Рыцарь пустыни. Халид ибн ал-Валйд. Крушение империй - А. Акрам

Халид повел свои войска из Бузаки в Зуфар, где армия Ислама вновь столкнулась с армией неверных. И вновь Халид захватил инициативу и напал первым.

Однако сражение оказалось трудным. Халид сумел потеснить врага на флангах, но не мог добиться успеха в центре, потому что центр армии отступников стойко держался. Там разъезжала на знаменитом верблюде своей матери Салма, облаченная в латы, и со своего командного пункта она лично руководила боевыми действиями.

Вокруг ее верблюда были собраны наиболее отважные из воинов, исполненные решимости умереть, защищая благородное животное и его почитаемую всадницу.

Халид понял, что моральная сила вражеского войска была заключена в личности Салмы и что до тех пор, пока она в седле, сражение будет продолжаться и превратится в кровавую бойню. Ее нужно было устранить. Поэтому, возглавив группу воинов, вооруженных пиками, Халид предпринял решительный рывок в сторону верблюда и в результате яростного сражения на мечах сумел подойти к животному. Нескольких ударов меча хватило, чтобы завалить верблюда, а вместе с ним на землю пала и его бесценная ноша. Салма тотчас же была убита. Вокруг нее на земле распростерлись тела 100 ее последователей, до последнего вздоха защищавших свою повелительницу.

С гибелью Салмы всякое сопротивление прекратилось, отступники разбежались во все стороны. Сражение с Салмой оказалось для Халида самым трудным после сражения с Тулайхой. Считается, что горная цепь Салма— гряда черных, скалистых холмов, находящаяся примерно в 40 милях к юго-востоку от города Хайла — получила свое название в честь Салмы, Умм Зимл... достойная дань памяти великой женщине, у которой хватило мужества восстать и сражаться против величайшего воина своего времени и погибнуть в бою.

Битва при Зуфаре произошла в конце октября 632 г. (в конце месяца раджаб, 11 г. хиджры). Халид позволил своим людям отдохнуть в течение нескольких дней. Затем он отдал приказ двигаться на Буту, чтобы сразиться с Маликом ибн Нувайрой.

Первая фаза кампании против отступников завершилась с гибелью Салмы. К этому времени были одержаны победы над основными племенами северо-центральной части Аравийского полуострова, восставшими против Ислама и последовавшими за Тулайхой. Эти племена покорились, а их предводители были либо убиты, либо захвачены в плен, либо изгнаны. Больше в том регионе никто из вождей не посмел выступить против Ислама.

Однако оставался еще один человек, не столько вождь племени, сколько предводитель разбойников, который продолжал вызывать тревогу у мусульман. Этого человека звали Ийас ибн 'Абд Йалйл, но он был более известен как ал-Фаджа'. Это был авантюрист.

Примерно тогда, когда Халид укреплял достигнутое им в Бузаке, ал- Фаджа' явился к Абу Бакру. «Я — мусульманин, — сказал он. — Дай мне оружие, и я буду сражаться с неверными».[110 Ат-Табари: т. 2, с. 492.]

Абу Бакр был только рад услышать такое предложение и дал ему оружие. Этот человек уехал из Медины, сформировал банду головорезов и начал нападать на ни о чем не подозревавших путников, многие из которых были убиты. Разбойники действовали в регионе, расположенном к востоку от Мекки и Медины, и от рук ал-Фаджа' в равной мере страдали как мусульмане, так и неверные.

Когда Абу Бакр узнал о беззакониях, творимых ал-Фаджа', он решил примерно наказать его за обман халифа. Абу Бакр послал войска, чтобы захватить этого человека живьем, и через несколько дней закованного в железо разбойника доставили в Медину.

Абу Бакр приказал сложить перед мечетью большую кучу поленьев. Затем ее подожгли. Когда дерево загорелось и пламя костра взметнулось к небу, ал-Фаджа', по-прежнему закованного в железо, швырнули в огонь!

Два года спустя, умирая, Абу Бакр выразил некоторые сожаления. Он сказал, что совершил три поступка, которые не следовало совершать, и не совершил три поступка, которые следовало совершить. Один из них был связан с ал-Фаджа'. «Лучше бы я просто велел убить ал-Фаджа'а, чем сжечь его заживо».[111 Там же: т. 2, с. 619; Балазури: с. 112; Мас'уди: Мурудж. т. 2, с. 308.]

