Слишком много колдунов - Цогто Валерьевич Жигмытов

движением сбросил кольчужку, развернулся в сторону тёмного прохода и задвигал руками и ногами, словно лягушка. По ушам ударило плотно – рядом пузырьками прочертило косую траекторию, и ещё раз, и ещё, с нечистого дна поднялась муть и грязь, а Аслан отталкивался и отталкивался руками и ногами – к реке, к мосту, а там видно будет.

Он задыхался, но не поднимался на поверхность, выжимая из себя последнее, и это окупилось – прямо над ним медленно, страшно медленно поплыла тёмная громада, броненосец. Уповая на то, что все собрались на противоположном борту, Аслан вынырнул.

Но это оказался не броненосец.

Затопленный подвал под северной башней, вот где он вынырнул. Очень хотелось упасть, силы были на исходе, но шум, доносившийся откуда-то сверху, или наоборот, снизу, через воду, напоминал ему, что его ищут, и что если он не будет двигаться, то его найдут. Аслан вылез из воды и немедленно затрясся – могильный холод царил в этих казематах. Он пошёл, шатаясь и хватая ртом воздух, по длинному коридору, еле разбирая путь в полутьме, под его ногами пищали крысы и хлюпала вода, несколько раз он упал, плечо нещадно ныло, но злая радость толкала его вперед, ему удалось-таки испортить гаду праздник, и взгляд святого Корентина, с которым Аслан был знаком так мало, и если бы не Фуке, может, они бы ещё не раз побеседовали, этот взгляд тоже толкал его вперёд, поднимая с сырого пола, ведя в почти полной тьме. Так он шёл долго, очень долго, он потерял направление, но шёл, шёл и шёл, и вдруг в какой-то момент словно кто-то похлопал его по плечу: всё, здесь. Он встал и прислушался. Шума погони слышно не было, ветер свистел где-то наверху, и оттуда же, сверху, пробивался свет. Аслан нащупал ногами ступеньки, поднялся и уперся лбом в деревянный люк, который выбил здоровым плечом, ссадив себе локоть и исцарапав лицо.

Заброшенный склад, или очередная каменная башня. Он осторожно подошёл к бойнице и увидел реку, слева мост, а прямо через реку была крепость Бриз, и броненосец тоже был виден, и по-прежнему люди облепляли его в надежде увидеть побольше. Аслан так никогда и не узнал, что он находился в башне Танги, когда-то охраняющей Обходной мост и соединённой с крепостью тайным туннелем, идущим под рекой Панфельд к подвалу северной башни.

Поднявшись на самый верх, он получил неплохой обзор и сразу увидел ту дорогу, по которой приехал, и рощицу, где он спрятал мобиль. Безо всяких сомнений он отправился туда, слегка обтерев кровь с плеча и завязав рану тряпицей. Все дома были закрыты, на улицах одинокий ветер гонял листву и мусор – по случаю исполнения или неисполнения пророчества горожане ждали беспорядков, и либо покинули город заранее, либо попрятались от греха. Аслан, без особого труда изображавший загулявшего служаку, добрался сначала до Страсбурской площади, потом пробежал по Парижской улице, и вот уже показалась роща и те самые кусты. Мобиль был на месте.

– Мне нужен отпуск, – бормотал Аслан, забираясь в кабину.

11

«Бризский марш», впечатляющая по скорости и организованности переброска к столице частей Шестой ударной бригады, двух полков Иностранного легиона, артиллерийского дивизиона и отдельного батальона связи, стал одним из крупнейших в череде ярких событий, предшествующих коронации принцессы Изабель; вся эта мощь предназначалась якобы для праздничного парада. Знатоки сходились во мнении, что таким образом Шарль Фуке, основной претендент на руку будущей королевы, продемонстрировал свою силу, и те, кому эта демонстрация предназначалась, выводы сделали. Впрочем, ещё до марша умонастроения в заинтересованных ведомствах склонялись в его пользу; это выражалось, например, в фактическом саботировании приказов лорда-протектора сира Оливера, самым болезненным ударом для которого стал переход на сторону Фуке королевской службы охраны: лорда-протектора посадили под домашний арест сразу, как только будущий принц-консорт ступил на улицы Лютеции. Принцесса Изабель, как и ожидалось, после восшествия на трон объявила о своей помолвке и о свадьбе, которая должна была состояться через месяц – наименьший срок, допустимый по протоколу для подобных случаев. Этот месяц был объявлен в Альянде месяцем праздников и карнавалов, причем, по слухам, на одном из столичных балов Фуке должен был снять маску и явить миру своё лицо.

В вечер коронации в доме на Рю де ла Пэ трое молодых людей (один из них – с перевязанной рукой, на сей раз это был Аслан) сидели за столом и мрачно созерцали большую стеклянную чашку, на две трети наполненную лабораторным этил-спиртом. Капитанский шеврон Аслана лежал на дне.

– И что теперь? – наконец спросил Питер.

– Не знаю, – Аслан пожал плечами. – У нас в управлении несколько человек осталось. Я тоже остаюсь. Куда мне идти?

– Да нет, – сказал Питер. – Про вас всё ясно. Я про шеврон.

И кивнул на чашку со спиртом.

– Надо его оттуда достать, – сказал Аслан. – Руками нельзя, и приборами тоже.

– Вылить? – вопросительно сказал Жак.

– Я тебе вылью, – сказал Питер. – Я, можно сказать, репутацией рисковал.

– Выпить? – с точно такими же интонациями предположил финансист.

– Он же не пьёт, – сказал Питер. – Этот… как его… харам.

– Спирт испарится, я достану его оттуда зубами, – решил Аслан. Питер глухо зарычал.

– Ты точно уверен, что традиция именно такая? – скептически поинтересовался Жак у Аслана. Эвакуатор кивнул. Питер, видимо, смирившись с потерей, полез в шкаф за бокалами; всё же праздник. – Может, всё-таки надо выпивать?

– Бог с тобой, Жак, под силу ли это человеку? – воскликнул Питер. – Это же чистый спирт.

– А я бы рискнул, – сказал свободный финансист, разглядывая чашку.

– Станешь капитаном, тогда и рискуй, – справедливо заметил Аслан.

– Да, и спирт сам добывай, – добавил Питер. Он налил в два бокала вино, а в третий налил минеральной воды, и расставил их по столу между тарелок с небогатой снедью.

– О! – сказал эвакуатор. – Пока не забыл.

Он достал из планшета бумагу и двинул её Жаку.

Жак, недоумённо хмурясь, поднял и прочёл.

– Что это? – спросил он возмущённо.

– Ты читать разучился? – поинтересовался Аслан вежливо. – Это счёт. На тысячу восемьсот новых франков. За проживание в мобиле в течение месяца. Мобиль ведь не твой, а Королевской службы эвакуации, как там и написано.

Жак, раскрыв рот, посмотрел на Питера. Тот бархатным голосом произнёс:

– Похоже, что он прав, дружище.

– Формально, – поднял палец Аслан. – А значит, прав вообще.

Жак с картинным вздохом встал, полез в свой камзол, достал оттуда бумажник и начал отсчитывать банкноты, затем отдал всю пачку денег Аслану, а тот сразу передвинул их Питеру.

– Научил на свою голову, – произнёс Жак недовольным голосом.