сворачивалось в выражение тревоги и бедствия. “Я никогда не имел в виду вреда. Они не умирали от болезни - они умерли, потому что они были несовместимы”.

Она хмурилась. “Несовместимы?”

“Разве Вы не понимаете?” Это не ждало ее, чтобы ответить, ставши расплывчато на колени и наклоняясь вперед на краю, его теперь почти невидимой кипы сена. “Я искал галактику совместимую с биомолекулярными образцами. В некоторых людях я нашел клеточные структуры, которые были подобны, но…”

Джейнвей могла только уставиться на голограмму в ошеломленном недоверии.

“Вы пытались родить детей?”

Моментально, голограмма сжалась в размере и снова отошла назад среди своих теней. Структура его лица только поддерживала функции, только предложение человечества, возможность жизни. “Я нуждался в ком-то, чтобы заменить себя”, это вздыхало, затем небрежным, тонким шепотом сказало, “Кто-то, кто понял бы огромную ответственность заботы об Окампа. Только мое потомство могло сделать это”.

Но сколько бы времени это заняло, чтобы размножаться, такое долговечное существо?

И кто заботился бы о молодёжи между их рождением и взрослой жизнью, как только Смотритель умер? “Вы когда-либо рассматривали дозволение Окампа заботиться о себе?”

Это казалось испуганным предложением. “Они - дети”.

Как было бы Ваше потомство. Вместо этого Джейнвей бежала стремглав вокруг, перед этим, чтобы заставить это не смотреть на нее, в место, в нигде.

“Дети должны расти”.

Выражение, которое было мучением, корчилось через то, что оставили его особенности. Джейнвей потянулась, чтобы коснуться его руки, но задержалась, когда ее рука уменьшилась через изображение, не сталкиваясь ни с чем. “Мы также исследователи”, сказала она. “Большинство разновидностей, с которыми мы столкнулись, преодолело все виды бедственной ситуации без смотрителя. Это - проблема выживания самостоятельно, которая помогает им развиться”. Ей было жаль, что она не могла коснуться этого. “Возможно, Ваши дети добьются большего успеха, чем Вы думаете”.

“Они не осведомлены”, это вздыхало мрачно. “Зависимые двуногие…”

“Тогда обучите их прежде, чем Вы умрете. Дайте им знание, которое они должны пережить”.

Это покачало головой и стало меньше, опустившись вниз в себя. “Вы поместили бы свою самую опасную технологию в руки Ваших детей? Я послал бы им средства разрушить себя”.

“Вы сказали, что через несколько лет, они будут обречены, так или иначе”.

Джейнвей не нравилось видеть боль, ее слова, очевидно, вызвали ее, но она не могла не говорить правду, поскольку она могла видеть это.

“У нас есть другое высказывание. Если Вы дадите человеку рыбу, то он съест ее в течение дня. Если Вы будете учить человека ловить рыбу, то он будет питаться целую жизнь”. Возможность голограммы поглотить информацию напомнило ей о Тувоке, передающем последовательность переменных к долгосрочной памяти. С обоими существами она не знала, что они сделают из данных, как только они получат их, сжимая каждый байт информации, но она изучила, что хороший ход сделан для хорошей продукции, безотносительно устройства обработки.

Значок коммуникации прервал ее срочным звуковым сигналом. “Вояджер к Джейнвей.”

Она на мгновение задалась вопросом, что произошло с офицерами, затем вспомнила, что они вернули Кима назад. “Разрешаю”.

“У нас есть проблемы здесь”, голос Кима вернулся и вместе с ним катастрофа и вопль сирен судна, соткали ужасное укрепление его слов. “Казон получил некоторую резервную поддержку!”

Датчики помещают недавно прибывший крейсер Казон в хорошие восемьдесят процентов от размера и массы маленьких борцов в стиле гранж, которых они уже ковали в течение прошлых десяти минут. Крейсер сразу же подняли экраны, и Чакотай не видел причины тратить впустую время на перекалибровку датчиков, он и так мог получить точные данные. Все говорило, если у большого крейсера был здравый смысл, сперва испарить Вояджер прежде, чем обратить внимание к галерее арахиса, Чакотай полагал, что у него было приблизительно сорок секунд оставленной жизни, за которые можно привести личные дела в порядок. Это казалось хорошей вещью именно тогда, когда образ жизни Маквис не оставлял никаких свободных концов.