Глава 14

Ложные боги и богини

Малик бин Нувайра был вождем бану йарбу', крупной части могущественного племени бану тамйм, жившего в северо-восточной области Аравийского полуострова, над Бахрейном. Находясь поблизости от Персии, некоторые представители баку тамим приняли зороастризм, однако до прихода на Аравийский полуостров Ислама племя в основном было языческим. Столицей клана Малика был Бутах.[112 Современный Бутах представляет собой всего лишь крохотное бедуинское селение в 14 милях к югу — юго-западу от современного Расса. Видно, что в прежние времена этот населенный пункт был более крупным.] (См. карту 8.)

Малик был вождем благородного происхождения. Славившийся своей щедростью и гостеприимством, он всю ночь поддерживал огонь у своего дома, чтобы всякий проходящий мимо путник знал, где можно получить кров и еду. Он вставал по ночам, чтобы поддерживать огонь. У этого исключительно красивого человека была густая копна волос, а лицом, по словам современников, он был «прекрасен, как луна». Он искусно обращался с оружием и выделялся отвагой и учтивостью, и еще он был выдающимся поэтом. Таким образом, Малик обладал всеми теми достоинствами, которыми, с точки зрения арабов, должен был обладать идеальный мужчина. У него было все!

Лайла была дочерью ал-Минхала. Позднее ее стали называть Умм Тамйм. Ослепительная красавица, она была одной из самых прекрасных аравийских девушек, и молва о ее поразительной красоте распространялась по всей округе. Особенно она славилась своими прекрасными глазами и прелестными ножками. И ей тоже не о чем было желать!

Когда она достигла совершеннолетия, ее руки стали добиваться все местные молодые люди, но она всем отказывала. Затем она встретилась с Маликом, и вместе с ним ей было суждено войти в историю. Малик женился на Лайле. Таким образом, Малик, ко всем своим прочим достоинствам, еще и женился на одной из прекраснейших девушек своего времени.

Действительно, Малику ибн Нувайре не о чем было желать. У него было все, кроме веры.

В год Делегаций, когда племя бану тамйм приняло Ислам, Малик также был захвачен популярной тенденцией и стал мусульманином. Учитывая его высокое положение в племени и его бесспорные таланты, Святой Пророк назначил его правителем клана бану ханзала. Главной обязанностью Малика было собирать налоги и отправлять их в Медину.

В течение какого-то времени Малик честно и добросовестно справлялся с возложенными на него обязанностями. Затем Святой Пророк умер. Когда известие о его смерти достигло Буты, Малик как раз закончил сборы солидной части налогов, намереваясь отправить ее в Медину. Забыв о данной им присяге, он немедленно раскрыл хурджуны и вернул деньги налогоплательщикам. «О бану ханзала! — заявил он, — теперь ваше богатство принадлежит вам».[113 Балазури: с. 107.] Малик стал отступником. 

Саджах была дочерью ал-Хариса. Родившаяся в семье вождей, она обладала лидерскими качествами, характером и интеллектом, какими редко бывают наделены женщины. Она была ясновидящей, могла предсказывать грядущее и была столь искусной поэтессой, что практически всегда говорила стихами. Если люди заговаривали с ней, она тут же отвечала им стихами.

Известная впоследствии как Умм Садйра, по отцовской линии Саджах также принадлежала к бану йарбу' и таким образом приходилась родственницей Малику ибн Нувайре. Однако по материнской линии она принадлежала к таглибитам, одному из племен в большой группе, проживавшей в Ираке и известной как раби'а. Саджах жила преимущественно среди таглибитов, исповедовавших христианство, и под влиянием матери тоже стала христианкой, хотя ее христианская вера была не слишком глубока, как и у многих других представителей таглибитов, в чем мы будем иметь возможность убедиться в дальнейшем.

Когда началась волна отступничества, Саджах узнала, что Тулайха и Мусайлима объявили себя пророками. Ее пылкое воображение было захвачено теми возможностями, которые открывали подобные лживые претензии. Почему пророками должны быть одни лишь мужчины? Почему бы и женщине не ступить в священную область пророчества? Авантюристка по натуре, она в конце концов не устояла перед таким искушением. «Я — пророчица!» — заявила она и развила эту мысль в соответствующих стихах.

Как ни странно, большая часть клана матери Саджах признала ее пророчицей и поклялась повиноваться ей. А ведь ранее они были христианами! Она привлекла к себе множество вооруженных последователей и явилась на Аравийский полуостров, где под ее знамя встало и племя ее отца. Нет сомнения в том, что многими из последовавших за ней старейшинами и членами клана руководило желание добыть трофеи и поквитаться с некоторыми из племен северо-восточной части Аравийского полуострова, с которыми у них была старая междоусобная вражда.