Империя свободы: История ранней республики, 1789–1815 - Гордон С. Вуд

связался с некоторыми западными лидерами, включая Джона Брауна, представителя округа Кентукки в Вирджинии, Джеймса Уайта, конгрессмена из Северной Каролины, и, что особенно важно, Джеймса Уилкинсона, бывшего офицера Революционной войны, и попытался убедить их, что будущее американцев на Западе принадлежит Испании. Испания предлагала поселенцам из Кентукки торговые лицензии, вела переговоры с лидерами Теннесси и пыталась привлечь американцев к поселению на испанской территории. Испания даже привлекла Уилкинсона в качестве платного агента своего правительства. Уилкинсон тайно присягнул на верность испанской короне и в течение пятнадцати лет получал 2000 долларов в год в качестве агента 13 испанского правительства — соглашение, подлинность которого не была подтверждена вплоть до двадцатого века. Уилкинсон оставался центральной фигурой испанского заговора даже после того, как стал подполковником, а затем генералом и командующим армией США. Даже не зная, что он был платным агентом Испании, Джон Рэндольф из Вирджинии сказал, что Уилкинсон был единственным человеком, которого он когда-либо знал, «который от коры до самой сердцевины был злодеем».

Опасения по поводу испанского заговора были вполне реальными. В конце XVIII века многие западные поселенцы, казалось, были готовы иметь дело с любым правительством, которое могло бы принести им пользу. В 1784 году Вашингтон предупреждал, что жители Запада «стоят на шарнире. Одно прикосновение пера может повернуть их в любую сторону». Даже Джефферсон в 1787 году беспокоился, что из-за соблазнов иностранных держав и «нравов народа» на Западе «разделение возможно в любой момент».

Федералисты с самого начала знали, что столкнутся с трудностями на недавно приобретённых землях к западу от Аппалачей. Поселенцы массово продвигались на запад, и их неустанные поиски земли неизбежно должны были встретить сопротивление со стороны индейцев, владевших ею. Как и большинство других американских лидеров, федералисты надеялись не только на то, что Запад станет «шахтой огромного богатства для Соединённых Штатов», как предсказывал Мэдисон в «Федералисте № 38», но и на то, что его заселение будет происходить упорядоченно и постепенно. Они также ожидали, как выразился Гамильтон, «что он должен быть в значительной степени заселён из-за границы, а не за счёт всего атлантического населения». Правительство предполагало провести границы между поселенцами и индейцами, не забывая, по словам Вашингтона, «ни уступать, ни хвататься за слишком многое». Но приобретение прав индейцев на землю и их защита или цивилизованная ассимиляция зависели от организованного и устойчивого темпа заселения белыми. Вашингтон предвидел этот процесс: «Постепенное расширение наших поселений приведёт к тому, что дикарь, как и волк, уйдёт в отставку».

Всё вышло не так, как надеялись федералисты и другие лидеры. Стремление американцев к земле было слишком велико, а власть центрального правительства — слишком слаба, чтобы контролировать порыв на запад. Результатом стали десятилетия непрерывных кровопролитных войн за обладание вновь приобретёнными западными территориями.

До революции британская корона пыталась контролировать продвижение американцев на Запад, особенно с помощью Прокламации 1763 года, и ей это удалось не больше, чем федералистам. Возникли земельные компании, которые стали претендовать на земли в долине Огайо. К моменту революции Кентукки уже превратился в невероятное лоскутное одеяло из противоречивых земельных претензий. Отказ от английской власти усугубил беспорядок на Западе. Он отбросил людей назад, к самим себе и своим индивидуальным интересам. Как сказал один западный поселенец, «когда нет короля, [человек] поступает в соответствии со свободой своей собственной воли». Земельные претензии множились и, по словам одного наблюдателя, «так накладывались одна на другую, что едва ли кто знает, кто в безопасности».

Западные поселенцы были столь же непокорны новым американским властям на Востоке, как и британской короне. Различные сепаратистские движения пытались взять под контроль государственные земли и создать незаконные правительства в нескольких штатах — в частности, в западной Вирджинии, Вермонте, долине Вайоминга и западной части Северной Каролины. К концу Войны за независимость прежние миграции превратились в наводнение. Один из наблюдателей в 1785 году считал, что движение на запад было настолько велико, что казалось, «будто старые штаты обезлюдеют, а их жители будут перевезены в новые». К 1790 году в Теннесси насчитывалось более тридцати пяти тысяч поселенцев, а в Кентукки — более чем в два раза больше, чему отчасти способствовал популярный в 1784 году рассказ Джона Филсона о «Нынешнем состоянии Кентукки». Обе территории быстро росли, и жаждущие земли скваттеры уже рассеянно и несанкционированно переселялись к северу от реки Огайо.

Конгресс Конфедерации попытался навести порядок в этом хаосе. В начале 1780-х годов различные штаты, претендовавшие на Запад, наконец уступили Конфедерации свои отдельные права на западные земли. Взамен Соединённые Штаты обязались использовать доходы от продажи этих национальных владений на общее благо страны и пообещали проследить за тем, чтобы западные поселения со временем были приняты в Союз в качестве республиканских штатов, равных по правам тринадцати первоначальным штатам. Первоначальный план развития трансаппалачского Запада был воплощён в Ордонансе 1784 года, составленном комитетом во главе с Джефферсоном. Этот план делил Запад на шестнадцать штатов с прямолинейными границами, не учитывающими сложные географические очертания региона.

Хотя абстрактный план Джефферсона в духе эпохи Просвещения не сохранился, он, тем не менее, заложил основу для будущего развития Запада. Возможно, больше, чем что-либо другое, он выражал желание американских лидеров, чтобы заселение Запада было аккуратным и упорядоченным. Безусловно, Земельный ордонанс 1785 года, которым Конфедерация установила всеобъемлющую систему межевания и продажи земли на Западе, также свидетельствует о стремлении к регулярности и порядку.

Земли к северу от реки Огайо и к западу от Аппалачей должны были быть обследованы и размечены по прямоугольной схеме — с базовыми линиями с востока на запад и с севера на юг — до того, как какая-либо из них будет продана. Эта территория должна была быть разделена на посёлки площадью шесть миль, а каждый посёлок, в свою очередь, — на тридцать шесть пронумерованных участков по 640 акров каждый. Земля должна была продаваться с аукциона, но минимальная цена была установлена в один доллар за акр, и никто не мог купить меньше участка в 640 акров, что означало, что для любой покупки требовалась очень значительная сумма. В каждом посёлке Конгресс сохранил четыре участка для будущей продажи и выделил ещё один для поддержки государственного образования. Хотя в юго-восточной части Огайо было проведено всего семь межеваний, эта политика межевания прямоугольных участков стала основой земельной системы Америки.

Те, кто разработал эту систему, предполагали, что освоение Запада будет контролироваться централизованно, что поселения будут тесно сгруппированы, и что относительно высокая цена на землю не допустит бедных, ленивых и ненавидящих индейцев скваттеров.