Чакотай обнажил зубы с определенным мрачным удовлетворением, поскольку один из залпов фазера Торрес нанес длинный шрам через нос одного из меньших борцов Казон. Если бы у него были фотонные торпеды на этом небольшом ведре с гайками, то они объединившись с Вояджером, возможно, начисто разбили обе этих шаланды. У Казон, он должен был признать, было почти приличное ограждение, как другой из их поляризованных плазменных щитов, которые плавятся в отсеке правого борта, но их вооружение не было как у огромного Кардасианского разрушителя, и у них не было Бога изящества, они походили на навозного жука. Несколько хороших командующих в нескольких функциональных судах, оставили бы серьезную дыру в истории Казон прежде, чем прогуляться назад в их собственную сторону космоса.

Теперь у Чакотайя было очень плохое предчувствие, что единственная авантюра, которую он собирался сделать, приведет к новой области развалин льда и углерода. Он не очень надеялся выжить в этом.

Переговоры между Вояджером поддерживались на высоком уровне устойчивой скороговорки, через открытые подкосмические каналы. “Статус судна Маквиса?”

Спрашивала Джейнвей.

“Собственно держимся, Капитан”, был быстрый ответ молодого офицера.

Да, держитесь, Вы маленькие сорванцы! Другой взрыв, на сей раз сзади, бросил Чакотайя вперед в его консоль управления. Он взглянул украдкой на Торрес, и она покачала головой. Не имея в виду худшего повреждения, чем нормальное, и ничего они не могли поделать с этим, так или иначе.

“Нам требуется большее количество времени”, докладывала Джейнвей своей собственной команде. На обзорном экране судно монстр уже закрыло пол корпуса корабля Звездного флота и преследовало его как терьер кость. “Вы можете удержать их еще несколько минут?”

“Мы приложим все усилия. Ким”.

Торрес, внимательно слушала как заканчивает передачу молодой офицер Звездного флота, но Чакотай не мог прочитать выражение ее лице.

“Они в беде”, напрасно он признал это.

Торрес возвратилась к своей рабочей станции. “Ни у одного из нас нет достаточного количества огневой мощи, чтобы остановить то судно”.

Черт, думал Чакотай, мы имеем судно в запасе! Он просмотрел, приблизительно в миллионный раз, показания на своем мониторе, проверяя когда они не выдержат основных сбоев в ядре деформации, или нарушений в контейнерах с антивеществом. Это было так или иначе неизбежно, чтобы думать о превращении в маленькое солнце, чтобы показать тщетность ваших попыток, но это будет хорошая история, чтобы рассказать ее как только Вы доберетесь до сферы духа.

Его глаза устремились к главному экрану, отслеживая неустойчивые попытки Вояджера выполнить маневр уклонения подальше от вражеского крейсера. Он не мог сдержать изумление от того, что собирался сделать из корабля маленькую бомбу антивещества, если Вы планируете взорвать это, по крайней мере однажды в жизни.

Готовя координаты судна Казон, сопоставляя его скорость и размер, Чакотай усмехался с нетерпением.

“Я устанавливаю точные ореентиры”, сказал он Торрес, все еще полный решимости. “Но система наведения выведена из строя и я должен буду вести судно вручную”. Он отклонил любой протест, который она, возможно, пыталась высказать, отсылая ее и команду, “Получите координаты, готовьтесь эвакуироваться на Вояджер”.

Она все отлично поняла, признался он себе, поскольку Торрес начала кричать на остальную часть команды мостика, чтобы подготовить эвакуацию.

Он добирался сюда, чтобы спасти судно Федерации и принять это, все в том же самом великом жесте. Какой Маквис когда-либо получил бы шанс сказать это?

Открывая подпространственный канал, он включил главный импульс, который этот умирающий экспонат мог дать ему. “Пэрис!”, крикнул он, пытаясь перекричать хныканье двигателей. “Моя команда эвакуируется. Скажите одному из Ваших руководителей транспортатора, классному парню Федерации, держать на мне постоянно наведенный луч”.