Закатное солнце почти не слепило (СИ) - Артем Губкин

детско-подростковом раю у моря, чувствовал себя ожидаемо счастливым, как Одиссей, вернувшийся после долгих странствий на свой остров. А Пашка, вообще впервые отпущенный родителями куда-либо самостоятельно, дальше бабушкиного городка в соседнем крае, был на седьмом небе, испытывая постоянное головокружение от ожидания открытий и приключений.

Отряд 1-Б, которому вскоре предстояло стать Романтиками и Головорезами, сходил к морю по тысяче и одной ступеньке, после чего, у душевых выстроились очереди пропотевших насквозь мальчишек. Когда Сергей и Пашка вернулись в свой номер (с видом на горы) и переоделись, с балкона донесся отчётливый «звяк»: ребята обнаружили ключ с медной биркой, где обозначалась калитка в лес.

(Пашка достал ключ и продемонстрировал всем присутствующим. Обычный предмет с новой блестящей кругленькой пластиной, на которой что-то выдавлено.)

Падать ему было неоткуда, ведь 1-Б занимает верхний этаж пятиэтажного корпуса, разве, что только с крыши. Ключ решили отдать вожатым при первой же возможности. Но потом, когда вожатые сообщили, что в лес ходить нельзя под угрозой кольцевания навигатором, Сергей с Пашкой решили не отдавать ключ. Почему? Авантюрист Пашка убедил, что из-за этого ключа их тут же заподозрят в хулиганских намерениях и, так или иначе, наденут «браслеты». А потом, после визита на спорт площадку и упражнению по ориентировании на местности… «Как нашли дорогу?..» Хорошо нашли, часик прогулялись и не спеша вышли все к корпусу. Южная сторона — на минуту быстрее Северной, им больше надо было, они в последний момент побежали.

Так вот, после ориентирования, появилась мысль (у Пашки, конечно) пойти и глянуть на калитку.

— Лес, как лес, еще не раз мы там побываем и походы на несколько дней будут, — попробовал отговорить своего друга Сергей.

— Ну то же вместе со всеми, а так — мы сами! Услышим, как птицы поют! Я никогда раньше в настоящем лесу не был! — Взмолился Пашка.

— А как же у бабушки в Лесках?

— В Лесках — одно название — рощицы там плаксивые, а здесь горы — всё диче, дремучее! Да мы просто проверим, подходит ли ключ, и сразу обратно!

И пока все придумывали эти дурацкие названия для отрядов, друзья искали злополучную калитку. Через полтора часа хождений отыскали, уже вначале сумерек.

На этом месте ребята запнулись, они не знали, как подойти к самому невероятному, Сергей беспомощно оглядывался по сторонам, а Пашка выжидательно смотрел на него.

— Ну, хватит резину тянуть, что было дальше? — Это сказала та, самая вредная блондинка с лестницы, у неё на руке тоже был красный навигатор.

— Резину!? — Пашка вскочил на ноги. — Вот вам резина! — Он вскинул ладони вверх и все смогли увидеть его багровые, стесанные в полосочку руки. — Нас там уже ждали! Мы и ста метров пройти за калиткой не успели! Говорит: «Ребята, идите сюда», а у самого зубы из пасти до подбородка свисают корявые!

Толстяк скорчил ужасную рожу. Он, пронзительно вопя, стал в ролях рассказывать и показывать. Лица девчонок и вожатых вытянулись, они следили за пантомимой не дыша, перед ними разыгрался ураган. Пашка бегал по комнате, у него из под ног разлетались подушки и шокированные слушатели.

— И он прыгнул на меня! — Толстяк совершил длинный прыжок и громко приземлился на пузо рядом с Сергеем, ловко перекатился на спину. — Я кричу: «Не-е-ет, не надо!», а он открыл огромную пасть и собрался откусить мне голову. Его зубы уже были в сантиметре от лица. — Тут Пашка выхватил из кармана свой потрёпанный фонарик. — Получай сволочь! — Толстяк ударил воображаемого соперника. — С него так и брызнуло! И всё на меня, а из пасти вонь такая… Это остановило его лишь на секунду, тут бы мне и конец. — Пашка поднялся с пола и сел на свою подушку, держа драматическую паузу. Сергей не дал довести её до предела, продолжив рассказ.

— Я понял, что это чудовище собралось убить Пашку, я остановился и побежал обратно, не зная, что делать, но тут этот парень, стоявший в аллее, ударом ноги, Ропальдо бы обзавидовался, снёс мародёра с него (толстяк восхищенно закатил глаза).

— Какого еще мародёра? — Спросила девушка, что сидела рядом с Ирой. На неё зашипели, а вожатые сделали знак молчать и слушать дальше.

— Так сказал здоровяк, когда пошёл добивать его в кусты.

— Добивать?! — Выдохнули, кажется, все сразу.

— Да, добивать. Он сказал, что мародёр еще жив и скоро может очухаться.

— После такого удара по голове ботинком! — Вскричал Пашка.

— И тут он достал пистолет, — продолжил рассказывать Сергей, — мы сначала оцепенели. Но когда он выстрелил тому чудовищу… или человеку прямо в голову, мы побежали.

— Он пытался вас догнать? — Спросила Маргарита ровным, как рельса голосом.

— Нет, просто кричал вслед, чтобы мы были осторожнее и, нигде не останавливаясь, бежали в отряд.

Вожатая не выказала эмоций.

— И вы никому ничего не рассказали?

— Своему вожатому Антону, — ответил Сергей, — кажется он не сильно поверил, но проверить обещал, а нас нагнал, чтобы не мешали. И тут мы решили найти мою одноклассницу Иру, чтобы попробовать предупредить, попросить быть осторожней, а может и рассказать всё.

— У нас было мало времени подумать, — заговорил Пашка, — а носить в себе такой секрет трудно. Кому расскажешь — засмеют. А Сергей сказал, что Ира — друг, хоть кто-то, кто мог бы нам поверить.

— Ладно, давайте дальше, — продолжила допрос Маргарита, — вы пришли сюда к Ире, а на лестничной площадке что-то случилось?

— Мы решили отдышаться и набраться храбрости, — продолжил Сергей, — стали смотреть через стекло на огни лагеря.

— Всё быстро потемнело, — перебил друга Пашка, — и мы оказались под чёрным небом…

— Летящими над морем…

— К красной луне, — эту фразу мальчишки произнесли хором и удивлённо уставились друг на друга.

— Чувство было, как будто… вынимают душу, — с трудом нашёл нужные слова Сергей.

— Как будто гибнешь.

Повисло долгое молчание, взгляды девчонок и вожатых перекрестились на ребятах. Во многих было сочувствие, но гораздо больше другой эмоции — что-то вроде неясной тревоги, но не за гостей, а за себя. В этой тишине Сергей сказал тихо:

— Вы считаете нас сумасшедшими.

— Вовсе нет, — ответила Маргарита.

— Почему же вы тогда молчите?! — Пашка не хотел, но выкрикнул затаённый вопрос, он понял, что ему кажется неестественным в этой комнате. Тридцать человек и так тихо: все сидят и слушают, смотрят. «Словно на больных», — подумалось с обидой.

— А мы уже наговорились. — Маргарита позволила чувству войти в шелестящий голос, и это была опустошённость.

Ребята осмотрелись, словно только что сюда попали, теперь они смогли взглянуть на отряд 1-А без собственных шор из бушующих впечатлений. Перед ними была сплочённая